— Лик…
— Что?! Опять я не то подумала?! — почти кричу я.
Он молчит, собираясь с мыслями, понимает, что уже отрицать очевидное и просить о примирении бессмысленно. Ханна пытается незамеченной выскользнуть из кабинета, не желая быть вовлеченной в разборки, и я ей не препятствую. Это наше личное дело. Она здесь точно лишняя.
— И давно это у вас? Хотя бы сейчас не ври мне.
— Лика, — он поднимает ладонь в останавливающем жесте, — я понимаю, это всё… — он торопливо облизывает губу и продолжает: — Но я… я не хочу с тобой расставаться. Давай договоримся.
— Договоримся?! О чём, Альберт?! И я знаю теперь истинную причину твоего нежелания разводиться, — так мерзко, так паршиво, что гнев и ярость на мужа пересиливают, ранее возникшее, желание сбежать.
— Нет… это не так… я… Лик, я хочу…
— Ну же, Альберт, скажи, чего ты хочешь? Дальше морочить обеим голову?! Признайся уже, будь мужиком! Тебе нужна компания и я или Ханна? На двух стульях усидеть не получится! — подхожу ближе, глядя прямо в наглые глаза предателя.
— Я хочу вас обеих, — выдыхает он.
Мои глаза округляются, а губы замирают в приоткрытом состоянии. Меня словно холодной водой окатили.
— Ты что?
— Да я люблю тебя, я хочу быть с тобой, но и перед ней не могу устоять. Эта похоть… Лик, я как одурманенный… Давай договоримся?
Его поток слов прерывает звонкая пощёчина. Моя ладонь горит, а рука нервно подрагивает. Никогда не делала этого. Меня трясёт от переполняющей злости и эмоций. Я словно в дурном сне. Никак не могу поверить, что всё это происходит на самом деле.
— Может я и люблю тебя, но ноги вытирать об себя не позволю! Никогда! Слышишь? Никогда я не буду терпеть любовницу между нами, — разворачиваюсь и просто пулей вылетаю из кабинета.
Бегу по коридору, а в голове слова Альберта: «Хочу вас обеих. Боже, он серьёзно?! Он хочет вот так продолжать, только в открытую, трахаться с любовницей? Хочет, чтобы я спокойно делила его с кем-то?»
На пути мне встречаются сотрудники, которые смотрят на меня с недоумением и удивлением. Видимо, на моём лице написаны все эмоции, бушующие в душе. Но мне уже всё равно. Я не могу… не могу больше притворяться, делать вид, что всё хорошо.
Забегаю к себе, хватаю сумку и ключи, но не успеваю выйти, как в дверном проеме появляется Ханна. На её лице играет злорадная улыбка, а в глазах сияет превосходство. Она надменно надвигается на меня, словно хищник на свою жертву, и я немного теряюсь. От неожиданности нога слегка подворачивается, и я упираюсь в стол пятой точкой.
— Наконец-то ты знаешь. Надоело уже разыгрывать из себя святошу.
Альберт настолько хотел быть порядочным, жалел тебя, что никак не мог признаться. Он хочет только меня, ведь ты словно неживая в постели. Говорит, как лёд холодная и бесчувственная. Столько лет одно и тоже.
Её слова пронзают словно нож в сердце, оставляя глубокие раны. Ведь это неправда! У нас с ним всё было отлично. Разве можно за несколько лет не знать, как нравится заниматься сексом моему мужу.
— Это неправда… — шепчу я.
Понимаю, что не должна позволять ей взять над собой верх, но не могу побороть смятение и подавленность от её слов. Неужели Альберт так считает или так сказал про меня ей? Как же больно от осознания этого. Понимаю, что она специально выводит меня на эмоции, но все же поддаюсь на провокацию.
— Зачем ты здесь, Ханна? — беру себя в руки. — Ты уже добилась, чего хотела.
— Отпусти его. Он мой, — шипит змея.
— Я и не держу, — собираюсь с силами и, твёрдо выпрямившись на ногах, обхожу её.
Покидаю кабинет на ватных ногах и спускаюсь в лифте на подземную парковку. Кто бы мне сказал, что я буду сбегать с любимой работы, никогда бы не поверила. Руки трясутся, и я судорожно ищу ключ. Найдя, тороплюсь нажать разблокировку. Включаю зажигание. Открываю окно, потому что мне не хватает воздуха в, прогретом летней жарой, салоне. Колёса проворачиваются от утопленной в пол педали газа, и ужасный запах жжённой резины ударяет в нос. Невидящими от слёз глазами пытаюсь найти указатель выезда. Руки дрожат. На первом же повороте цепляю крылом столб. От удара срабатывает система безопасности, и подушка с шипением вылетает прямо передо мной.
— Чёрт! Чёрт-чёрт! — луплю руками по ней.
Меня охватывает истерика. Я уже плачу навзрыд, закрыв лицо руками. Мысли в голове носятся хаотичным роем. Эмоции переполняют меня, просятся наружу и мешают трезво мыслить. Понимаю, что мне очень необходима чья-то поддержка. Мне настолько плохо, что кажется я сама не справлюсь с этой болью и гневом.
Кому звонить? Только не отцу. Я принимаю решение позвонить единственному, кто за последнее время был ко мне добр, внимателен и с пониманием отнёсся к моим чувствам. Дрожащими руками набираю номер Маркуса и в отчаянии жду, когда он снимет трубку.
— Маркус Шольц, слушаю вас.
— Маркус.
— Ангелика?.. — тепло звучит его хрипловатый голос в динамике, и мне от чего-то становится немного спокойней. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает он.
— Мне нужно поговорить с вами, сейчас.
— Да. Конечно. Приезжайте.
Глава 3/1. МАРКУС
Звонок Ангелики немного обескуражил неожиданностью, но в тоже время обрадовал. Только вот ее голос мне не понравился. Она была очень взволнованна и похоже, что плакала. У неё срыв? Что-то случилось? Возможно, был не очень хороший разговор с мужем.
Отменяю предстоящую встречу и нервно жду. Я сгораю от нетерпения скорее разобраться, почему она опять расстроена, плачет, а главное в причинах вызвавших резкое желание поговорить.
В прихожей раздаётся знакомый, но подавленный голос, секретарь проводит ее ко мне и закрывает за собой дверь, попрощавшись. На сегодня я ее отпустил, дав распоряжение никому не беспокоить. Очевидно, дело серьезное и неизвестно точно сколько продлится наша встреча. Для Ангелики я готов был потратить своё свободное время сверх нормы обычного сеанса.
— Ангелика, добрый день. Что произошло? — тревога не покидает меня.
Смотрю на ее раскрасневшиеся от слез глаза и начинаю нервничать, чего раньше себе никогда не позволял. Эта женщина явно меня волнует больше, чем дозволено психоаналитику по отношению к своему пациенту.
— Я… я… — её голос дрожит. Она руками теребит ремешок сумочки, чтобы занять их чем-то — нервничает.
Наливаю стакан воды и протягиваю ей. Она садится на диван и дрожащими руками быстро берёт его, словно это спасательный круг, способный решить все её проблемы. Жадно припадает к нему губами и пьёт. Не могу оторвать взгляд от неё. Каждый её глоток, отдаётся во мне. Меня бросает в жар, и я неосознанно поправляю воротничок. Сглатываю слюну и пытаюсь отвести глаза. Сажусь в кресло напротив и жду, когда она решится начать говорить. Ангелика молчит, не смотрит на меня. Потом резко поднимает на меня глаза.
— Знаете, Маркус, я всегда думала, что предательство никогда меня не коснётся. Я думала, что кого угодно, но только не меня. Представляла себе, как мы пожилые и счастливые поедем в кругосветный круиз на большом и красивом лайнере. Но я ошибалась….
— Возможно так и будет, но только рядом с вами будет другой человек, который будет ценить и уважать вас, прислушиваться и просто любить. Судьба обязательно даст вам возможность посмотреть мир.
— Да, хочется верить. Но теперь я знаю… это будет не Альберт. Только…
— она замолкает, сглатывая. Трудно говорить, но она решается продолжить: — Я попала в аварию.
— Боже, Ангелика! С вами все хорошо? — в стремлении обнять и пожалеть, как маленькую девочку, я вскакиваю на ноги, но не решаюсь даже дотронуться до неё. Это абсолютно противоречит этике работы с пациентами. Когда мужчина хочет заботиться о женщине, значит он не равнодушен к ней. Что со мной происходит? Сейчас внутри меня именно эти чувства.
— Да, всё в порядке, — спокойно отвечает она. — Но тогда… в тот момент, — она поднимает руку, на секунду замирает и кладёт ладонь на колено, потирает его рукой, словно успокаивая себя. — Я была в таком отчаянье, мне было так больно, что было уже всё равно, что со мной будет.
