– Никакой он не воздыхатель. Это Санди. Хедхантер. Хотел меня на работу устроить.
– Санди?
– Он родился в воскресенье.
– Супер. И Санди, охотник за головами, охотится на тебя.
Мне не нравится, как ты улыбаешься.
– Охотился. Или ты думаешь, здесь тоже дело было не в этом? – Что ты меня все время подкалываешь, надоел уже.
– И куда он тебя хотел… устроить?
– Кретин. Это была работа для David Gordon White.
– Налоговым консультантом?
– У них новый проект, связанный с изменением климата.
Ты смотришь на меня в упор.
– Ты же стартапами занимаешься.
– Это новое начинание. Тоже, в общем, стартап.
– И ты мне говоришь, что он не пытается затащить тебя в койку?
– Увы, нет.
Ты смеешься, и я бросаю сигарету на землю. Затаптываю ее каблуком. У меня промелькнуло желание затушить ее об стол, но я вовремя остановилась, вспомнив, как его драили твои дети.
– Ну все равно, сейчас уже не о чем говорить. Я не пошла на собеседование.
– Почему? Испугалась? – Ты больше не иронизируешь.
– Нет.
Хотя да, испугалась, но не насчет работы. Сказать тебе правду? Объяснить, как я тряслась, потому что Хизер куда-то поехала сама, без меня? Я не хочу вдаваться в дискуссию о людях с синдромом Дауна. У тебя стандартная позиция, которую я не разделяю. Тем сложнее мне было бы объяснить, почему я сделала то, что сделала. Она вернулась неделю назад, и мы общаемся по телефону – Хизер, конечно, со мной разговаривает, иначе и быть не могло бы, но что-то неуловимо изменилось. Она отдалилась от меня. Что-то, что нас накрепко связывало, исчезло.
– Ты не пошла на собеседование, потому что напилась? – сочувственно спрашиваешь ты.
– Нет, – фыркаю я.
– Ну ладно, ладно. Просто эта тема, похоже, актуальна в последнее время, я подумал, что надо спросить. – Ты примирительно поднимаешь руки.
– Я в порядке. Ну просто… – беспомощно морщу нос и вздыхаю. Не могу я ничего толком объяснить.
– Да. Я понимаю.
И мне кажется, ты правда меня понимаешь. Мы молча сидим за столом, нам хорошо вместе, и я вспоминаю, как сидели рядышком Хизер с Джонатаном.
– Мужчина, который периодически приходит к тебе в гости с маленькой девочкой, – твой отец?
Киваю.
– Похоже, он хороший отец.
Сначала я думаю, что ты меня опять подкалываешь, но ты задумчиво водишь рукой по столу, и я понимаю – ты размышляешь о себе и своих детях.
– Теперь хороший. – Мне хочется добавить: «Но не для меня», однако я молчу.
Ты поднимаешь голову и внимательно на меня смотришь. Ненавижу этот твой взгляд, точно ты стремишься проникнуть в потаенные глубины моей души.
– Интересно.
– Очень, – вздыхаю я. – Чего ж тут интересного?
– Наконец стало ясно, почему ты говорила мне гадости.
– Я тебе говорила, что ты хреновый отец, потому что так оно и есть.
– Но ты это подметила. Тебе это важно.
Ничего не отвечаю. Делаю приличный глоток вина.
– И что, сейчас он пытается наладить отношения?
– Нет, он пытается влезть в мою жизнь. Это разные вещи. – Ты вопросительно поднимаешь бровь, и я поясняю: – Он хочет найти мне работу. В своей бывшей фирме. Воспользоваться прежними связями.
– Звучит неплохо. Он старается помочь.
– Нет, это кумовство.
– А работа-то хорошая?
– Вообще да. Финансовый директор, в подчинении восемь сотрудников. Сорок штук в год.
– На самом деле очень приличная работа.
– Просто супер. Я так и сказала.
– Он бы не стал предлагать ее кому ни попадя.
– Нет, конечно.
– Но тебе надо пройти собеседование.
– Конечно. Это же больше не отцовская фирма. Он просто может замолвить за меня словечко.
– Но при этом он в тебя верит. Считает, что ты справишься. Мне кажется, он дорожит своей репутацией и не стал бы рисковать, рекомендуя тебя, если бы ты того не заслуживала.
Не знаю, что тебе на это сказать, и молчу.
– На твоем месте я бы расценил это как комплимент.
– Мне все равно.
– Вы очень похожи с Финном. – Понятно, ты хочешь сказать, что я веду себя как ребенок, но я пользуюсь случаем, чтобы снова тебя поддеть.
– Тем, что у нас обоих дерьмовые отцы?
Ты устало вздыхаешь.
– А если б я тебе сказал, что знаю кого-то, у кого есть отличная идея для стартапа, и он ищет, кто бы мог ее разработать, тебя бы это заинтересовало?
– Этого кого-то случайно не Каролина зовут?
– Я чисто гипотетически.
– Да, я бы с ними встретилась.
– Но твой отец знает такого человека, и, однако, ты не хочешь с ним встретиться.
Мне нечего на это ответить, поэтому пожимаю плечами, точь-в-точь как Финн.
– Я бы на твоем месте не стал упускать такой шанс.
– Мне не нужна его помощь.
– Да нет, нужна.
Молчу.
– Есть хедхантер, который подыскал тебе работу, и, если бы ты хоть немного была в этом заинтересована, ты бы ее уже получила. Есть подруга, которая хочет, чтобы ты помогла ей разработать сайт для продажи одежды. Не смотри так, я был в доме, когда вы это обсуждали. Совершенно очевидно, что тебе нужна помощь.
Молчу.
– Я знаю, тебя не интересует чужое мнение. Ты считаешь, что оно неверно. И не правдиво. Да-да, ты сама мне об этом рассказывала. Иногда – не всякий раз, а именно иногда – мне кажется, что ты неправильно смотришь на вещи. Не знаю, от чего ты все время защищаешься, но, по-моему, ты зря так себя ведешь.
Повисает долгое молчание. Раньше, когда я тебя ненавидела, было гораздо проще. А теперь ты достаешь меня до кишок, и мне, черт возьми, нечего тебе возразить.
– А почему «Ганз н’ Роузес»?
Ты сбит с толку.
– Не понял?
– Почему всегда «Город-рай»? Ты возвращался домой только под эту песню.
– Ни почему. Просто у меня в джипе плеер зажал этот диск. И играет только это.
Я в растерянности. Там, где мне чудился какой-то символичный подтекст, ничего не обнаружилось. Я опять попала пальцем в небо.
– Ладно, пойду спать, а то завтра дети рано встанут. Мы хотим собрать горох и посадить помидоры.
Делаю вид, что мне до лампочки. Но втайне завидую вам. У меня-то горох не уродился.
– Ты как, нормально?
– Угу.
– И просто чтоб ты знала, Джесмин: я бы о тебе никогда так не сказал. Наоборот, если бы не ты, мне было бы очень одиноко. А с тобой я ни секунды не чувствовал себя одиноким.
У меня перехватывает дыхание. Ты идешь в дом, и я медленно провожаю тебя взглядом. Хмель улетучивается, я абсолютно трезва. И хотя в голове шумит, мысли ясные, как стекло. Сижу во главе стола, там, где обычно сидишь ты. Вот как столы оборачиваются в этой жизни.
