— День был ужасный. А ты как?
— О, как обычно, — прочирикала Сидни. — Обедала с Леонардо Ди Каприо. Уговаривал меня сегодня слетать с ним на Кабо, но у меня уже были назначены свидания со Спилбергом и Лукасом. Оба донимают меня, упрашивая поставить фильм, но я сказала, что мне нужно все обдумать. Потом выпила в баре с Робертом Паттинсоном и поужинала с Чейзом Кроуфордом. О, и еще непрерывно звонил Зак Эфрон. Говорю тебе, если они не прекратят драться из-за меня, я откажусь с ними встречаться.
Пока Лайра смеялась, Сидни успела усесться на пол, в середине полукруга из разбросанных катушек фильмов и бумажных стопок.
— На самом деле я не покидала квартиры весь день. Да что там день… всю последнюю неделю!
Сидни повернулась к окну и застонала:
— Уже ночь?! Если я не закончу проект к завтрашнему дню, быть беде!
Она подняла пару отлетевших страниц, положила на стопку и несколько раз повторила:
— Я могу. Могу это сделать.
Лайра медленно подняла уставшее тело со стула.
— Пойду приму душ, и если тебе нужна помощь, я вся твоя.
Сидни благодарно улыбнулась:
— Спасибо. Но у меня все под контролем. Просто нужно время.
Лайра и Сидни были скорее сестрами, чем подругами. Они встретились летом, перед вторым курсом, на кинофестивале, где обе вызвались помогать ведущим. Соседка Лайры по комнате только что окончила университет и вернулась в Фарго, а срок аренды Сидни заканчивался. Ее квартира была в три раза больше, чем у Лайры, но в часе езды от университета и не имела ни охраны, ни сигнализации. Квартирка Лайры была крошечной, зато обе при желании могли ходить на занятия пешком.
Они чувствовали себя легко в обществе друг друга, так как, по существу, являлись родственными душами. Ровесницы, они происходили из больших дружных семей, которые временами чересчур ревностно охраняли интересы девушек. Обе любили классический рок и темный шоколад. Однако их цели разнились. Сидни мечтала создавать фильмы, которые произведут сенсацию в мире кино. Лайра хотела писать и снимать документальные фильмы.
Лайра окончила университет с отличием. Когда ей и Сидни представилась возможность учиться в престижной калифорнийской киношколе, девушки, не задумываясь, ею воспользовались.
Заканчивая учебу, Лайра не могла не задумываться о своем будущем. Ей несколько раз предлагали работу, но все было не то, и паника постепенно закрадывалась в душу. Но сейчас нужно обо всем забыть. У нее и без того немало забот.
Выйдя из душа, она стала вытираться, и тут зазвонил телефон.
— Хочешь, подойду? — крикнула Сидни.
— Нет, я сама.
Завернутая в полотенце, с мокрыми волосами, с которых капала вода, Лайра поспешила взять телефон и вздохнула, увидев на экране имя.
— Здравствуйте, отец Генри. Как приятно вас слышать!
Ложь будет стоить ей еще одного месяца в чистилище.
— Как поживаете?
Но священник не стал тратить время на светскую болтовню:
— Лайра, она опять за свое.
Не стоило и спрашивать, кто «она». Бабушка, конечно, или Джиджи, как Лайра называла ее с детства. Лайра нахмурилась.
— Святая вода из купели?
Ну конечно, это святая вода из той купели, что в глубине церкви. Единственная, которая интересовала бабушку.
Самое смешное — это то, что Лайра любила священника, как ни раздражали ее разговоры с ним. Отец Генри был добрым человеком, спокойным, неторопливым, непринужденным, с большим чувством юмора. К тому же он отлично выглядел, хотя церковь не одобряла прихожан, замечавших внешность священника.
— Ну, Лайра, вы же сами знаете, это вода из купели.
Лайра перешла в крохотную спальню и споткнулась о ящик для обуви. Прыгая на одной ноге, она добралась до кровати и уселась.
— Отец, мне очень жаль, я прошу за нее извинения, — пробормотала она, потирая ногу. — Вы знаете, насколько…
Лайра осеклась. Как можно точно описать бабушку?
— Упряма? — подсказал он.
— Да, но она милая, добрая женщина, с прекрасным сердцем…
Игнорируя ее похвалу, отец Генри продолжал:
— Невыносимо суеверна?
— Да, но…
— Вам необходимо еще раз поговорить с ней.
— Обязательно.
— Когда?
— Скоро.
— Как скоро?
Он не даст ей увернуться.
— В этот уик-энд. Я поеду в пятницу, после первой лекции. Не можете ли вы тоже заехать, пока я там буду? Возможно, вдвоем мы заставим ее образумиться.
«Черта с два», — подумала она, но вслух сказать не осмелилась.
Отца Генри она умаслила — по крайней мере пока.
Лайра попыталась отрешиться от тревоги за Джиджи и сосредоточиться на работе, которую необходимо сделать, прежде чем она ляжет спать. В этот уик-энд она непременно найдет компромисс, устраивающий и бабушку, и священника. А до тех пор не стоит думать об этом.
Лайра надела старомодную пижаму и вернулась в ванную, чтобы нанести увлажнитель. Лицо сильно загорело. Наверное, когда она сегодня поднималась на холм. Виноват и доктор Китон, читавший лекцию сегодня днем. Он настоял на том, чтобы провести ее у столовой, где не росло ни одного дерева. Профессор сидел под огромным черным зонтом, в то время как студенты заживо пеклись на солнце. Чтобы почувствовать единство с природой, как сказал он. Однако все, что чувствовала Лайра — невыносимую жару. Она, конечно, наложила на лицо крем от загара, но принялась обливаться водой из бутылки уже в начале второго часа и, очевидно, стерла всю защиту.
Увидев, что надето на Лайре, Сидни хихикнула.
— Новая пижама?
Лайра кивнула, пошла на кухню и вернулась с бутылкой воды.
Сидни наклонила голову и несколько минут изучала подругу.
— Что? — всполошилась Лайра.
— Каким образом ты ухитряешься выглядеть неотразимой даже с сожженным лицом и в пижаме пятидесятых?
— Ок, что ты хочешь позаимствовать?
— Ничего.
— Тогда к чему комплименты?
— Просто мне это кажется отвратительным, — ухмыльнулась Сидни. — Когда мы куда-то выходим, я всегда кажусь себе уродливой приемной дочерью.
— Да брось, — отмахнулась Лайра, — я самая обычная. Это ты у нас рыжеватая блондинка с потрясающими глазами.
— Я всего лишь соседская девчонка. А ты сексуальна. Я заставляю мужчин улыбаться. Ты — задыхаться от желания.
— Спятила? Мужчины тебя обожают!
Сидни пожала плечами:
— Некоторые. Наверное, потому что я умею кокетничать.
— Еще как! Ты превратила это в искусство.
— Да, я одна из лучших, — призналась Сидни и, стянув майку, объявила: — Я подумываю об имплантах.
Лайра, которая как раз пила воду, поперхнулась и закашлялась.
— Ты, что?!
