Впервые за два года Фрэнси ощущала, что окружена друзьями. Более того, она испытывала чувство, которое, как ей казалось, было глубоко похоронено в ее душе.
Фрэнси была счастлива.
27 августа 1957 года
Белинда Магнус не сводила глаз с циферблата часов.
Увы, за последнее время это стало ее обычным занятием.
Уже половина десятого. Джек в офисе, работает. Он всегда трудится до глубокой ночи. Каждый день.
Белинда знала достаточно о «Магнус индастриз», чтобы понимать — Джек отвечает за множество людей и десятки сложных, серьезных проектов. Она сознавала также, что неумолимо приближается тот день, когда на его плечи ляжет бремя управления огромной компанией. Другой бы переложил часть груза на подчиненных, тем более что наследник могущественной империи вовсе не обязан был каждый день доказывать, на что он способен.
Но Джек предпочитал сам работать как вол. Его целеустремленность подчас даже угнетала. Он всегда был на несколько шагов впереди остальных, заводя новые деловые связи, пересматривая старые идеи и создавая новые.
Но Белинда догадывалась, что дело тут не только в работе. Что-то иное, скрытое, невысказанное, заставляло его долгие часы проводить в «Магнус».
Их брак не был счастливым, хотя Джек блестяще притворялся перед родственниками и знакомыми. О да, он казался внимательным мужем. Осыпал Белинду дружескими поцелуями, подарками, выказывал нежность и сочувствие, которым могла бы позавидовать любая жена. Он шутил с Белиндой, читал ей вслух утренние газеты, помогал готовить ужин, когда у кухарки был выходной, брал с собой во все деловые поездки, а когда позволяло время, увозил на уик-энд, покататься на лыжах в Адирондакских горах или понежиться на пляжах Багамских островов.
Но Белинда знала, что это всего лишь видимость, маска. Джек старался не оставаться с ней наедине — их всегда окружали друзья, приятели, просто знакомые. Дома они почти не бывали, исправно посещая бесконечные обеды, ужины, вечера, не отказываясь ни от одного из многочисленных приглашений.
А в тех редких случаях, когда они оставались наедине, Джек ухитрялся разговаривать только на самые общие темы, обходя те, что больше всего волновали Белинду — об их отношениях, о совместной жизни и, самое главное — о будущих детях.
Джек предложил Белинде повременить с детьми, пока он получше не познакомится с делами корпорации, что займет года три. Сначала она согласилась. Если бы она только знала, каким фарсом станет их семейная жизнь, ни за что не пошла бы на это.
Иногда, правда, Белинде казалось, что все обстоит не так уж плохо. Она вела спокойное, размеренное существование богатой светской женщины. Джек был красивым мужчиной, идеальным мужем и великолепным любовником, нежным и заботливым в постели. Он знал, как доставить ей наслаждение. Но когда Белинда оказывалась на вершине блаженства, внутренний голос начинал твердить ей, что именно эта опасность, с которой муж играл с ее телом, свидетельствует о его равнодушии к ней.
Когда он погружал в нее длинный, твердый, как сталь, фаллос, доводя медленными, настойчивыми, глубокими толчками до исступления, Белинда не могла отделаться от ощущения, что даже его возбуждение было притворством. В такие моменты он становился всего лишь разгоряченным самцом, которому все равно, кем обладать. Он не был тем Джеком, которого она любила, кого ждала и о котором мечтала все эти годы. Чужой, незнакомый, опасный человек.
Но Белинда не винила его одного. В конце концов, чего еще она вправе требовать от него?
Когда год назад Джек неожиданно сделал ей предложение, Белинда сразу заподозрила неладное. Несмотря на искренность и страсть, звучавшие в его голосе, она понимала, что вовсе не любовь заставила Джека просить ее выйти за него замуж, особенно после того, как он столько лет избегал ее. Словно пробили какие-то невидимые часы, и Джеку стало необходимо жениться на ней. В душе она с самой первой минуты знала, как все обернется, но слишком любила Джека, чтобы отказать ему, и надеялась, против всякой очевидности, что судьба смилостивится над ней.
В самом начале их совместной жизни, когда Белинда почувствовала, как постепенно твердеет невидимая стена между ними, она решилась поговорить с Джеком и рассказала о том, что чувствует.
— Прости, дорогая, — ответил он. — Это все работа. Я слишком занят, вечно оставляю тебя одну. Не позволяй мне!
Тогда он обнял ее и заглушил протесты поцелуями.
Месяц спустя, когда Белинда вновь осмелилась заговорить на эту тему, Джек отреагировал уже гораздо серьезнее:
— Может, во мне гораздо больше от Магнусов, чем хотелось бы. Мы все люди сдержанные. Пойми только, что я люблю и хочу тебя. Иногда мне трудно высказать свои чувства, но верь, что ты для меня единственная.
В его голосе прозвучали категоричные, властные нотки, и Белинда поняла, что инцидент исчерпан. Больше она не возвращалась к этому разговору.
И все продолжалось, как прежде. Антон Магнус и его жена старели, руководство корпорации почти целиком перешло в руки Джека, а на плечах Белинды лежало бремя домашних забот и обязанностей. От нее требовалось быть превосходной женой и хозяйкой, и она выполняла свой долг с умением, заложенным пятью поколениями предков, и отточенным в лучших школах Европы.
Обязанности эти не тяготили бы ее, будь их брак настоящим.
Уже несколько лет она жила словно на лезвии бритвы, между двумя противоположными мнениями о себе. С одной стороны, она проклинала собственную трусость, неспособность противостоять отцу и Антону Магнусу, навязавших ее Джеку, вовсе не желавшему этого брака, и чувствовала себя жалкой заменой той женщине, которая по-настоящему нужна Джеку.
Но с другой стороны, Белинда была обижена и рассержена. У нее была своя гордость. Она знала, что неглупа, красива и многое может дать любимому человеку. Сильная воля и твердый характер напоминали ей, что она тоже чего-то стоит, и будили отвращение к роли пешки в чужой игре. Она не должна позволить этому несчастному браку сломить свой дух и допустить, чтобы ее жизнь превратилась в трагедию. Поэтому Белинда изо всех сил старалась гнать мысли о своей неудавшейся судьбе. Она читала, готовилась к получению степени магистра, преподавала чтение и письмо в школе для умственно-отсталых детей, даже сочиняла рассказы, которые записывала в толстый блокнот и запирала в свой стол.
Все это было не так-то легко, потому что с каждым днем бороться с собой становилось все труднее. Белинда не переставала гадать о том, как бы сложилась ее жизнь, если бы она родилась в обычной американской семье, не обремененной ни большим богатством, ни благородным происхождением.
