Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам

Николи хмурился на меня через всю комнату, но я игнорировала его и ела как дикий зверь, пока Тайсон поднимал голову и облизывался на мой сыр. Я оскалила на него зубы, и пес вскинул голову, словно не зная, что со мной делать.

— Хочешь немного хлеба с этим? — Николи наполовину рассмеялся, а я нахмурилась, когда он принес на тарелке кусок свежего хлеба. Рядом лежал острый нож, и когда он положил его передо мной, я схватила его и направила на него, не в силах поверить, что он действительно дал мне оружие. Он был прохладным и тяжелым в моей ладони и давал мне глоток силы, которую я так долго жаждала. Может, я и была маленькой, но это не имело никакого значения, когда ты был вооружен. Когда ты быстр и жаждешь крови.

— Воу, воу, — он невинно поднял руки. — Это просто для того, чтобы резать сыр.

Я посмотрела на брусок в своей руке, когда Николи отступил назад, и мои плечи расслабились. Я отрезала несколько кусочков сыра, оторвала горбушку хлеба и съела их вместе.

Черт возьми, как вкусно!

Я стонала от восторга, продолжая есть и есть, пока не осталось ни сыра, ни хлеба, а желудок болел так сильно, что я была уверена, что он лопнет.

Когда Николи не смотрел, я засунула нож в рукав рубашки в крупную клетку, в которую он меня одел, успокаиваясь от холодного прикосновения лезвия к коже. Однажды я ранила Джакса в ногу. Он выронил нож, который любил вертеть в руках, как самоуверенный идиот, и я воткнула его прямо в его толстое бедро. За это я схлопотала от Фарли, но это стоило того, чтобы услышать визг этого поросенка. Я до сих пор чувствую запах его крови, если долго думаю об этом. Это воспоминание помогло мне пройти через множество пыток. Оно напоминало мне, что я тоже могу заставить их истекать кровью, если представится возможность. Однажды мне снова представится такой шанс, и как только я его получу, я глубоко вскрою артерии, из которых будет литься, литься и литься…

— Хочешь еще? — спросил Николи, усаживаясь на край дивана рядом со своей собакой.

Я покачала головой. Я не в состоянии вместить больше.

— Ты скажешь мне свое имя, куколка? — спросил он с ноткой надежды в голосе.

Я положила руку на горло и покачала головой в знак того, что не могу говорить. Но сказать ему, что у меня и имени-то нет, было немного сложнее.

— Хм, — хмыкнул он. — Ну, как я буду тебя называть?

Я скривила губы в раздумье. Мои похитители называли меня по-разному. Сука, шлюха, потаскуха, пизда. Но, как ни странно, ни одно из этих названий мне не нравилось.

— Кэти? — предположил он, и я покачала головой. Я определенно не была Кэти. Кэти звучала так, будто у нее все было в порядке. Она, наверное, носила красивые платья и ходила в торговый центр по субботам. Нет, я была совсем не такая.

— Нет, это кажется слишком нормальным для тебя, — пробормотал Николи, и мои брови изогнулись, когда он повторил мои мысли.

— А что нравится тебе? — спросил он, и я закатила глаза.

Я не могу ответить, тупица.

Он захихикал над моим выражением лица, и улыбка заиграла на одной стороне моих губ. Черт, когда я в последний раз улыбалась? Ах да, когда Джакс подавился собственным языком. Хорошие были времена.

— Ну, ты явно любишь сыр, — он указал на пустую обертку рядом со мной. — Может, я назову тебя Чеддер.

Тайсон восторженно гавкнул, а я поджала губы и яростно замотала головой.

Я не для того выбралась из ада, чтобы меня называли Чеддером, придурок.

Николи снова рассмеялся, и я показала ему палец, отчего его глаза еще больше засветились. Черт, если бы я показала палец кому-нибудь из Пятерых, они бы меня за это повалили на стол и оставили бы на моей бледной коже еще больше шрамов. Однажды они играли в крестики-нолики на моей спине, и я потеряла сознание, прежде чем узнала, кто выиграл.

— Помоги мне, куколка, — умолял он. — Укажи на то, что тебе нравится.

Я отдалась игре, оглядывая каюту; приятно, когда тебе задают вопросы, а не спрашивают: какой код, ты, кусок дерьма?

Я осмотрела мягкие одеяла на огромной кровати Николи, потом меховые ковры на полу и голые стены. Мой взгляд остановился на окне, где снег скапливался на стеклах. Я не знала почему, но я знала, что мне нравится снег. Это было первое, что я увидела, как только вышла из своей тюрьмы, и он был похож на пушистые небесные облака. Даже если он чуть не убил меня…

Я поднялась на ноги, спрятав нож в рукаве, подошла к окну и посмотрела на темный заснеженный пейзаж за окном.

— Тебе нравится зима? — спросил Николи.

Зима… это была темнота, конец всего, смерть старого в преддверии нового. Она была идеальной. Это была я. Это была моя месть.

Я повернулась к нему, обнаружив, что он поднялся со своего места, и посмотрела на его возвышающийся рост, сжимая в ладони рукоять ножа. Я кивнула ему, и его рот растянулся в улыбке.

— Тогда пусть будет Уинтер, — решил он, и в моей груди разлилось тепло. У меня никогда раньше не было имени. Ну, возможно, было. Может быть, когда-то меня звали Джудит, и я жила в монастыре с кучей монахинь. Хотя я не могла представить себя такой благочестивой. Прежде чем замолчать, я обрушила на Пятерых множество ярких ругательств.

Взгляд Николи прошелся по моим волосам. — Я приготовлю тебе ванну. Тебе бы этого хотелось, Уинтер?

От звука моего нового имени солнечный свет снова разлился по моим венам. Что было странно, учитывая, что меня не звали Саммер². Я с готовностью кивнула, думая о горячей воде, мыле и чистоте. Этого было почти достаточно, чтобы заставить меня заплакать.

Он вышел через дверь рядом с кроватью, и звук льющейся воды заставил мой пульс забиться. Ближе всего к соблюдению чистоты с Пятеркой было еженедельное ведро ледяной воды, выливаемое мне на голову. Орвилл любил быть тем, кто выливал его после того, как заставлял меня раздеться. Я вздрогнула, обхватив себя руками, когда его хрипловатый голос зазвучал у меня в голове. — Однажды мы узнаем от тебя правду, и Дюку будет все равно, что будет дальше. Он позволит мне получить всю тебя сполна.

Это было достаточно веской причиной, чтобы не