— Да, рейс отменили и мне пришлось изменить планы. Да и побыть с семьей всегда приятнее, — отозвалась Кира.
Виктор Ильич был одет в строгий костюм, весь с иголочки, не знай Кира, к чему он готовился, можно было бы подумать, что свёкор просто сошел с ума, вырядившись в парадный костюм для утреннего кофепития с невесткой.
— Ой, а вы так шикарно выглядите, у вас после какая-то встреча? — Кира решила просто сыграть в "блондинку".
Глаза свекра забегали, словно его поймали с поличным, но спас его посторонний мужчина, который зашел в кафе и направился к их столику.
— Доброе утро, — поприветствовал незнакомец Киру и Виктора Ильича.
Виктор Ильич встал со стула и пожал мужчине руку, обернувшись к Кире он наклонился к ней, чтобы что-то сказать.
Кира почувствовала сильную хватку его пальцев на своей руке и около уха раздался шепот:
— Сиди смирно и будь хорошей девочкой, а иначе сгною тебя за решеткой за твою аферу с моим сыном и вашу махинацию с завещанием, — глаза старика горели ненавистью и злобой, но на лице красовалась милая улыбочка.
— Но мне… — Кира не хотела просто так сдаваться, в конце концов свёкор обманом её заманил сюда.
— Заткнись и делай, как я скажу. Это репортер, мы сейчас дадим небольшое интервью, и ты исполнишь свою роль в нем. Просто расскажешь о фиктивном браке, скажешь, так мол и так, брак фиктивный, вместе не живем и дальше что угодно.
— Но…
— Ты что думаешь, я идиот. Ты в глаза не видела моего сына. Ты его и узнать-то не сможешь из нескольких, кстати, этот фокус мы и продемонстрируем. Это-то и станет доказательством вашего фарса.
Кира видела решимость в мужчине, ровно, как и одержимость. Одержимость уничтожить своего сына любыми путями, любой ценой.
— Это же ваш сын, — прошептала женщина.
— Это же огромные деньги, — парировал свёкор, давая понять свои приоритеты.
Виктор Ильич пододвинул свой стул ближе к Кире, чтобы, по всей видимости, контролировать её слова, действия, да и просто с целью контроля ситуации. Журналист сел напротив них, спиной к входной двери кафе, достал диктофон и блокнот.
— Думаю, что вы не будете против записи, — улыбнулся мужчина. Виктор Ильич кивнул в знак согласия, а мнения Киры особо никто и не спрашивал.
— Итак, Виктор Ильич, начнем с вас. Поведайте нашим зрителям, читателям и слушателям, что же сенсационного вы хотели рассказать.
— Скажу коротко: брак моего сына с этой дамочкой, — мужчина указал на Киру, — является фиктивным, следовательно, мой сын завладел наследством незаконно и…
— По закону завещание должно быть аннулировано и наследником становитесь вы, как и было написано в документе.
— Да, всё так. Моя невестка любезно согласилась прийти и подтвердить мои слова. Она может доказать, что брак фиктивен, они не живут с моим сыном всё время их супружества и она его даже не знает.
— Можете доказать? — с воодушевлением спросил журналист, предчувствуя сенсацию.
— Конечно, — не унимался Виктор Ильич. Он разложил перед Кирой шесть фотографий мужчин.
— Покажи фото твоего мужа. Докажи, что я лгу, если сможешь, — тон был приказным, жестким, у девушки аж мороз прошел по коже от настроя свёкра.
Глава 9
Кира смотрела на фотографии. Боже, мужчины были все разными: блондины, брюнеты, лысые, одна фотография даже рыжего была. Типаж, строение тела тоже были различными. На лице Киры невольно расплывалась улыбка. Вот мужчины и есть мужчины, немного не догоняют: типаж-то у мужчин с фото был различный. Только ведь найти нужно сына Виктора Ильича, а с его типажом совпадал только один мужчина с фотографии — Гера.
Кира тянула время, смотрела фотографии, выбирала, брала в руку и задумчиво вглядывалась с образ, краем глаза наблюдая за злорадством свёкра и нетерпением журналиста. Выждав положенное время, она взяла в руку фотографию мужчины и произнесла:
— Вот мой муж — Астанин Георгий Викторович, вот его фото, а вот и он сам.
К их столику подходил улыбающийся Гера собственной персоной: он был бесподобен в обычном джемпере и джинсах, от него исходила такая уверенность, такой секс, что Кира невольно задрожала. Задрожала в предвкушении его прикосновений и поцелуя. Да-да, поцелуя. Ей срочно захотелось ощутить его губы на своих, почувствовать его вкус.
— Привет, отец, — Гера кивнул в знак приветствия родителю.
— Привет, милая, — это уже было сказано Кире. Он обнял девушку и поцеловал. В губы. Не просто прикоснулся, а поцеловал, проникая языком в её рот, заставляя раскрыться и прижаться к нему всем телом.
— Простите за опоздание, Кира мне вчера сказала о встрече, но я и не думал, что здесь будет еще кто-то. Намечалось же семейное утреннее кофепитие или я не прав? — Гера бесцеремонно дразнил отца, вызывая его на эмоции и на признание о его задумке дать интервью.
— А кто вы? — Гера уже обращался к журналисту, садясь за столик ближе к Кире, приобнимая девушку за талию, прижимая к себе. Гера пристально смотрел на журналиста и ждал, ждал реакции от него или от отца, кто первый не выдержит.
— Я… я… я… — замялся журналист, медленно забирая со стола диктофон и пряча в карман. Но блокнот уже был в руках у Геры и тот бесцеремонно читал записи.
— Ой, как интересно. Фиктивный брак, слова отца и выбор фото. Доказательство.
— Милая, надеюсь, что ты выбрала правильное фото. А эти архаровцы, видимо, массовка твоего выбора? — Гера указал на разбросанные по столу фотографии.
Кира улыбнулась, кивнула головой в знак подтверждения слов мужа и продемонстрировала Гере свой выбор.
— Фи, папА, мог бы и лучше фото взять. Я жене такие фото стараюсь не показывать, ну, кадр, можно сказать, совсем был неудачным. Ракурс не тот. Да и в принципе всё фото не ахти какое.
Кира смотрела за всем происходящим и наслаждалась моментом. Гера всё делал так непринужденно и так правильно. Он не был груб, не хамил, но в его голосе было столько силы, столько уверенности, что некоторых из присутствующих это сильно раздражало.
— Ну что ж, господин журналист, простите, не знаю вашего имени, давайте поговорим, раз ради этого вы сюда пришли, пригласили моего отца и вытащили из моей теплой постели мою жену. Не пропадать же усилиям!
— Я… я хотел бы узнать о бббраке вашем, — заикался бедный журналист, отвечая на вопросы Геры. Ему очень хотелось просто не проснуться в этот день, он хотел сейчас сидеть дома или просто спать дома. Но волею судьбы он здесь, рядом Астанин Георгий, который не очень, точнее, совсем не очень рад всей этой ситуации.
— Хм… о браке. Папа, и ты об этом хотел узнать, я правильно понимаю?
Виктор Ильич был багровым от ярости, на скулах желваки ходили ходуном, всё тело было напряжено и натянуто, словно струна.
— Молчание — знак согласия. Что ж, умерю ваше любопытство, расскажу. Мы живем вот уже пять лет в браке, немалый срок, многое у нас бывало: и ссоры, и примирения, но мы вместе, как вы могли это заметить, и любим друг друга, — с этими словами Гера снова привлек Киру к себе для поцелуя и припал к её губам. Он целовал, сминая её губы, руками ласкал её спину, прижимал к себе. Во рту у неё хозяйничал вовсю его язык, устраивая танец страсти и желания. Кира невольно застонала, Гера подхватил её стон, простонав в ответ.
— Что ты лжешь! Она в Испании живет, а ты!.. — Виктор Ильич не сдержался. — Они просто устроили какой-то цирк с этой демонстрацией любви и страсти, с этими поцелуями.
— И что? Ей нравится там. Это запрещено? Нет! — Гера отстранился от Киры, продолжая придерживать девушку за талию, и парировал отцу, — или всё-таки запрещено, а? — теперь уже Гера обращался к журналисту.
— Нет, — промычал тот в ответ на вопрос Астанина-младшего.
— Вот, папа, слушай, человек говорит, что это не запрещено. Что еще вас так интересует в моей личной жизни?
