Багров давно уже понял, что имеет дело с нормальным, уважающим закон юристом. Он не собирался использовать в «игре» с ним ничего противозаконного. Однако все остальное годилось. Даже ржавые унитазы.
– Чего вы хотите? – вдруг в лоб спросил Денисов.
– Ваське – свободу. Он невиновен ни в чем, кроме своей врожденной умственной ограниченности. Да и в той не его вина, – сразу ответил Багров.
– А для Куницына? – задал главный вопрос судья.
– Хотелось бы по сто седьмой пройти. Убитый полжизни над ним издевался.
– Нет, – сказал Денисов. – Майор, конечно, не ангел. Но и не самоубийца.
– Мы сегодня с Олей как раз обсудим эту тему, – улыбнулся Багров. – Но если нет, то что взамен?
– Сто пятая, без отягчающих. Я не хочу превращать процесс по убийству в процесс по обвинению убитого.
– Ниже низшего предела можно? – мягко спросил Олег Всеволодович. – Какой он убийца? Не трави его майор, и сейчас бы работал в колхозе, вместе с отцом.
– Он – убийца, – не согласился судья. – Обижают многих, убивают обидчиков единицы. И становятся убийцами.
Что ж, логика в словах председательствующего была.
– Хорошо, – сказал Багров. – Семь лет, со смягчающими. И мы не подаем кассацию.
– Я подумаю, – сказал Денисов, вставая из-за стола.
Внутри Шеметовой все ликовало и пело. Ай да Багров! Ай да она сама, адвокат Ольга Шеметова!
Олег Всеволодович охладил ее пыл.
– Обещать – не значит жениться, – сказал он.
Шеметова даже расстроилась. Уж очень реалистично звучала формула во всех отношениях. Хотя Багров ей пока даже и не обещал. Разговора про это просто не было.
– Но в целом – прогноз благоприятный, – наконец заключил он. – Надо отработать последнее, чтоб в случае апелляций было побольше материала.
Багров, как всегда, был прав. Они-то откажутся от кассации, если приговор их устроит. Противная же сторона может и кассационную жалобу подать, и потом апеллировать в вышестоящие суды. Так что борьба, даже в случае мягкого приговора, отнюдь на нем не закончится.
Кстати, это – если, конечно, получится – не первый их компромисс на процессе.
Первый они обсудили наедине с Мушиным. Точнее, Вадим Донатович обсудил с ними. До него дошли слухи, что адвокаты раскопали неприятные факты, связанные с РОВД. Оказалось, что там иногда пьют водку. Особенно в день рождения начальника.
Майор Куницын, возвращаясь в последний день своей жизни, ехал именно с этого праздника. И все намеренные врачами в его безжизненном теле промилле были связаны с днем рождения подполковника Михайлова. Между прочим, близкого родственника другого Михайлова, с гораздо более высоким званием. Так что разбор в принципе малозначащей ситуации обещал быть неприятным.
Начальник РОВД переговорил с друзьями из области, те – с областной прокуратурой. В итоге Мушина попросили замять этот инцидент.
Вадим Донатович намекнул Багрову, что готов не выдвигать против его подзащитного обвинение по сто пятой статье часть «два» пункт б. Она, как известно, касается убийства «лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга». Это полностью устраивало Олега Всеволодовича, так как пункт был крайне неприятный. Теперь же речь шла об убийстве не борца за охрану порядка, а просто гражданина. В обмен Багров не будет поднимать вопрос о степени трезвости убитого на момент преступления.
Стороны договорились и разошлись.
Олег не думал, что Мушин его обманет. Но на всякий случай все документы сохранил, чтобы в случае чего можно было запустить дело заново по вновь открывшимся обстоятельствам.
После обеда напряжение в зале достигло пика. Все ждали, что еще придумают москвичи, – публика теперь почти безоговорочно была на стороне защиты.
А москвичи продолжили расшатывать обвинительную идею про умысел.
Например, по их просьбе было еще раз полностью зачитано экспертное заключение по орудию убийства. Теперь – с вызовом в суд самого эксперта, приехавшего из Архангельска. Сам эксперт и прочитал.
Шеметова сделала акцент на двух моментах. Лешка состряпал обрез из рук вон плохо. Он же никогда к оружию не тянулся. На прямой вопрос эксперт ответил, что обрез вообще малопригоден для стрельбы, как и снаряженные боеприпасы. Будь расстояние чуть побольше – беды бы, скорее всего, не произошло.
– А с двадцати метров он бы попал? – в лоб спросила Шеметова.
– Не факт, – подумав, ответил тот. – Парень обрезал стволы по самое некуда. Практически он сделал бесствольный пистолет.
– А по движущейся мишени можно попасть? – упрямо гнула свое Ольга.
– Нереально, – ответил эксперт. – Если только случайно.
– Спасибо, – поблагодарила адвокатесса.
Процессуальные противники вопросов не задавали, не понимая пока, к чему ведет Шеметова.
А она уже перешла к следующему моменту, остановив внимание суда на безрассудной храбрости покойного майора. Очень многое из того, что тот делал, подходило под это определение. Про его смелость и отвагу упоминал чуть ли не каждый второй. Однако теперь Ольга акцентировала безрассудность многих из описанных поступков.
– Вы к чему это все? – спросил председательствующий.
Ему казалось, что компромисс достигнут и можно более не копаться в психологических мелочах.
– Я хочу сказать, ваша честь, что в отваге покойного майора были элементы неадекватности, – сказала Шеметова.
– Психом теперь мужа сделаем? – взвизгнула вдова.
– У меня в руках два медицинских заключения и одна справка, – показала большие желтые конверты адвокатесса. – Разрешите, ваша честь?
– Зачитывайте, – не стал запрещать Денисов.
Это была последняя их домашняя заготовка. Сначала помог, как ни странно, Гескин. Ольга пару раз звонила ему по телефону, и посоветоваться, и просто поболтать – она жалела старика еще с той поездки на теплоходике.
Рассказывая про бравого майора, услышала неожиданное:
– А он суицидом не баловался? – спросил старый адвокат.
– С чего бы? – удивилась девушка.
– Уж очень он жизнь не любил, – сказал Гескин.
Чутье старика не подвело.
Бумаги дались большой ценой – во всех смыслах. За справку пришлось заплатить конкретные деньги, чтобы ее обладатель рискнул засветить документ. Медицинские же заключения были получены бесплатно, но с боем и с использованием всех имеющихся связей, в том числе все тех же Волика и Багрова.
Первое заключение психолога гласило о невозможности дальнейшего прохождения службы майора Куницына в теперь уже полиции. Психолог подробно писал почему. Было и про жестокость, и про склонность к неоправданному риску, и даже про особо заточенные нравственные принципы, необщего, образно говоря, типа. Так прямо и было написано: «Моральные нормы либо не усвоены, либо сугубо личные или корпоративные». Клиническая интерпретация тоже была прописана и тоже – нехорошо: «Невротизация по «nt» типу. Психопатизация по «ci» типу».
