нас? Неужели социальный статус? Мистер Райт, может быть, вы попробуете? Только не делайте вид, что вам это все безразлично. У вас, как у будущего юриста, наверняка есть ответ.
Картер сидит за мной и, как всегда, спину колет его темный взгляд. Я стараюсь не думать о нем, но выходит не очень. Каждый скрип за последней партой отзывается в теле электрической вспышкой, словно нервов касается горячий разряд. Вот и сейчас я напрягаюсь всего лишь от его голоса — обманчиво спокойного и негромкого.
— С чего вы взяли, мисс Эдвардс, что меня привлекает карьера законника?
— А разве нет?
Картеру на ответ требуется несколько секунд.
— Да. Отчасти. Но не только.
— Я полагаюсь на свою интуицию. Есть талантливые спортсмены, талантливые музыканты, а есть те, кто способны подстраивать мир под себя со всеми его правилами. И лучше бы им в этих правилах разбираться.
Интересное заявление, но в отличие от всего класса, я не могу покоситься на Райта.
— Это утопия, так думать. Я полагал, вам это известно, мисс Эдвардс. Всё сущее подчиняется законам, а человек — лишь малая его часть и существо предсказуемое. Он подчиняется закону причины и следствия, и никак иначе. Разве что вы сейчас выразились образно или имели в виду Систему.
— Я смотрю, ты интересовался философией Канта?
— От скуки.
— Верно, я имела в виду последнее. Но прежде всего человек — существо разумное и наделенное волей. Однако я хочу вернуться к своему вопросу: что же стоит в основе права. Мне важно удостовериться, Райт, что ты это понимаешь.
— Вы имеете в виду право на жизнь, свободу мысли и совести?
— Именно!
— Боюсь, что разочарую вас, мисс Эдвардс. Я согласен с Дженкинсом — чушь это все!
Райт выходит из кабинета в числе первых учеников, задев меня плечом и не оглянувшись. Я собираю тетради в рюкзак и ищу глазами Пилар. Спешу вместе с другими старшеклассниками вслед за подругой покинуть класс и выйти в шумный коридор.
Я соскучилась по Мендес, она разительно изменилась с момента вечеринки в доме Донны и продолжает не замечать мое присутствие, но я отказываюсь верить, что Пилар стала другой внутри. Нет, она все та же смешливая, кудрявая и смелая девчонка.
— Пилар, подожди!
Я догоняю подругу и вижу, как она борется с сомнением — остановиться ей или уйти. Но наконец-то выбирает среднее — замедляет шаг и коротко оглядывается. Она тоже скучает, я чувствую это, но все еще обвиняет меня.
— Привет, Лена. Ты что-то хотела?
Да, хотела. Я бы очень хотела, чтобы Ник никогда не вставал между нами! Как жаль, что этого уже не изменить.
Я надеваю лямку рюкзака на плечо и иду рядом. Улыбаюсь Пилар — я рада видеть ее спокойной.
— Как твои успехи в рекламе? Как поживает парень-банан из рекламы сока? Помнишь, ты грозилась уговорить его на свидание. У тебя вышло?
Она странно взглядывает на меня и пожимает плечами.
— Нет. Он оказался болтливым вруном и не таким уж и симпатичным. А от съемок я пока отказалась — кастинги отнимают много времени, а я хочу остаться в группе поддержки. Мне нравятся тренировки и выступления с девочками.
— Скоро День благодарения. Ты решила, с кем пойдешь на Осенний бал? Это ведь твой любимый.
Пилар вдруг хмурится и останавливается. Поджимает обижено губы.
— Ты издеваешься, да, Холт? Вот уж не ожидала!
Я тоже замедляю шаг и поворачиваюсь к девушке.
— Почему?
Она закатывает глаза, словно это и дураку понятно.
— Потому что я могла пойти на бал с твоим братом и утереть нос той же Алисии — она стала невыносима, а я не хочу быть простушкой! Но теперь пойду одна, ты ведь этого хотела?
Что за глупости…
— Конечно нет, и ты это знаешь!
Не знает, поэтому оглядывает коридор обиженным взглядом.
— Я слышала, ты сейчас крутишь с Лоуренсом? Все говорят, что вы встречаетесь.
Что говорят — мне все равно. А вот настроение Мендес совсем не нравится.
— Пилар, мы с Кевином друзья, но идем на бал вместе — это правда. У нас общий номер в концерте. Я буду ему помогать со сценкой — он решился попробовать себя в роли стендап-комика, а я оформлю музыкальное сопровождение. Но ты можешь пойти с нами!
— Лоуренс у нас ведь тоже из богатеньких, не так ли?
— Не знаю. А причем тут это?
— При том, Лена, что я оказалась недостаточно хороша для Ника, верно? Только ты почему-то мне об этом не сказала!
Это невозможно и совершенно нелогично. Я просто не узнаю свою подругу. Но я чувствую, что ей больно так думать, и беру Мендес за руку. Сжимаю ладонь, чтобы показать, что я с ней. По-прежнему, как было всегда!
— Глупая! Это Николас недостаточно хорош для тебя! Раньше ты это понимала, а сейчас я не знаю, что случилось, но ты не видишь очевидного. Он забавляется! Для него это не чувства, а игра, Пилар! И потом есть Вики. Неужели тебе все равно, что она будет чувствовать? Она ведь с детства в него влюблена!
Но мне не удается достучаться до подруги. Она отнимает руку и поправляет на плече сумку. Отвечает так, словно ничего не услышала из моих слов.
— Да, мне будет все равно. Потому что вам обеим все равно, что чувствую я!
Мендес поворачивается, чтобы уйти, но прежде говорит:
— И лучше реши, Лена, с кем будешь дружить — с Вик, или с мной. Я больше не собираюсь делать вид, что она мне приятна!
Пилар уходит, а я вздыхаю, потому что понимаю: как бы ни хотелось, а ничего не удалось изменить.
Целую неделю, оставшуюся до Осеннего бала, я провожу с ребятами из ансамбля в музыкальном классе мистера Ваймана. Оставаясь там после уроков, репетирую номер к концерту и помогаю Кевину подготовить стендап-сценку.
У парня определенно есть талант комика. Не очень-то просто с юмором обыграть сцену обеда современного потомка переселенцев, который, будучи вегетарианцем, собирается приготовить и съесть на ужин праздничную индейку, и мы с Тишей покатываемся со смеху, наблюдая за веселыми «мучениями» Лоуренса.
Петицию к мистеру Гибсону подписали практически все старшеклассники, и школьный комитет вместе с директором все же согласился пригласить на бал музыкальную группу «Finger Theory». Это настоящее событие для школы, группа, в которой играют молодые ребята из местного колледжа, очень популярна в Сендфилд-Роке, и наши девчонки ждут не дождутся праздничного вечера, когда можно будет построить парням глазки и покрасоваться
