— Скажи мне, что это так чертовски хорошо для тебя, Харли. — Я запустил руку в её волосы, чтобы откинуть её голову ещё дальше назад и в сторону. Вот тогда я по-настоящему трахнул её в рот.
Я был одержим, настолько поглощён самим её присутствием, что даже не мог думать рационально.
— Хорошо, — наконец прошептала она, и я засовывал свой язык в её рот и вынимал его, делая между её губами то, что я хотел сделать между её бёдер.
— С тех пор, как ты вошла в мой кабинет, я не мог думать ни о чем другом, — легко признался я. — Я не мог перестать хотеть тебя, я был поглощён мыслями о тебе. — Чёрт, я мог бы сказать ей, что у меня не было женщины уже чёртов год, задолго до того, как она появилась. У меня не было абсолютно никакого желания заниматься пустым сексом, а потом она вошла в мой кабинет. Харли стала моей слабостью, и каким бы безумием это ни казалось большинству, мне было насрать.
Пошли они к чёрту, если они подумают, что то, чего я хотел, что я чувствовал к этой женщине, было ненастоящим.
Это была моя жизнь, и если бы она приняла меня, я бы показал ей, что я не такой бессердечный ублюдок... по крайней мере, не для неё.
Я бы обращался с ней как с королевой. Моя королева.
Но потом мне показалось, что на пожирающий меня огонь плеснули холодной водой. Она положила руки мне на грудь и отстранилась.
— Это неправильно. Мы вступаем на опасную территорию.
Я вдохнул и выдохнул, пытаясь обуздать своё желание. Проведя рукой по волосам, я уставился на неё, зная, что могу выглядеть дико. Блядь, я чувствовал себя чертовски дико. Может быть, нам стоит остановиться, но она вызывала такую чертовски сильную зависимость.
Остановка казалась неправильной, но чего Харли могла не знать, так это того, что здесь у неё была власть.
7
Харли
— Если это то, чего ты действительно хочешь, тогда я остановлюсь.
Казалось, ему было почти больно произносить эти слова. Хотя я знала, что он мог чувствовать, что мне тоже тяжело, но знал ли он точно, насколько это было трудным для меня на самом деле?
— Но я хочу, чтобы ты сказала мне, что это неправильно, что ты этого не хочешь.
Моё сердце билось быстро и сильно, руки дрожали, а в ложбинке между грудей и по всей длине позвоночника выступили капельки пота.
— Если ты скажешь, что не хочешь этого, я буду знать, что ты лжёшь, но я буду уважать твои желания.
Я бы солгала, но я также не хотела пересекать эту черту и становиться просто зарубкой на столбике его кровати. Я никогда не слышала о его отношениях с женщинами, не читала об этом в газетах, он был успешным, великолепным. Такому мужчине, как он, нужно было заняться сексом, чтобы выпустить весь этот накопившийся сексуальный пар.
— Я не просто какая-то девушка, которая раздвинет ноги, потому что это то, чего ты ожидаешь, потому что привык к такому. — Шок на его лице был очевиден, и я была удивлена тем фактом, что у меня действительно хватило наглости сказать это вслух. Но дело было не только в этом. Честно говоря, я была не из тех женщин, у которых бывают интрижки. У меня был секс дважды в моей жизни, и оба раза были менее чем запоминающимися. Ни один мужчина не хотел со мной ничего большего после того, как добивались моей благосклонности, поэтому я перестала позволять себе так легко сдаваться только потому, что этого ожидали.
Но сила и высокомерие, которые я видела у Ноя, тот факт, что он казался таким отстраненным со всеми вокруг, заставили меня думать, что я буду для него просто ещё одним достижением.
Я не хотела этого, и как бы мне ни надеялась избавиться от своих чувств, правда заключалась в том, что я никогда не испытывала таких сильных чувств ни к одному мужчине.
Особенно к тому, кто сводил меня с ума своим раздражением и запугивал меня из-за контроля и власти, которыми он обладал.
«Мне кажется, что это чертовски правильно».
Его слова прокручивались в моей голове, снова и снова, проникая в самую тёмную часть моего мозга.
— Я не вижу в тебе женщину, которую я хочу использовать и выбросить. — Его брови были сдвинуты, когда он говорил. Он всё ещё был так близко, и от его запаха у меня подкашивались колени.
— Тогда чего ты хочешь от меня?
Я пожалела о своём вопросе, как только произнесла его вслух.
Действительно ли я хочу знать?
Ной
Итак, она хотела знать, что мне нужно? Я скажу ей, чтобы у неё не было сомнений в том, чего именно я хочу. Я буду показывать ей до тех пор, пока это не станет невозможно отрицать, не будет никаких ошибок.
Я придвинулся ближе и, ничего не говоря, запустил пальцы в копну её волос, массируя кожу головы, и чуть не застонал, когда она издала этот тихий звук.
Глядя ей прямо в глаза, я хотел озвучить ей так много своих желаний. Это было чертовски безумно, и эта ситуация была для меня новой. Это было так непохоже ни на что, что я когда-либо испытывал. Мне нужно было, чтобы Харли знала, что это не было для меня мимолётным увлечением, и что я без сомнения знал, что она моя.
— Это так просто, Харли, — прошептал я и начал двигаться, используя своё тело, чтобы прижать её назад, пока стена не помешала ей пятиться дальше. — Ты — вот, чего я хочу. Только тебя.
Я посмотрел на её губы, желая поцеловать её, но знал, что мне нужно это сказать: — Это стремительно, и не имеет никакого грёбаного смысла, но я знаю что, но я никогда не чувствовал такого реального желания, как сейчас, когда я нуждаюсь в тебе.
Я начал массировать её кожу головы, желая, чтобы она расслабилась ради меня, чтобы действительно понять, что я говорю.
— Два месяца я хотел тебя. С того момента, как ты вошла в мой офис, это была только ты.
— Это безумие, — наконец, сказала она, её голос был почти неслышен.
— Да, но это хороший вид сумасшествия. Это то, что заставляет тебя чувствовать себя живым, что заставляет тебя хотеть жить на грани и не оглядываться назад.
Она ахнула от моих слов. Они были грубыми, я знал это, но это была правда.
— Это самая реальная вещь, которую я когда-либо испытывал. Это самая сильная эмоция, которую я когда-либо чувствовал. — Другой рукой я обхватил её подбородок, слегка надавив, так что она была вынуждена откинуть голову назад, и наклонился всего на дюйм. — Я хочу, чтобы ты уступила мне, не из-за какого-либо обмена властью, не потому, что ты думаешь, что это то, чего ты хочешь. — Я провёл большим пальцем рядом с её ртом, не касаясь губ, но давая ей понять, что могу это сделать в любую секунду. — Я не хочу, чтобы ты была просто телом, согревающим мою постель. Я не хочу просто иметь свой член в твоей киске. — Я был груб, желая, чтобы она точно знала, к какому типу мужчин я отношусь. — Я хочу, чтобы ты была моей, потому что именно такой я тебя вижу. — Я наклонился ещё ближе, пока мой рот не оказался прямо напротив её. — И ты моя, даже несмотря на то, что я ещё не заявил на тебя права. — Мои губы коснулись её губ, пока я говорил. — Не так ли, Харли? — Я отклонился назад всего на дюйм; я мог ясно видеть её лицо.
Её глаза были закрыты, губы приоткрыты, и она тяжело дышала.
— Посмотри на меня, — тихо приказал я.
Она медленно открыла глаза, её зрачки расширились.
— Скажи, что ты мой. — Я продолжал гладить её лицо, прямо возле губ. — Потому что я знаю, что это то, что ты чувствуешь. Я знаю, что это то, чего ты хочешь. — А потом я прикоснулся к её губе. Я провёл большим пальцем по нижней выпуклости и осторожно потянул её вниз. Я отпустил плоть, и она издала этот звук в глубине своего горла. Я думал обо всех вещах, которые я хотел, чтобы её рот делал со мной.
— Я... — Она не закончила то, что начала говорить.
Я засунул большой палец ей в рот, заставляя взять его, заставляя её хотеть этого.
— Ты что, детка? — Я почувствовал, как её язык лизнул мою кожу, и мой и без того твёрдый член дёрнулся. Придвинувшись ближе, я прижался выпирающейся ширинкой к её животу, наслаждаясь мягкостью её тела по сравнению с твёрдостью моего. — Ты чувствуешь это, детка? — Она кивнула и продолжила сосать мой палец. — Ты чувствуешь, какой я твёрдый? Это всё для тебя. Это только для тебя. — Я наблюдал за её ртом, настолько загипнотизированный видом того, как она смакует мой палец, что я знал, что могу кончить прямо сейчас, если позволю себе.
