с Таськой. Кто-то на экзамен входит с левой ноги, или на каждой перемене фотографируется около цветов. А мы, перед тем как зайти в класс жуем жвачку. Или вообще без повода. Да это мои спасители на целый день.
Хотя если углубляться, то эта традиция появилась совсем не с Таськой. И если подумать, то моя жизнь крайне изменилась с тех пор, как от меня отдалился человек, с кем мы создали традицию со жвачками. И как бы я хотела об этом не думать. Я не могу …
— Снова эти глупые традиции? — интересуется Макар, как только я заворачиваю в ларек. — Заняться вам не чем. Зубы испортите все.
— Ничего не глупые! Это в тебе доля врача проснулась? — улыбаюсь я, стуча в окошечко. Как через несколько секунд дверка приоткрылась и оттуда выглядывает тетя Катя. Наверное, я знаю всех, кто работает и работал здесь раньше.
— Здравствуй, Эля, — тепло улыбается женщина мне.
— Здравствуйте. Можно Орбит с черникой.
— Конечно. 22 рубля, — я роюсь в своем маленьком кошельке и набираю мелочью эти несчастные деньги.
— Если тебя раздует как в «Шоколадной фабрике» знай, я предупреждал, — выходя из ларька, бурчит Макар.
— Мог бы, и заплатить за свою младшую сестренку в магазине. Будешь? — предлагаю ему, но он отрицательно качает головой. — Ну и правильно, нам с Таськой больше достанется.
Запомни: таракан — не твой герой в этой истории.
Школьные будни самые отстойные. Снова уроки и совсем мало время на жизнь. Я никогда не ходила в художественную школу. И считаю это огромным плюсом. Не просиживала занятия, и не рисовала, то, что не хотела. В моем случае было все проще. Как то так само выходило идеально рисовать. Даже один раз школа отправляла на региональный конкурс. Но мне тогда просто не повезло. Обошла дочка мэра города.
По дороге в учебное заведение моя пачка с САМЫМИ ЛУЧШИМИ ЖВАЧКАМИ В МИРЕ потихоньку растрачивалась. То Димка из 11 «В» на углу подкараулив, попросил. Хорошо, что с Макаром Анатольевичем — моим братом разошлись сразу после ларька. Видите ли, он не хотел идти вместе со своей сестрой в первый рабочий день.
«А то я и неприятности, как мыло с губкой — слишком притягательны». И это я цитирую слова Макара. А потом Женя из моей параллели выпросила еще одну. И таким образом, уже на две стало меньше…
Около школы на ступеньках я жду Таську. А еще она меня всегда обвиняет, что я опаздываю. А потом она появляется, и мы тут же тянемся обниматься.
— Наконец-то, — проговариваю я, — я тебя уже заждалась.
— Привет, — радостно произносит, и замечаю ее розовые тени на лице, которые очень даже сочетается с розовой рубашкой и юбкой. — И сколько же ты меня ждала?
Я смотрю на часы на моей левой руке. 8:19. А потом начинаю высчитывать, во сколько я подошла.
— Кажется минута и сорок три секунды.
— А я тебя на сорок три минуты дольше жду.
— Какая ты врушка, — шире улыбаюсь я. — Если бы я так опаздывала, меня бы уже из школы выгнали.
— Они просто тебя жалеют, — смеется Таська, и я тянусь в карман своего рюкзака. Вытаскиваю пачку со жвачками. — Черничные? — удивляется она. — Значит, учебный год будет суперским!
— Он всегда суперский. Но в этом году должен быть еще лучше.
— Если ты не будешь опаздывать, — договаривает она, и я протягиваю жвачки подруге. — Какая вкусная! — я киваю на ее ответ. — Нужно всегда такие брать!
— Я сегодня видела её*, — начинает рассказывать Таська. — Она покрасила волосы в розовый, представляешь. Её не узнать.
— Ей хорошо.
— Ты видела? — удивляется Таська.
— Она на линейке выступала, если ты не видела, — напоминаю и тут же вспоминаю, как Таська могла и не видеть ее из-за большого пристрастия к Витьке Антонову. Она же всю линейку только на него и смотрела.
— Я, наверное, отвлеклась.
— Со своим Антоновым все новости пропустишь. И еще, кстати, сегодня возле остановки ее видела: на машине подвозили.
— Такая деловая!
Она наша бывшая лучшая подруга. Ровно до середины девятого класса. А потом мы сильно поссорились. И больше не общаемся, лишь бросаем друг на друга косые взгляды.
— Ну и пусть! — отмахивается Таська. — Она же взрослая! А мы так с тобой, даже к подросткам не относимся, по ее мнению. В младшую группу все ходим…
Я просто киваю на ее высказывания. Конечно, Таська права, но как можно в одночасье забыть дружбу с человеком, с которым общался с первого класса.
— … и не разговаривай с ней! — договаривает она.
— Почему я должна с ней разговаривать?! — слова подруги вызывает во мне улыбку.
— Как почему, ваши родители друзья! Было бы здорово её совсем избегать!
Таськину логику совсем не понять. Наши родители дружат семьями, как тут можно её избегать. Это же просто нереально.
— Не знала, что ты такая злопамятная, — продолжаю улыбаться я. — Тебя стоит бояться?!
— Да! — говорит она и показывает мне кулак.
— Ого! Ого!
— А то! Со мной лучше не спорить!
Я смотрю во двор школы. Ученики компаниями заходят в школу. И почему-то среди них для меня выделяется новенький. Как его зовут? Уже совсем забыла.
— Новенький, — произношу я Таське. И мы начинаем рассматривать его вдалеке. Он только завернул к воротам школы. На нем какие-то черные джинсы и кожанка. Могу с твердой уверенностью сказать, что черного цвета в школьной форме нет. А после опускаю глаза на свою черную юбку и кроссовки. Хорошо, что хоть моя белая рубашка все спасает. Но правила ведь для того и созданы, чтобы их нарушать.
— Не знаю, — неожиданно произносит Таська, и я удивлением смотрю в ее сторону. Наверное, отвлеклась от нашего разговора, пока рассматривала новенького.
— Что? О чем ты?
— Хоть он и красавчик, но я не люблю плохишей.
— А какие в твоем вкусе? — смеюсь я. — Антонов?
— А почему бы и нет?! Сразу видно станет солидным! — твердо проговаривает она. Мне бы её уверенность.
Антонов конечно не последний дурак, особенно если учитывать богатыми становятся все троечники. Но я бы не была бы точно уверена в этой теории с ним. Он собрал в себе все: самые отсталые качества и совсем непривлекательные для меня. Конечно, с новеньким не сравнится! Стоп. Чего я вообще о нем думаю?
— Ты это поняла по разорванным джинсам, из-за которых его постоянно выгоняют или плохо побритой щетины? Делаю ставки, он просто еще не научился бриться, — смеюсь я.
— Да, может и по этим! Зато его зовут мужским именем.
