— Какая из трёх твоя?
Лев с трудом растянув губы в улыбку и нервно икнул, ожидая продолжение представления.
— Стоять! — Грозно окликнула пенсионерка попытавшуюся сбежать под шумок брюнетку.
Та замерла на месте, поблагодарив Бога, что не пила в дороге и успела сходить на заправке пописать.
Матильда взглядом оценщика из ломбарда оглядела чудо на тонких ножках, шмыгающее носом, укутанное, что капуста в сорок одёжек и осталась неудовлетворённой. Невозможно было определить навскидку не только каков рост претендентки на долгосрочное пользование писюном мальчика, размер её бюста, бёдер, цвет кожи, целостность зубов, но и комплекцию.
— Так дело не пойдёт! — Она вдавила недокуренную сигарету в пепельницу и решительно произнесла. — Нечего сопли морозить, пойдёмте в дом. — А обернувшись к грузчикам распорядилась указав пальцем на груду металла. — Вот это забрать и чтоб аккуратно мне, без всякого оставленного мусора. Неделю дети соседские собирали, памятник Ленину рестоврировать будем. — Добавив более строгим голосом — Пусть ваш хозяин, прохиндей, отзвонится к вечеру, скажу на какой счёт деньги перевести!
Она не проронив больше ни слова, развернулась и направилась к чёрному входу.
Кандидатку в матери будущих внуков Матильда не хотела с порога прогнать, а собиралась рассматривать, устраивая различные тесты с допросами, долго и даже с пристрастием.
— Это ты невеста штоли?
Поинтересовалась гроза тунеядцев посёлка «Кукуево» у торопливо стянувшей верхнюю одежду девицы и без перехода добила продолжением вопроса или ещё одним:
— Кожа да кости?
Матильда неторопливо прикурила, перекинула сигарету из угла в угол сухого морщинистого рта и с превосходством во взгляде предложила:
— Суп с пердунцами будешь?
— Чтооо?
Обомлела Наташа и без того насмерть напуганная грозной почти ровесницей Мао Цзэдуна.
А тут ещё странный намёк на недавнюю дисфункцию кишечника.
«Верно говорят, — подумала она, — наследники Ленина — Сталина о прозорливости своих вождей».
Лев прыснул в кулак, с трудом сдерживаясь от того, чтоб не заржать.
— С фасолью похлёбку говорю, есть станешь?
Ботаничка, никогда прежде не слышавшая столь ёмкого обозначения бобовых согласно кивнула.
— Ещё бы… — покачав головой резюмировала приветственный диалог «бабушка от революции». — Кто же её не любит то!
И не понятно было о чём Матильда Карловна в этот момент думала: о любви к партии, к супу, или длинноногой, красивой но слишком уж худой комсомолке.
— Я вот тут вам подарки привезла. — Сидорова дрожащей рукой протянула объёмный пакет и неизвестно зачем выдала подсказку подруги. — Илона говорила, что вы это любите.
— Взятку значит решила всучить с порога? — Родительница старшего из семьи Ивановых заглянула в пакет, и поинтересовалась. — А что тут?
— Немного, но всё свежее! — поторопилась с ответом испытуемая на правдивость.
— Конкретно, что? — Голубые глаза внимательно вглядывались в карие.
— Две бутылки Столичной, десять пачек Беломора, килограмм карамели и кило копчёной селёдки! — Отчиталась Наталья перед экзаменаторшей.
— Первые две позиции особенно скоропортящиеся. — Подначила немка учительницу. — За них спасибо отдельное и можешь сильно не переживать, сегодня же вечером уничтожим свежак с подругами к чёртовой матери. — Она достала из пакета и положила на стол сельдь и конфеты. — А вот это вместе сейчас попробуем, ступай, почисти рыбку на кухне, — не попросила, а потребовала коммунистка, — Я скажу пару слов внуку и чуть позже присоединюсь.
— Ты про женитьбу это серьёзно? — насела она на Льва, едва непризнанная пока невестка скрылась из вида. — Думаешь, эта дохлячка сможет выносить здорового Карла?
— Бабуль, не начинай!
— Ещё и не приступала. — Матильда взирала с укором на внука подведшего глаза в потолок. — Сам знаешь, что твой недоносок отец сменил мою благородную фамилию на отцовскую. Ближе к народу быть захотел, паршивец! А мне, что прикажешь делать? — она показушно вздохнула, пытаясь выдавить хоть слезинку, но не смогла, добавив плаксивым голосом. — Встречусь с отцом там, — указав пальцем на потолок, — что отвечу на вопрос о наследниках? Мало того, что Блудерфендов под корень извели, так теперь и от Карлов отказываетесь? — наезжала она на внука. — Тебя чёрте кем назвал этот полоумный любитель саванны, девчат не спросивши меня обозвали.
Она замолчала на несколько минут жуя ртом не существующую сигарету, мирно дымащую в пепельнице, что — то обдумывая и наконец выдала:
— Это всё Алевтина! — Кивнула она головой. — Подлая её душа, зря я дала согласие на их брак, надо было его на Кларке женить сестре Розки Маклаковой, вот где родители настоящими коммунистами были, не то что это ворьё Старыгины!
— Зря ты так, баб, они помогли отцу встать на ноги.
— Это я ему помогла! — Матильда стукнула кулаком по столу, стоявшая на нем пепельница подпрыгнула, издав испуганный тонкий звон хрусталя. — Где были бы они со своими деньгами, не устрой я его на фарм завод и не помоги приватизировать потом на ваучеры по комсомольской линии. Это им не золото из зубных протезах тырить, стоматологи долбанные!
Она вперила холодный взгляд в глаза внука подведя итог обличительной речи:
— В общем так внучёк, либо Карлом правнука называешь, — а сложив фигуру из трёх пальцев подвела её под самый нос любимчика, — либо вот тебе а не помощь! И бодайся сам с отцом тогда, отказываясь от дочки Валуева.
— Точно сможешь помочь? — взгляд Льва источал надежду. — Если министр станет ставить палки в колёса семейному бизнесу, пострадаем все. Ну не хочу я жениться на его дочери!
— Конечно! Сломаем хребет гидре продажного капитализма во власти! Даже не переживай. — усмехнулась потомок саксов сжав мощный кулак. — Вот где они все у меня сидят, эти деточки предателей коммунизма выбившихся наверх из провинции. — Она уставила взгляд в пол, очевидно считая, что именно там внизу сейчас варятся бывшие соратники по партии, предупредив их заранее. — На всех имеется компромат, пусть только вякнуть попробуют!
— Бабуль, вот как точно ты можешь людей читать, а? — лил елей на уши родственницы директор. — Мне бы твоё умение.
Матильда Карловна довольно хмыкнула, пояснив внуку прописную для неё истину:
— Карла Маркса надо изучать и слова его трактовать правильно. — Она вскинула взгляд на портрет в красном углу, приподняв руку, словно для наложения крёстного знамения, но передумав, гордо добавила: — Философ на все времена!
— Так ты же читала мне их труды с раннего детства вместо сказок на ночь. — Сладкоголосо тихо лепетал Лев, что на причастие в храме грешник.
— Значит тут ещё не дорос!
Организатор поселкового кружка юных тимуровцев стукнула согнутым указательным пальцем по виску великовозрастного внучка, обозначив словами:
— Умение оно не на пустом месте берётся и приумножается с годами.
Она тяжело поднялась, наконец — то признав своё отношение к невесте Льва.
— Девка твоя хорошая, сразу видно. Душа чистая, не запятнанная.
Коммунистка повела носом, учуяв запах любимой рыбы:
— Угодить опять таки постаралась, — и взъерошив копну рыжих волос на голове «балбеса» улыбнулась, добавив без укоризны. — Хоть и с твоей помощью. Откормить только надо, чтоб понести смогла без последствий.
Матильда отправилась на кухню, но через пару шагов обернулась и, смахнув слезу пробормотала:
— Надеюсь успеть при жизни подержать на руках Карлушеньку.
— Бабуль, ты чего… — пролепетал не менее растроганный внук. — Кто кроме тебя расскажет ему про Фридриха Энгельса и великого тёзку.
— О мёртвых либо хорошо, либо никак.
Согласилась с ним коммунистка, в глубине сердца верующая и в бессмертие души и в святость её и даже в Отца небесного.
— Пойдём, покормлю вас, проголодались небось в дороге.
Глава 27
— Это и есть особняк твоей бабушки? — Лев присвистнул от удивления, осматривая внушительные решетки, огораживающие огромную территорию сада, покрытую хаотично разросшимся кустарником.
