– Привет! – сказал Влад и обнял Вику.
«Почему же я думала, что о нем не скучаю? – с недоумением подумала она. – Ох, как скучала!»
Это была самая естественная мысль, которая могла прийти в голову в его объятиях. Если что-либо вообще могло прийти в голову в этот момент. Он был еще разгорячен тренировкой, он пылал той же самой молодой силой, которая даже на расстоянии чувствовалась в мальчишках, едва не снесших Вику с крыльца, и голова у нее закружилась, когда она эту его силу всем своим телом почувствовала.
Они поцеловались, и Вика спросила:
– А зачем ты сюда меня позвал?
– Соскучился. – В глазах у него мелькнула радость. – Утром прилетел, сразу тренировки, и до самого вечера. Сейчас вот пацанов тренирую, а сам про тебя думаю. А вчера еще вдоль Женевского озера гулял!
– Ну и думал бы про Женевское озеро, – улыбнулась Вика. – Оно, наверное, красивое.
– Да, ничего. Ну, пошли. – Влад взял у Вики сумку, в которой она носила инструменты для ресниц. – Поужинаем. Я бы тебя дома покормил, но приготовить же не успел ничего. Австралийские стейки помнишь? – подмигнул он. – В другой раз. А сегодня в ресторан, здесь рядом классный есть. Поужинаем – и ко мне, да?
Вика кивнула. Они вышли на школьный двор, направились к воротам.
Ворота оказались заперты, калитка тоже. Охранника в будке не было.
– Вот придурок! – рассердился Влад. – Куда девался, интересно?
– В туалет пошел, наверное, – пожала плечами Вика.
– Если бы! Он сюда девок водит. Ей-богу, скажу Палычу, чтоб гнал его в шею. – Влад посмотрел на часы. – И сколько нам теперь под забором тут стоять?
– Может, перелезем? – предложила Вика, окинув взглядом высокую, с пиками на концах, решетку забора.
Влад посмотрел на нее удивленно. И расхохотался.
– А что ты смеешься? – не поняла она.
– Первый раз вижу женщину, у которой реакция на препятствие вот такая, – объяснил он. – Ну давай попробуем перелезть. Вон там, где пика сломана, видишь? А то и проголодался, и на салют посмотреть охота. У меня с балкона видно будет.
– Какой салют? – не поняла Вика.
– Ну ты даешь! Крым же взяли. Праздник сегодня.
Если бы она знала про этот салют заранее, то, наверное, промолчала бы – было бы у нее время подготовить себя. Но она услышала об этом впервые, и кровь бросилась ей в голову мгновенно, и в виски будто током ударило.
– У меня никакого праздника нет, – проговорила Вика.
– Как нет?
Влад удивился так искренне, что ей стало его почти жалко. Впрочем, это сразу прошло.
«Жалко у пчелки, – вспомнилась детдомовская дразнилка. – А пчелка в… известно где».
– Вот так – нет, – отрезала Вика. – Траур надо справлять, а не праздник.
– Ты что? – Он прищурился. Искры сверкнули в его глазах. Ей всегда нравились эти чудесные живые искры. – Крым всегда наш был. Это ж придурок лысый хохлам его отдал. Если б мы не отобрали, сейчас бы его америкосы захватили!
– Америкосы? – усмехнулась Вика. – Ты уверен? Давно последний раз с ними беседовал?
И вдруг ей стало все равно. Безразличие, охватившее ее, было таким же неожиданным и полным, как только что – гнев. Она смотрела на Влада, на его сверкающие глаза, на то, как алым заливаются его щеки и бледнеет лоб, и понимала, что не хочет говорить ему ничего. Ни-че-го! Убеждать, приводить какие-то доводы… Какие доводы убедят человека, что Земля круглая, если он ясно видит, что она плоская? И под его окном плоская, и к дружбану за сто километров ездил – везде плоская, он своими глазами видел, нигде не закругляется. Что ему скажешь, про Галилея и Магеллана? Он тебе ответит: кто они такие, чтобы я им верил? И будет прав, для него они в самом деле никто, он про них и не слыхал никогда.
Вика смотрела на Влада и чувствовала, что сознание ее сместилось. Вот она смотрит на мужчину, минуту назад он вызывал у нее радость, возбуждал в ней желание, а сейчас он ей безразличен. Только безразличен и больше ничего. Как это могло произойти всего от нескольких слов, Вика не понимала, но это было так, и ничего с этим поделать она не могла. Да и не хотела вообще-то.
«А как бы я с ним в ресторан пошла? – вяло, будто не о себе, подумала она. – Я же Соню на прививку записала».
Соней назвал кошку Витька, объяснив, что так зовут одну девочку из их класса, на которую кошка очень похожа.
«Ого! – подумала Вика. – Интересно, что за девочка?»
Витька заметил интерес, мелькнувший в маминых глазах, и сказал с поспешным смущением, что если ей это имя не нравится, то пусть она, конечно, выберет какое хочет. А она тогда подумала, что хочет только сбыть эту голубоглазую обузу с рук под любым именем, но говорить этого Витьке, конечно, не стала. Как не стала и напоминать, что с кошкиной прививкой должна вообще-то возиться не она, а хозяйка.
Да, через два часа ей надо быть на Цветном бульваре, а за кошкой еще на Молчановку надо съездить, а тут все это…
Вика протянула руку, чтобы снять у Влада с плеча свою сумку.
– Ты что? – дернулся он.
– Ничего, – ответила она. – Мне домой пора.
– Ты сдурела, что ли?! – воскликнул он. – Из-за чего?!
– Я пойду, Влад, – сказала Вика. – Правда спешу. Ну, занята сегодня. Могут у меня быть свои занятия?
Она смотрела на Влада и видела, как с каждой секундой меняется его лицо. Недоумение, которое появилось на нем сначала, сменилось возмущением, гневом и наконец ненавистью. Да, ненавистью – у Влада на лице она была теперь так отчетлива и беспримесна, что даже с меньшей, чем у Вики, проницательностью невозможно было ее не распознать.
– Ты – враг, – сказал он.
Вон оно как! Такого Вика не ожидала. Но, впрочем, удивилась не слишком.
– Враг народа? – уточнила она.
– Такие, как ты, все развалили!
– Что ж я тебе развалила, дружок ты мой? – усмехнулась Вика. – И когда?
Она тут же пожалела, что повелась на это. Плоская его Земля, плоская, не забывай.
– Все! Вас танками надо давить! Из огнемета! Мы великие были, нас все боялись! А вы…
Еще немного, и на губах у него показалась бы пена. Увидеть это воочию Вике совсем не хотелось.
– Вот что, сокол ясный, – сказала она. – Танк тебе еще дадут, не переживай. И огнемет тоже. Успеешь пострелять. А пока кушай австралийские стейки и радуйся, что ты такой великий.
Она снова протянула руку к своей сумке, висящей у него на плече. На этот раз Влад не только дернул плечом, не давая взять сумку, но и схватил ее за запястье. У Вики в глазах потемнело, так сильно он сжал ее руку. Показалось, кости хрустнули, она еле сдержала вскрик. Но сдержала все-таки и, быстро схватив свободной рукой его запястье, надавила двумя пальцами на болевую точку. Этот приемчик, который Ольга Васильевна называла бандитским, Вике еще в шестом классе показал Санька по прозвищу Убийца. Он попал в детдом ненадолго, вскоре перекочевал обратно в колонию для малолетних, но за это недолгое время проникся к Вике чем-то вроде любви, вот и поделился полезными навыками.
