— Но, ведь Вы обещали, что отстанете.
— Так я и отстал. Это вам надо расплатиться за одежду. Выбирайте. У вас три варианта.
— Какие же? Я вижу только один — кабалу.
— Нет, что Вы! Первый — рабство. Лично я не против. Но, в таком случае, оно будет сексуальным. Второй — ужин. Он будет романтическим. Третий — Вы идёте домой в белье. Это будет просто феерично. Выбор за Вами.
— Ужин, — процедила я сквозь зубы так, словно он предлагал мне стать подопытным кроликом на столе криворукого хирурга, а не ужин с красивым мужчиной в дорогом ресторане.
— Ужин, так ужин. Завтра в восемь я за Вами заеду.
В моей голове уже созрел план, как этого всего избежать. Да я гений! Альберт Эйнштейн — просто мальчик, в сравнении с женской хитростью... или глупостью. Будет видно.
— Эмм, Майкл, я не могу завтра. Я работаю. Может, как-нибудь, потом? Например, никогда? — спросила я, невинно захлопав глазками.
— Можно и потом, в пятницу я за Вами заеду в то же время. Совсем забыл, что Вы во вторник и в среду работаете.
— Забыли? Откуда у Вас моё расписание?
— Когда у тебя есть деньги, информация — не проблема.
Опять эти замашки «короля мира».
— Ну, хорошо. С нетерпением буду ждать встречи, — чуть ли не пропела я приторно сладким голоском.
Затем, собрав остатки гордости и захватив чудом сохранившуюся сумку, я удалилась. Он, конечно же, предлагал подвезти, но эти самые остатки гордости не позволили мне согласиться. Когда я вышла из его дома-дворца, то где-то среди останков мозга вспыхнула мысль, что денег у меня с собой не было. А потому домой я добралась лишь к вечеру и пешком. Ноги — одна большая мозоль, несмотря на найки. Зато гордая и победившая. Ну, это я тогда так думала.
Глава 4.
Майкл прошел на кухню. Голова немного болела после вчерашнего, которое уже давно осталось позади. Выпил он немного, можно сказать, совсем не пил. Это все она… Бесенок в теле молодой, красивой девушки! Ники Кросс оказалась ему не по зубам. Он думал, будет легче. Куда легче… Мужчина наполнил стакан свежевыжатым апельсиновым соком и устроился за столом, ожидая, когда заработает кофемашина. Взгляд зацепился за вазочку с шоколадными конфетами, и он невольно улыбнулся, вспомнив реплику Ники относительно шоколада.
«— Я не буду шоколадный десерт. Эти пирожные нагло мне подмигивают, так и искушают пойти на преступление. Но я не буду!
— Почему? — Он никак не мог понять, чем же ей не угодили эти милые пирожные.
— Понимаете, Майкл, шоколад — он такой… Сейчас он тает у тебя во рту, доставляя неземное удовольствие… — Она закатила глаза и облизнула губы, так, что он почувствовал напряжение в паху. — А потом точно так же на животе тают складки, вытекая из-под купальника на пляже. Поэтому, нет, твердое нет».
Дьяволица! Одним словом могла заставить его смеяться, краснеть и даже возбуждала. Могла поставить на место, осадить любого. Что за мысли сейчас роились в его голове? Абсолютно неправильные. Как бы она ни была остроумна и хороша собой, она, все же, оставалась Ники Кросс, девушкой, которая привела его в штат Виргиния. Девушка, которая могла многое знать…
Раздался звонок в дверь. В семь утра? Служба уборки, возможно.
— Микки, дружище, доброе утро! — приветствовал его с порога друг.
— Я тебя предупреждал, Мэтт. Я не Микки. — Майкл ударил мужчину под дых.
— Ну, ты и засранец! Были бы мы сейчас не в твоем дорогущем доме, и если бы я только что не ушел от одной цыпочки… Твое смазливое личико светилось бы ярче фонарного столба! А так, я прощаю тебя, Микки, — отдышавшись, рассмеялся Мэтт и прошел внутрь.
Майкл откинул голову назад, проклиная и, одновременно, благодаря небеса за то, что у него был такой друг.
— Где же твоя Минни, Микки? Как обстоят дела с цыпочкой Кросс? Она также хороша, как и на фотографии? — спросил он, открывая шоколадную конфету и наливая себе чай.
— Какого черта ты тратишь мой кипяток?
Глаза друга округлились. Один — один.
— Это одна из цитат цыпочки Кросс, Мэтью. И от этих конфет твои кубики потом будут растекаться на солнце.
— Ладно. — Он отложил конфету. — Уговорил. Получу эндорфины другим способом.
— Ты еще не устал трахаться? Мы тут с неделю как, а у тебя еще не опускался.
— Я — нет. Мэтью Адамс создан, чтобы удовлетворять женщин.
— Тебе улыбки из рекламы жвачки не хватает. А лучше, из рекламы виагры.
— Не занудствуй. Что там с Кросс? Натянул ее? Узнал все, что хотел? Мы можем валить из этого штата? Почему дождь пошел именно тогда, когда мы приехали?
— Прекрати пошлить. Не натянул и не собирался. — Майкл выключил кофемашину, не желая поворачиваться к Мэтту лицом.
— Что? А не ты ли говорил, что эта смазливая девчонка быстрее расколется, когда твой член выбьет из нее всю дурь?
— Слушай, ты, что, цитатник ведешь? Дури в ней, действительно, достаточно. Но… она такая невинная. Красивая, да, очень, но на деле — девчонка-подросток.
— Черт! — воскликнул Мэтью.
На вопросительный взгляд Майкла ответил:
— Да, в лужу какую-то липкую наступил. Уж, не под названием ли «мой поплывший друг»?
В него полетело кухонное полотенце.
— Заткнись. Ты сегодня и так по краю ходишь, хотя зашел ко мне всего пять минут назад, заметь.
— Я заметил. Благодарю тебя за безграничное терпение. Так, когда ты спросишь у этой девки, как она связана с твоим отцом, и мы свалим отсюда?
— Зачем ты вообще притащился, дружище? Я тебя не звал, ты сам увязался за мной.
— Не надо меня попрекать заботой о твоей заднице, дружище! А конфету я, все-таки, съем, кубики мне это простят, — сказал Мэтт и закинул в рот сладость. — Ммм… супер! Как прошло свидание?
— Это не было свиданием. Это было чем-то фееричным. Она шутила, отказывалась есть пирожные, а потом… напилась.
— Ты ее к себе привез, я надеюсь?
— Конечно. Она не соображала ничего.
— И ты не смог уложить ее на своей территории? Чувак, самцы верхнего палеолита сейчас бы над тобой поржали. Самочка пришла в твою пещеру, а ты не смог ее уложить. Поразительно! — воскликнул Мэтт и откинулся на стуле, выглядя потрясенным.
— У меня есть не только полотенце. Например, разделочная доска. — Майкл повертел ее в руках, тонко намекая другу, чем приложит его в следующий раз, если тот не замолчит. — Пьяная она была в стельку, просто тело, понимаешь? Было явно не время для откровенных, обличающих бесед. У нас скоро состоится еще одно свидание.
— Не разочаруй меня. Я тоже хочу знать, почему ее имя было написано в предсмертной записке твоего отца. Ставлю все на кон, она скрывает какие-то тайны!
