Морин Мартелла - Девушка хочет повеселиться

— О, ради бога, перестань ее умасливать, иначе меня стошнит! — прервала ее Франческа. — Почему мы вообще должны говорить с ней? Только посмотрите на нее! Сидит тут, довольная собой и тем, что сумела перехитрить маму. Ну ничего, посмотрим, что она запоет в суде. Ни один судья в этой стране не отдаст ей дом, который из поколения в поколение принадлежал семье Бичем!

— Франческа! — предупредил Джейми.

— Что «Франческа»? Эта тварь обманула маму! И, может быть, убила ее!

Все ахнули. Включая меня.

— Ну да! Мама хорошо себя чувствовала, пока она не бросила ее одну, позволив, чтобы на маму напали и ограбили. Это подорвало ее здоровье. Нужно было подать на эту… эту тварь в суд!

— Франческа, мы все виноваты в том, что оставляли маму одну. Постоянно. Ты могла бы жить с ней. Но ты предпочла лошадей.

— Они не могут позаботиться о себе. По-твоему, я должна была бросить их?

— Бросить лошадей? Боже упаси.

— Эй, вы, прекратите свою бесконечную свару! — сердито сказал Джейми. — Все мы знаем, что перед смертью мама долго болела. Франческа, едва ли можно обвинить Энни в том, что у мамы случился сердечный приступ.

— Зато я могу ее обвинить в том, что она украла наш дом! — Франческа едва не кричала.

Пенелопа поняла, что мы привлекаем к себе внимание, и попыталась урезонить сестру. Но доводы рассудка на Франческу не действовали. Она говорила все громче, пронзительнее и сыпала оскорблениями, вновь и вновь обвиняя меня в том, что я убила ее мать и присвоила их родовое гнездо.

Когда Франческа сделала паузу, чтобы отдышаться, я вполголоса сказала:

— Если вы сможете заставить ее замолчать хотя бы на секунду, я сообщу вам нечто важное. — Потом я откашлялась. — Ваша мать оставила мне фамильный особняк, потому что она была и моей матерью. Я ее дочь.

Мне показалось, что гостиница внезапно замерла. Все звуки смолкли. На меня в ужасе смотрели три пары глаз.

Впервые в жизни я пожалела, что не захватила с собой одну из маленьких скрытых камер Джерри. Реакция одной Франчески стоила пары «Полароидов». Ее лицо, покрытое слоем пудры, приобрело цвет овсянки.

Челюсть Пенелопы отвисла так, что чуть не стукнулась о стол.

Только Джейми не изменился в лице. Правда, у него всегда слегка ошеломленный вид, который казался мне поэтическим.

И только потом, когда у меня появилось время все хорошенько обдумать, я вспомнила, что никто из них не обвинил меня во лжи.

— У вас есть доказательства? — Первым оправился Джейми.

— Она оставила мне дом, верно? Какие еще доказательства вам требуются? — Я сделала глоток виски, надеясь, что они не заметят мои дрожащие руки. Неужели я наконец сказала это? Сказала им в лицо? Каждый раз, когда я пыталась сказать это миссис Бичем, слова застревали у меня в горле. Конечно, кроме последнего. Но тогда мне помогла злоба.

А сейчас не прошло и пяти минут беседы с Бичемами, как я все им выложила. Без всякой истерики. Без гнева. Без крика. Во всяком случае, с моей стороны. Джерри гордился бы мной.

— Она могла оставить вам дом по разным причинам. — Пенелопа вернула челюсть на место, но ее голос дрожал.

— Она была моей матерью, — спокойно повторила я.

— Думаете, мы поверим вам на слово? — Праведный гнев, от которого дрожала Франческа, бесследно исчез.

— Меня это не волнует. Я говорю вам правду. Теперь они смотрели друг на друга. Обменивались долгими испуганными взглядами.

— У меня есть свидетельство о рождении с ее именем. Если хотите, можете проверить. Но подозреваю, что ваши поверенные уже знают об этом. Иначе они посоветовали бы вам опротестовать завещание. Вы ведь хотели его опротестовать, правда? Не сомневаюсь. Но ваши адвокаты отсоветовали. Сказали, чтобы вы не поднимали шума, иначе выйдет большой скандал. А скандала вы не хотите, верно? Зачем порочить доброе имя Бичемов?

Франческа опустила глаза.

Я им не сочувствовала. Сандра значила для меня больше, чем эта троица вместе взятая. Сандра верила в справедливость и стремилась защищать ее. А для них имело значение только одно: принадлежность к клану Бичемов. Но они упустили главное: я была таким же членом этого клана, как и они сами.

Пенелопа отвернулась и уставилась в пространство; соусник на ее голове заметно дрожал.

— Держу пари, вам хотелось бы, чтобы я исчезла в клубах дыма, — сказала я.

— Нет. Я думаю, что все это очень печально.

— Печально? — Я была искренне сбита с толку.

— Я… мы понятия не имели, кто вы… Мама ни разу не намекнула на это. Мы знали только одно: перед смертью она заставила нас пообещать, что мы с уважением отнесемся к трудному решению, которое ей пришлось принять. Она так и не сказала, в чем заключалось это решение. Не упомянула про дом. Даже не намекнула, что оставила его… — Пенелопа не закончила фразу.

— Своей другой дочери?

Последовало неловкое молчание. Оно было очень долгим, и я засомневалась, что кто-нибудь из нас дерзнет открыть рот. Подумала, что я так и буду сидеть, как дура, в своем брючном костюме, который тут же начал жать в паху.

Наконец Джейми обрел дар речи:

— Как по-вашему, что нам делать?

— Почему это должно меня волновать? Дом принадлежит мне. — Виски начало действовать, и я преисполнилась нахальства. Я сделала еще глоток, а потом одернула брюки.

— Но мы родились в нем.

— Однако пока я жила в нем, вы появлялись там не так уж часто. И, честно говоря, считали посещения матери делом обременительным.

— Это неправда, — сказала Пенелопа. — Я навещала ее часто, как могла. Не так легко приезжать из Уиклоу, когда у тебя двое маленьких детей.

— Но вы без труда делали это, когда хотели, чтобы я посидела с ними.

— Энни, я была вам очень благодарна.

— Вот и отлично. Мне бы не хотелось думать по-другому. Вы хотите мне сообщить что-нибудь еще? Я должна вернуться в офис.

— Энни, что бы вы ни думали о нас, это дом нашей семьи. Его должны унаследовать мои дети. Его построил наш прадед. В нем не жил никто, кроме Бичемов.

— В таком случае вы должны радоваться, что она оставила его мне. Традиция продолжается. — Я не смогла бороться с искушением. Встала и бросила на столик банкноту. — Это за мое виски. Пенелопа, передайте от меня привет детям. Ах, да… — Они напряженно ждали, что я скажу. — И Пеппе. Не забудьте про Пеппу.

— Так и ушла? И больше ничего не сказала? — Сандра смотрела на меня с обожанием.

— А что еще я могла сказать? Кроме того, я боялась удариться в слезы. А мне хотелось уйти с гордо поднятой головой. Не потеряв достоинства.

— А они тебя не окликнули? Я бы непременно сделала это, если бы узнала, что у меня есть сестра.

Я покачала головой.