рубашку.
Снег падал сильно и быстро, его ярко-белый цвет, казалось, светился в ночной тьме, покрывая все вокруг.
Но этого было недостаточно, чтобы полностью скрыть ее следы. У меня был идеальный путь, указывающий мне на мою добычу, и я собирался выследить ее во тьме, как чудовище, которым она меня считала.
Я направился вдоль стены дома, не удосужившись закрыть за собой входную дверь, и прошёл по снегу к гаражу.
Я взял топор для рубки дров, и снова и снова бил им по двери гаража, разбивая, расщепляя, разрушая, пока не разломал эту чертову штуковину на части, и зверь внутри меня удовлетворенно замурлыкал.
У меня был ключ в кармане, но я не хотел использовать его. Я хотел, чтобы мои мышцы забились и горели, пока я пытался пробиться внутрь. Я хотел чувствовать оружие в своих руках. И больше всего я хотел, чтобы Слоан Калабрези молила о пощаде стоя на коленях у моих ног.
Я отбросил топор в сторону и оторвал остатки деревянной двери, прежде чем войти внутрь.
Я подошел к снегоходу, стоящему в центре большого гаража, и с громким смехом вставил ключ в замок зажигания.
— Как быстро ты можешь бегать, принцесса? — прошипел я.
Я запрыгнул на машину, и она взревела подо мной, когда я нажал газ и вылетел из гаража.
Скользя по снегу, прокладывая дорожку через двор, я мчался за ней, чувствуя себя настолько сумасшедшим, что у меня не было слов.
— О, Слоан! — взволнованно крикнул я, доводя машину до предела, и снежная метель хлестала меня по лицу.
Холод кусал открытые участки на моей голой груди, тем самым подливая масла в огонь моей ярости.
Снегоход преодолевал расстояние, пожирая ее следы, как я собирался поглотить ее.
Я стрелял между деревьями, отскакивая от стволов, так как не мог нормально их разглядеть в своем испорченном состоянии мозга. Машина злобно рычала и гудела на скорости, но мне было все равно. Я просто должен был найти ее. Мой маленький бегун.
В кронах деревьев раздался пронзительный вой, и я поднял голову, услышав, как к охоте присоединился настоящий волк. Последовал еще один вой, и еще один, дрожь предвкушения от состязания пробежала по моему позвоночнику. Они не доберутся до нее первыми. Я знал ее запах, и я был единственным, кто съест ее.
Я еще сильнее нажал на педаль газа, выехал на поляну и громко расхохотался, заметив ее.
Чёрные волосы развевались вокруг нее, она оглянулась через плечо, и ее глаза расширились от паники, она все еще пыталась бежать.
Я сложил руки рупором вокруг рта и завыл на свою добычу, вставая на снегоходе.
Машина резко вильнула без управления, и раздался громкий треск, когда она врезалась в дерево.
Меня сбросило со снегохода, перекрутив в воздухе. Мир вокруг меня расплылся, я приземлился в огромный сугроб и погрузился в снег на фут. Воздух вырвался из легких от жёсткого удара, и мое тело кричало в знак протеста, я тяжело вздохнул.
— Черт возьми, — выдохнула Слоан, и я поднял голову, когда она отвернулась и снова побежала.
— Не убегай от меня! — Я зарычал, мои слова прозвучали искажённо из за того, что она мне дала, и меня снова охватил чистый гнев.
Она ни хрена не послушала, убегая вперед, как будто все еще думала, что сможет ускользнуть от меня.
Вой волков в лесу послышался так близко, что волосы на моих руках встали дыбом.
Зарычав как зверь, я вскочил на ноги и бросился в погоню.
Слоан в панике побежала быстрее, а я спотыкался снова и снова о свои собственные гребаные ноги.
Я упал на огромный ствол, опираясь на него, и снова выкрикнул ее имя. Она оглянулась, и посмотрела на меня своими большими и невинными глазами полными страха, через полсекунды пятно серого меха прыгнуло из деревьев рядом с ней.
Слоан закричала, когда волк повалил ее на спину, и яростный рев сорвался с моих губ.
Я бросился прямо на него, мои руки сжались в кулаки, когда меня ослепила чистая ярость. Она не может принадлежать никакому другому зверю, кроме меня . Ее жизнь принадлежит мне, а не этому существу. И я не позволю украсть ее у меня, как и не позволю ей сбежать.
Я кинулся на волка, сбив его раньше, чем он успел вонзить зубы в ее идеальную кожу.
Волк повернул голову, пасть с острыми, как бритва, зубами была нацелена на меня, и я нанес удар прямо в его чертову морду.
Костяшки моих пальцев хрустнули, врезавшись в его голову, и зверь взвизгнул от боли. Он отлетел назад, и я вскочил на ноги, спотыкаясь и теряя равновесие.
Второй волк прыгнул на меня, и я не успел увернуться, когда острые зубы вонзились мне в руку.
Я зарычал еще громче, чем ублюдок, пытающийся меня съесть, я размахивал кулаками снова и снова, вкладывая весь свой вес в удары. Ублюдок не отпускал, тряся мою руку, как будто думал, что может взять ее с собой, и чистейшая гребаная агония пронзила меня.
Слоан закричала позади меня, и красная пелена упала мне на глаза. Протянув руку, я схватил ублюдка за морду и с грубой силой оторвал от себя.
Я пнул ногой по нему так сильно, как только мог, и он отлетел от меня.
Кровь хлынула из моей руки, но мне было все равно. Я взревел так, словно я был самым огромным и опасным монстром в этом лесу, и чертовы волки тоже в это поверили. Они побежали к деревьям, и я засмеялся, паника в моих конечностях начала исчезать.
Моя рука болела. Я посмотрел на рану, потом посмотрел на Слоан.
— Ты хотела, чтобы я истекал кровью ради тебя, — пробормотал я. — Ты сейчас счастлива?
Ее губы приоткрылись, и я не понял, собирается она плюнуть в меня или плакать обо мне. Я сам не знал, чего хочу больше.
Моя голова резко закружилась и я начал терять сознание.
— Угадай, попалась, — пробормотал я, и мир вокруг начал растворяться и теряться в фокусе.
Я старался устоять на ногах. Старался оставаться в сознании. Но я вел проигрышную битву, и это ранило меня больше, чем я хотел признать. Потому что, как только тяжесть в глазах и забвение одолеют меня, я знал, что она собирается бежать.
И я не хотел прощаться с моей принцессой.
Я совсем не хотел ее отпускать…
Паника разрывала мое сердце в клочья, когда
