Когда они подошли, Анри окинул взглядом огромную, почти до потолка рождественскую елку.
– Хоть себя и не принято хвалить, но, должен сказать, в этом году с елкой мы превзошли самих себя. Она великолепна, ничего не скажешь.
– Это из-за лампочек, дедушка. Тетя Рози их привезла из Нью-Йорка,– закричала Лизетт.– Они маленькими звездочками освещают елку, совсем как небо ночью.
– Как хорошо ты это описала, Лизетт,– радостно улыбнулся Анри, довольный внучкой.
– Анри, пожалуйста, подойдите к девочкам, тогда я смогу сделать снимок всей семьи,– сказала Рози.– И ты, Кира, тоже должна быть на этой фотографии.
– Но без тебя не получится полной семейной картины,– возразил Анри.– Не сходишь ли ты за Гастоном,– обратился он к Ивонн,– пожалуйста, дорогая. Скажи, я бы хотел, чтобы он нас сфотографировал.
– Хорошо, дядя Анри,– сказала Ивонн и вылетела стрелой.
– А ты, Лизетт, можешь сбегать наверх и попросить Элиан, чтобы она привела нам сюда маленького Александра. Я думаю, он тоже должен быть на фотографии.
– Я за ним схожу,– проговорила Кира, направляясь к лестнице,– и сама приведу Александра сюда.
– Прекрасно,– ответил Анри, наполняя бокал шампанским.
Рози положила фотоаппарат на один из пристенных столиков, взяла бокал и подошла к Анри.
– От всех этих аппетитных запахов, поднимающихся из кухни, у меня просто слюнки текут. Надо сказать, я голодна, как волк,– призналась она.
– Я тоже,– ответил Анри и, поддерживая ее под локоть, подвел к елке.– Со слов Анни я понял, что Доминик приготовил великолепного сочного гуся, фаршированного каштанами, со всевозможными приправами и гарниром. Мне просто не терпится его отведать.
– Не забывайте, еще есть pate de foie gras – паштет из гусиной печенки на закуску, и шоколадный торт buche de Noel на десерт,– сказала Колли, присаживаясь возле них на обитую гобеленом скамью.– Нас ждет внушительный ужин.
– Приступим к еде, как только Гастон сфотографирует нас для семейного портрета,– объявил Анри. Потом, обращаясь к Рози, спросил: – А как у нас дела с платьями для подружек невесты?
– Неплохо, почти закончены. Они висят у меня в студии. Если захотите, завтра утром можем подняться туда и посмотреть их.
Анри засмеялся и покачал головой.
– Нет, нет, спасибо. Я хочу, чтобы все, что имеет отношение к моей свадьбе, было абсолютным сюрпризом.
– А что касается платья Киры, я только скажу тебе, отец, что оно очаровательно, хотя и очень простое,– заметила Колли.– Знаешь, я думаю, ты должен подарить ей мамину старинную бриллиантовую брошь, я имею в виду фамильную брошь де Монфлери. Она будет великолепно смотреться на ее платье.
Анри посмотрел на дочь долгим взглядом, потом подошел к ней и сел рядом. Переполненный чувством любви к ней, он обнял ее узкие плечи и поцеловал в щеку. Не сразу справившись с нахлынувшими чувствами, он чуть прокашлялся и сказал:
– Колли, дорогая, это очень великодушно с твоей стороны. Только тебе могла прийти в голову такая благородная мысль. Это жест очень доброго и любящего человека. Возможно, я так и сделаю – подарю эту брошь Кире. Как свадебный подарок от нас двоих.
«Колли безнадежно больна, и Анри нуждается в моей помощи»,– ни о чем другом Рози не могла думать в это морозное утро, когда она металась по своей спальне в парижской квартире, собирая самые необходимые вещи и бросая их в небольшой чемодан.
Была середина января, и вот уже две недели она с уклонением работала над эскизами костюмов к «Наполеону и Жозефине». Все время со дня своего возвращения с Луары она была одна и ей нравилось это одиночество, дававшее возможность сконцентрироваться на работе и забыть обо всем остальном.
Гэвин находился в Лондоне, завершая монтаж и озвучивание «Делателя королей», и они перезванивались каждый день.
Иногда обсуждали только что законченный фильм, иногда новый, взволновавший их обоих. Они часами сидели с телефонными трубками в руках. Обычно это бывало вечером, когда он возвращался в отель со студии, а она наконец откладывала карандаш и закрывала альбом с эскизами.
Сейчас, защелкнув чемодан и поставив его на пол, Рози подумала о Гэвине.
Подойдя к телефону, она набрала номер его прямого телефона на Шеппертонской студии в Лондоне.
Он снял трубку после второго гудка.
– Алло!
– Гэвин, это я. Ты можешь оторваться на минутку или я не вовремя?
– Что случилось? Я по твоему голосу слышу, Рози: что-то случилось.
–Колли...– только и смогла выговорить Рози, и голос се прервался.
– Ах, Рози, как мне жаль! Неужели у нее опять эта ужасная болезнь?
Проглотив комок в горле, Рози проговорила:
–Только что звонил Анри, несколько минут назад. Всю эту неделю ей было очень плохо. Вообще-то я думаю, она себя плохо почувствовала уже после свадьбы. Он не хотел меня без крайней необходимости беспокоить, поэтому не позвонил раньше. А со вчерашнего вечера ее состояние резко ухудшилось. Он хочет, чтобы я приехала в Монфлери. Прямо сейчас, немедленно. Он сказал, чтобы я не теряла времени.
– Все настолько серьезно? Ты ведь не думаешь, что... – Зная отношение Рози к Колли, Гэвин не смог заставить себя высказать до конца свою мысль. Всем сердцем он разделял ее боль.
– Я точно не знаю...– всхлипнув, выговорила Рози. Потом, взяв себя в руки, продолжила: – Я просто хотела, чтобы ты знал, где я буду в ближайшие несколько дней. На всякий случай, если будешь меня искать.
– Ты правильно сделала. Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо.
– Как ты собираешься добираться в Монфлери? Поездом?
– Нет-нет, я поеду на машине. Это проще и быстрее. Я должна быть там как можно раньше.
– Послушай, Рози, будь очень осторожна, не рискуй на дороге. Обещай мне.
– Обещаю, Гэвин.
– Договорились. И держи со мной связь. Дай знать, если что-нибудь нужно, Рози.
– Обязательно. Спасибо.
– Береги себя. Ангел.
– Да,– ответила она и положила трубку.
Меньше чем через три часа Рози въезжала по подвесному мосту во внутренний двор замка Монфлери.
Она еще не успела выключить зажигание, а Гастон, по своему обыкновению, уже бежал к ней по ступеням парадной лестницы. А секундой позже помогал ей выйти из машины. По его печальному лицу сразу можно было обо всем догадаться.
– Граф ждет вас в кабинете, мадам де Монфлери,– сказал он, поздоровавшись с ней значительно сдержаннее, чем обычно.
– Спасибо, Гастон. В багажнике только один чемодан,– тихо сказала Рози и поспешила в замок.
В это холодное утро просторный холл замка, в котором звенел их смех во время недавнего праздника, сейчас был пугающе тих. Рози шла по длинному коридору в кабинет Анри, и сердце ее сжималось от страшного предчувствия.
