Голод. Одержимые - Любовь Попова

Животные.

Я сглатываю, боясь представить, что подобное могло произойти и с Васей. Но она другая, чистая, светлая, скорее всего шейх хочет оставить ее себе. И нужно торопиться, потому что он сдохнет прежде, чем прикоснется к моей девочке.

Мы уходим, предварительно проверив как работает связь с Катей, которую привели, судя по ее глазам, в женский гарем.

То, что мы видим на экране, не радует глаз. Скорее вызывает тошноту, особенно, когда женщины раздеваются. Шрамы на дряблой коже, обвисшие телеса и злые, безжизненные глаза. Просто тигрицы, с которых ободрали кожу и кинули в клетку.

Я подскакиваю, как только взгляд Кати останавливается на русской короткостриженой девочке, возле которой сидит Вася.

Взгляд ее направлен в окно, в небо. Значит точно ждет, когда заберу ее. Услышала меня.

— Сядь! — рявкает Ренат. Второй *барь Кати. — Ты нам своими вы*бонами всю операцию сорвешь. А если девки попадут из-за тебя на плети или на нижние этажи, я оторву тебе башку.

— Себе оторви, — бурчу я, понимая, что вот прямо сейчас решать ничего не могу. Не командир. Поэтому обращаю внимание на главного Артема, который на другом экране рассматривает план этого восточного лабиринта.

Все должно пройти тихо, без шума. Забираем какие-то документы, нужные русскому правительству, потом девчонок и валим.

И я уже стремлюсь сразу пойти за девками, но меня бьет ток, когда Вася, голоса которой я не слышу, открывает спину, чтобы девочка начала ее чем-то мазать.

— Это что, бл*ть, за х*йня!? — ору я, и Катя, которая может нас слышать, дергается. Вместе с ней Вася. Хмурится и смотрит внимательно на ухо Кати.

— Плети, больше десяти, — поясняет напрягшийся Илий. — В восточных странах принято женщин стегать за неповиновение. Судя по всему, Василиса весьма дерзкая особа, раз залечивает раны, а не лежит в спальне шейха. Радоваться надо. Искать во всем позитивную сторону.

— Засунь в жопу свою позитивную сторону. За документами иду я. Показывай, где кабинет этого гандона.

— Если ты наведешь шум… — убирает от меня экран Артем…

— Никакого шума, Корзун. Ты меня знаешь. Меня не будет пол часа. Встречаемся на улице.

— Ладно, — недоверчиво говорит Артем. — Илий пойдет с тобой.

— Почему Илий, — спрашиваю, когда мы по стене забираемся в нужное окно. Крюк и веревки. Так ничего и не изменилось в способе проникновения в помещение. — Тебя же вроде Вася зовут.

— Ну учитывая, что так зовут твою девушку, это даже хорошо. Так я не понял. Вы вместе? — спрашивает он насмешливо, пока вскрывает сейф, а я обыскиваю темную комнату, поглядывая на дверь.

Мне нужен этот араб. Не зря же я с собой «совершенно случайно» прихватил горючую смесь.

Документы оказываются в сейфе, и Илий уже готовится вылезти в окно, но замечает меня возле двери.

— Зачем тебе это?

— Он приказал избить Васю, потому что она не стала с ним спать. Он сдохнет.

— А ты никогда не брал ее силой? — насмешливо замечает наблюдающий за периметром Илий. Да-а… Вася называть его я уже не смогу.

Его вопрос возвращает жгучее чувство вины, и я зло смотрю в его насмешливые глаза. Не твое дело. И сейчас не о том речь. Не о том, какой был кайф не думать в тот момент о Васе, а просто вставлять по самые яйца и подыхать от удовольствия.

— Ты чего такой весь на позитиве? Обдолбанный что ли? — в свою очередь спрашиваю я.

— Есть вещи, после которых смотришь на жизнь проще. Я был в аду, сам чуть не стал его частью, а теперь возвращаюсь на Родину к семье. Поверь, человек очень быстро выбирает меньшее из зол. Ну так что? Насиловал?

— Да, — почти неслышно говорю я и замираю, когда в свои покои, что смежные с кабинетом, входит Шейх, а за ним какая-то арабская, некрасивая девка. Илий заинтересовано пристроился сзади.

И как только Шейх уселся на кровать, девка скинула одежды, упала на колени и стала облизывать его член среди целого вороха густых, черных волос.

— Не прижимайся ко мне, — шиплю я на Илия.

— Да кому ты нужен… Надо дождаться, когда он будет кончать.

— Нет, я хочу смотреть в его глаза, когда буду перерезать ему глотку.

— Ты же вроде горючую смесь взял, — ухмыляется Илий, и я удивленно на него смотрю. Как он мог заметить?

— Люблю детали, — пожимает тот плечами. — Тем более, после сожжения никто его не найдет.

— Если еще включить воду и устроить потоп, то не найдут и останки.

— Шаришь… — подмигивает Илий и возвращает взгляд на девку, горло которой просто насаживают на корень. Так глубоко, что она уже краснеет и задыхается. — *бать, какая глотка.

Девку после минета выкидывают из покоев шейха, а тот тем временем включает экран огромного телевизора, на котором несколько его «зверей» дерут девчонку, которую нам сегодня отдали.

Чтобы та не покончила с собой, ее пришлось связать. Пусть врачи разбираются. Мы окружаем шейха с двух сторон.

Я беру с резного комода плеть, Илий с беззлобной улыбкой поджигает смесь.

Шейх что-то чувствует, потому что, оборачиваясь, он открывает рот, чтобы вскрикнуть, но не успевает, сбитый с ног ударом плети.

Говорить с ним времени нет, все, что я делаю, это встаю над ним, показываю фото Васи на своем телефоне, поднимаю брови.

Он все понимает мгновенно, дергается в сторону, но поздно, пихаю ему в рот рукоять плетки, чтобы не орал, а Илий просто кидает смесь ему в широкие штаны.

Ровно минута и от «султанишки» остается лишь горящее пятно на ковре.

Мы врубаем в его ванной все краны с водой и уходим через окно.

Васе я про это говорить не собираюсь, но на душе становится спокойнее. Станет еще лучше, когда в руках окажется сама Василиса.