его — дурном! — вкусе.
Зачем? Почему?
— Говори, — кивнула я. — Я готова.
Егор медленно выдохнул и повертел в пальцах еще одну конфету. Отложил ее и откинулся на стену, задрав голову и вытянув ноги на половину кухни.
— После того разговора я очень долго думал о твоих словах, — начал он, глядя куда-то под потолок. — Честно говоря, я даже не догадывался о том, что ты чувствуешь. Мне нужно было это услышать. Ты была справедлива и жестока. Пришлось переосмыслить буквально все, каждый шаг и каждое твое слово с нашей первой встречи, чтобы понять, что в те моменты, когда я думал, что главная жертва тут я, настоящей пострадавшей была ты.
— Не понимаю, — я покрутила головой. — Почему ты был жертвой?
— Сейчас поймешь… — он вздохнул и снова развернулся к столу, уставившись в темные глубины чая. — Понимаешь… — снова резкий выдох. — Мне не очень просто сказать это вслух. Понимаешь, мне всегда нравились… — Егор замешкался. — Ммм… Как бы сказать… Ладно, в этом ты тоже была права — я избегаю этого слова. Мне всегда нравились толстые женщины!
Он резко выпалил это и сразу отвернулся, по-моему, даже покраснев. Я настолько обалдела, что спросила только:
— В смысле?..
— В сексуальном, — он потер рукой щеку, ровно то место, которое пострадало от моей пощечины. — У меня стоит на толстых.
Я продолжала смотреть на него в ошеломлении, не пытаясь поднять отпавшую челюсть.
Как мне к этому относиться?
— У тебя фетиш какой-то? — осторожно спросила я.
— Вот видишь! Ты тоже сразу подумала, что я ненормальный! — Егор хлопнул ладонью по столу и наконец посмотрел мне в глаза каким-то несчастным, больным взглядом. Я вспомнила его ролик про «невозможно скучаю» и в горле встал комок. — И так всю жизнь! Всем вокруг нравятся блондинки или негритянки, высокие или большегрудые, пацанки или милфы. И это нормально! Вкусы у людей такие. И только я, как ни покажу фотки телочек, на которых стоит — все ржут и называют извращенцем!
— А кто ты еще… — пробормотала я.
— Дарина!
— Молчу, — открестилась я.
— Любить толстых — это даже, кажется, хуже, чем быть толстым, — вздохнул Егор. — Ты-то похудеть можешь, а я как могу изменить то, что у меня на тебя стоит?
— Я могу похудеть? — я подняла брови и покосилась на подоконник, где валялся реквизит для съемок — та самая скалка, которой я так и не отоварила Арчи.
Зря.
Но, может, хоть на Егоре отыграюсь.
— Даже не думай! — быстро сказал Егор. — Только попробуй — я тебя отшлепаю! Хотя я тебя все равно отшлепаю.
— Егор! — я снова оглянулась на подоконник. — Получишь в ответ!
— Только не скалкой!
— Молотком для отбивки мяса, думаешь, лучше?
— Пожалуй, нет, — поразмыслив, согласился он. — Ничем не бей, я тебе еще пригожусь.
— Чем пригодишься? — имела неосторожность спросить я.
Глаза Егора опасно сверкнули.
Он выскользнул из-за стола и каким-то звериным хищным движением перетек прямо ко мне. Не успела я как следует испугаться, как он оказался на полу у моих ног, а его ладони — под платьем, на бедрах.
Они поползли вверх, задирая подол, а Егор склонился и коснулся кончиком языка кожи над кружевной резинкой.
— Ах ты, зараза… — выдохнула я.
— Веришь мне? — спросил он, глядя снизу вверх. — Теперь ты мне веришь, что я и правда от тебя тащусь?
— От меня или от всех толстых подряд? — сощурилась я.
— Дари-и-и-ина-а-а… — простонал Егор, утыкаясь лицом в мои колени. — Скажи, вот была бы ты фитоняшей, ты бы спрашивала у мужчины, нравишься ему ты сама или все телки с твоей фигурой?
Я поразмыслила.
— Наверное, нет.
— Именно. Ты в моем вкусе. Пышная блондинка с острым язычком — просто мечта.
Он приподнялся, устраиваясь между моими разведенными коленями, потянулся ко мне, нежно коснулся пальцами моей щеки и сказал тихо:
— Но ты же не только этим хороша. Ты горячая, откровенная, порывистая, умная, заводная, ядовитая, жестокая девушка, которая абсолютно открыта в сексе и не против поржать. Я влюбился тогда в тебя, когда ты хохотала со мной в постели. А то, что у тебя сочные бедра, мягкая грудь и божественная жопа — это бонус. Очень крутой бонус…
Его глаза затуманились, а руки поползли в определенном направлении.
— А как ты охренительно отвечала этим уродам в комментах! — выдохнул он, словно самый главный из всех комплиментов. — Если б я уже не был влюблен, я бы влюбился только за твои ответы.
— Какие ответы? — не поняла я сначала. — Погоди… Ты про те, что под роликами… О, господи…
Я представила, как он пересматривает раз за разом все эти унизительные видео.
Не то чтобы я не догадывалась, что он знал он них, но теперь знала точно.
— Я у тебя учился! — гордо сказал Егор. — Ты такая стервозина, когда захочешь, аж страшно! Но у меня тоже стало неплохо получаться.
— Так, стоп… — меня накрыло еще одним озарением. — Так Один1 — это ты?
— Ты не догадалась?
— Нет! Это ты портил нам аудиторию!
— Да херня это все! Ничего это аудиторию не портит, — хмыкнул он. — Ты еще узнаешь кое-какие секреты и сама все поймешь.
— Меня Арчи уже всему научил
— Ничего твой Арчи не знает! — заржал Егор. — А ты не знаешь, кто такой Арчи.
— Кто? — заинтересовалась я. — И как вы познакомились?
Егор склонил голову набок, сощурился и придвинулся чуть ближе.
— Хочешь — расскажу? Но только за поцелуй.
Ой, я вот не была уверена, что после поцелуя он еще что-нибудь будет способен рассказывать…
Глава пятьдесят третья, в которой фигурирует кольцо, но не то, о котором все подумали
Поцелуй…
Егор терпеливо ждал моего ответа.
Почти терпеливо — его руки сжимали мои бедра, а большие пальцы ненавязчиво поглаживали их внутреннюю сторону поверх чулок.
Пока еще поверх.
Мне хотелось склониться к нему, еще раз вдохнуть его запах — и больше не выдыхать.
— Нет, — ответила я твердо. — Наши отношения мы еще не обсудили. Но сначала про Арчи.
— Про Арчи так про Арчи… — Егор закатил глаза. — Ты, судя по всему, не листала его акки к началу, да? А там самое интересное. Его на старте одна топовая косплеерша вытащила. Ей нужен был качок-напарник для сценок, а он подсуетился и завел свой акк, чтобы она его заодно тегала. Так и набрал свой первый миллион — выехав на ее горбу. Но начал всем рассказывать, какая она тупая шлюха, даже пилил ролики-пародии, передразнивал ее. Мерзкие, ну ты знаешь сама, как он умеет.
— Знаю, — передернулась я, представив, как бы Арчи изобразил меня.
— Однажды он
