– Это неправда, – прикрикнула я. Какой бы мать не была, я все равно ее любила, хотя порой казалось, у нас это не взаимно.
– Ты видела ее нового хахаля?
– Нового? – я остановилась на лестничной площадке, сработал датчик движения, и загорелась лампа на потолке.
– Да, мы виделись на днях с ним, ты была у Лильки.
– И что с ним не так?
– Он такой старый и явно с характером, – пробурчал брат. А когда мы зашли в квартиру, то смогли воочию его увидеть. Коренастого телосложения, слегка полноватый, зато дорого одетый. Лицо у мужчины было обрюзгшее, морщинистое, и пальцы такие толстые, что сразу бросались в глаза. На одном красовался золотой перстень, который мужчина нет-нет покручивал. Кажется, ему было в районе пятидесяти с копейками, на фоне моей стройной мамы, мужик выглядел старо.
– О, мои пришли, – улыбнулась мать. – Вадима ты знаешь, Юра. А это моя дочка, Ангелина. Познакомьтесь.
Юрий протянул мне ладонь, больше напоминающую лапу. Видимо, он ожидал, что сейчас мы обменяемся дружеским рукопожатием, но я попросту растерялась. Мне почему-то стало не по себе от одного его присутствия, словно оно грозило чем-то нехорошим. На самом деле, я никогда не пыталась пойти на контакт с мамиными ухажерами, да и они не видели в этом особого смысла. Мы мирно существовали, и всех это устраивало.
– Лина, – склонила голову мама, как бы намекая, чтобы я ожила. И тут спасибо Вадиму, он вместо меня пожал руку новому знакомому.
– Рады, рады, – без особого энтузиазма сообщил брат. Он скинул кроссовки и пошел к себе в комнату, я же, пригнув голову, последовала за ним. Хотелось скорее скрыться с глаз новоиспеченной парочки.
– Странный запах, – сказал вдруг Юрий.
– Странный? – спросила мать.
– Мужского парфюма, такого… не из дешевых.
– Юрочка, я ничего не чувствую, – засуетилась мама. Она окинула коридор нервным взглядом, будто могла найти причину запаха.
– Анечка, – мужик облизнул свои пухлые губы и посмотрел на меня, как на воровку. Воздух вокруг сделался тяжелым, словно его напитали грязью. – Может ты и права.
– Я открою окна, – спохватилась мама и тут же шмыгнула на кухню, пускать потоки апрельского ветра. Мы остались один на один, я уже начинала ругать себя за это. Вадим давно в комнате, так какого черта я продолжала находиться в коридоре?
– Ангелина, – Юрий внезапно подошел чуть ближе ко мне, его парфюм ударил в нос. Слишком грубый, стойкий, с нотками горчинки. – Я уже при маме не стал говорить, но запах точно исходит от тебя. Твой парень явно пользуется дорогой косметикой.
– А? – у меня едва не отвисла челюсть. Ни один предыдущий мамин ухажер не задавал мне вопросов о личной жизни. Да им всем было плевать, пусть меня бы даже сбила машина. Что не так с этим товарищем? Откуда такое любопытство.
– Говорю, твой парень видимо из этих, – он кивнул головой в бок так, словно я должна была понять значение данного жеста.
– Что вы…
– Вы с мамой похожи, – легкая усмешка читалась в голосе Юрия.
– У меня нет парня, да и желания общаться с вами тоже нет, – ответила я не громко, конечно, но не молчать же.
– Ну, – с фальшивой улыбкой протянул мужик. Тут в коридор вернулась мать, и Юрий моментально забыл о моем существовании. Он подхватил маму за талию, уводя ее на кухню. Разговор был окончен.
Вот только… мне совсем не понравился цвет этого разговора.
Во вторник у нас стояла первым уроком физкультура. Некоторые ребята ее прогуливали, считая, что предмет маловажный, да и в целом в старших классах почти никто не любил заниматься спортом. Мы с Лилькой не были исключением, но прогулы были не в моих правилах. В конце концов, физручка - Екатерина Никитична, именно она вела у старших классов, тратила свое время, она жила не близко, и чтобы приехать к первому уроку, вставала в пять утра. Было бы некрасиво и неуважительно пропустить занятие.
Когда мы с Лилей зашли в раздевалку, то обнаружили там всего двух одноклассниц: Марту Ольшевскую и Дину Рябову. Обе дружили еще с первого класса, и обе были полноватыми, из-за чего раньше их дразнили мальчишки.
– Привет, а где остальные? – спросила Лиля, повесив на крючок рюкзак и пакет с формой.
– Я слышала вчера, что Ася и ее компания решили прийти ко второму уроку, – тихонько отозвалась Марта.
– Везет им, – глянула на меня Лиля, как бы намекая, что и мы могли бы прогулять.
– Ну с родителями Аси точно можно, – кивнула Дина. В этом она, безусловно, была права, у Яковой отец занимал какую-то должность в органах, а мать работала в суде. Классная вечно лебезила перед ними, если те появлялись на собрании.
– Да ладно, – пошутила я. – Еще будете скучать по бегу на время рядом с пыльной дорогой.
В ответ все дружно вздохнули и принялись переодеваться. А когда прозвенел звонок, выяснилось, что с нашего класса собралось мало народу: всего семь человек. Екатерина Никитична, мягко сказать, не особо оценила не посещение ее урока и ушла к завучу, ругаться. Вернулась она уже более бодрая, да только не одна, а с “ашками”, которых нагло подняли с литературы и заставили переодеваться.
– Вай, – обрадовалась Лиля, хлопнув в ладоши. – Дава будет с нами.
– Весь их класс будет, – прошептала я, уже пожалев, что не прогуляла вместе со всеми.
– Ну и что! Пробежимся быстренько, а потом позалипаем, как Дава подтягивается.
– С каких пор ты стала фанатом Давы? – я вскинула удивленно бровь. Мы сидели на подоконнике в коридоре в ожидании, когда “ашки” будут готовы к уроку.
– Он оказывается такой милый. Как думаешь, ты ему нравишься?
– И я, и ты, и вся школа, если не весь город, – я закатила глаза. Про Сашу Давыдова говорили всегда однотипно – бабник. От девчонок у него отбоя не было, и все равно многие мечтали с ним встречаться, даже наша Ася, у которой, между прочим, был уже жених. Каждая почему-то думала, что именно с ней Давыдов забудет о своих похождениях и станет верным песиком. Поразительная глупость.
– Ну не знаю, – повела плечом Лиля. – Вчера он глаз не сводил с тебя. Я немного завидую.
– Это все из-за Громова, я уверена, – сорвалось у меня.
– А причем тут этот… – Ильина понизила голос и оглянулась, словно от одного только сочетания этих букв из-за угла мог вылезти злой монстр.
– Ну… – я помялась, не особо хотелось распространяться о случае в шкафу. Обещала ведь, что никому не скажу. С другой стороны, может Яр сам всем растрепал, чего тогда мне хранить это в тайне.
– Абрамова, – Лилька толкнула меня в бок локтем, всем видом демонстрируя, что ждет ответов. И я бы может ей рассказала их, но в коридоре появилась Екатерина Никитична, следом из раздевалок повыходили ребята, и нас всех дружной компанией выгнали на улицу.
“Ашки” шли вразвалочку, громко между собой переговариваясь. Самым активным, пожалуй, был Дава, он шутил, а девочки закатывались от его шуток и робко смущались. Громов же чуть отставал от коллектива, он лениво, словно кот, передвигался по школьному двору. Руки держал в карманах, во рту крутил то ли зубочистку, то ли какую-то палочку и смотрел задумчиво на небо. Ярослав, казалось, был не здесь, не со всеми. Он выглядел отрешенным, мрачной тенью на фоне яркого летнего дня. Холодный. Скупой на эмоции. Дымчатая туча, случайно забредшая на лазурный небосвод. Таким я видела Громова.
Екатерина Никитична выстроила нас в шеренгу, поставила у себя в тетради плюсики на всех присутствующих и стала давать указания для разминки. Буквально за десять минут мы сделали зарядку под громкие шутки Давы, смех его одноклассниц и замечания физручки. Таких как Саша она на дух не переносила, считала их клоунами и не скрывала этого.
После разминки я уже думала, что нас отправят поиграть в мячик, времени оставалось немного, но Екатерина Никитична объявила эстафету. Народ моментально взвыл.
– На первый-второй рассчитаться, – командным басом заявила учитель.
– Да ладно, мы итак можем потрясти костями, – не унимался Саша. – Кто хочет со мной?
