— Что, орет по ночам? — участливо спросила Лерка, покачивая Дашку на руках.
Оказалось, что у Тины пропало молоко и дочку спешно перевели на смеси. Отсюда — болит животик и, как следствие, ежечасный ор.
— Мне так неловко, как вы с ней справитесь? — Тина обхватила голову руками. — Может, мне не ехать?
— Как это не ехать? — в один голос заорали Лерка с Петькой.
— Не умеете вы, девки, с младенцами возиться, — проворчала Фаина. — Я все это с Сонькой проходила, когда Лерка в универ бегала, а вечером — в контору. Все просто: в рот — укропной воды, в задницу — газоотводную трубку — и полный порядок и взаимопонимание.
— Да? А я не знала, — протянула Тина.
— Откуда ж тебе знать, — проворчала Фаина. — Ни отца, ни матери, посоветовать некому. Ну, ничего, вернетесь, дочуру свою не узнаете.
Лерка улыбнулась. У Железной Фаи появилась забота. Иногда Лерка думала, что бабушка просто умрет, если ей не о ком будет заботиться. Старшие девочки уже совсем взрослые, Сонечка строит из себя самостоятельную фрю, а тут бессловесная малышка! Так что для Фаи Дашка была отнюдь не обузой.
Провожали Кисловых шумно и бестолково. Предполагался праздничный обед, но в суматохе Петька перепутал время вылета. А нынче в аэропорт надобно приезжать за три часа до отлета. Мировой терроризм не дремлет, посему — проверки жесточайшие. Поэтому, наскоро заглотнув по паре пирожков, Лерка выбежала с ребятами на улицу, куда только что подкатила Натка на своем «жигуленке». В который раз обругав Петьку за невнимательность, Натка затолкала их большой чемодан в багажник и велела прощаться.
— Лер, я там телефон отеля оставил. Мы сами будем звонить каждый день. И если чего, то уж звоните, ладно? — на ходу крикнул Петька.
— Не беспокойся, все будет о’кей. Отдохните как следует!
Натка дала прощальный гудок и с ревом стронулась с места.
Она дождалась конца регистрации. Ребята уже прошли паспортный контроль и, в последний раз обернувшись, долго махали Натке уже с нейтральной стороны. Они были веселы и немного возбуждены. Впереди их ждал отпуск, и это были заслуженные дни отдыха! Натка радовалась за друзей, только отчего-то ей было грустно.
— Почему мадам такая печальная? — спросил плотный господин, пока Натка спускалась с эскалатора к стоянке машин.
— Провожала друзей, — ответила она.
— Ну, они же вернутся.
— Да, конечно, обязательно.
Натка приехала домой и стала ждать звонка Петьки. Он должен отзвониться, как только они прилетят. Лерке звонить не обещал, ибо боялся разбудить дочку.
Неделя пролетела незаметно. Дашка оказалась на удивление спокойным ребенком. Как только Фаина провела все необходимые мероприятия по успокаиванию расшалившегося кишечника девочки, Дашка стала показывать чудеса послушания и тишины. Фаина даже испугалась — до чего тихая была девочка. Она вызвала детского терапевта, которая вела всех детей семьи Пересветовых.
Как только Маргарита Валерьяновна переступила порог дома, она тут же воскликнула:
— Боже, Фая, Лера опять взяла чужого ребенка или я упустила из виду ее беременность?
Старая врач была в курсе всех семейных передряг. Ну, в разумных пределах. Фая успокоила терапевта, объяснив, каким образом Дашка оказалась у них.
— Не дом, а приют для малолетних, — проворчала Маргарита Валерьяновна. — Ну, что не так, по твоему мнению?
Выслушав Фаину, параллельно осматривая Дашку, которая даже не пикнула при виде блестящего и холодного фонендоскопа, она расхохоталась.
— Успокойтесь, бабуля! Это не ваша кровь. Вот что Лерка, что девчонки — это Пересветовы в натуральную величину. Орали до трех лет не переставая. А тут просто другой характер. Ты что ж думаешь, ежели не плачет, значит что-то не так?
— Ну, я других не воспитывала, — буркнула Фаина. — Ладно, ежели все в порядке, пошли чай пить.
В первые дни Петька и Тина звонила каждые два часа, пока Фаина не рявкнула на них, что-де нечего ее контролировать. Натка, в свою очередь, посоветовала друзьям отдыхать и тратить деньги на коктейли и развлечения.
За день до их возвращения Петька позвонил ей:
— Натка, все, осталась последняя развлекуха. Будем рассматривать достопримечательности с высоты птичьего полета.
— Это как? — удивилась Натка.
— Вернемся, расскажу, а то меня Тина уже зовет. Все, поцелуй Дашку и всех, всех, всех. И еще хотел сказать...
— Ну что? — засмеялась Натка.
— Я вам с Леркой говорил когда-нибудь, что люблю вас?
— Каждый праздник говоришь и пишешь на каждой открытке. Иди уже!
— Вы самые лучшие друзья! Берегите себя. И не забывайте про Везуню.
— Петь, мы завтра вечером увидимся, и ты разовьешь эту тему. Все, пока!
Она положила трубку и завалилась спать. Звонок Петьки поднял ее с постели, когда она улеглась, как всегда, после смены.
— Мам, — крикнула Натка через дверь, — меня ни для кого нет. Я спать буду.
Вера Николаевна пробубнила что-то в ответ.
Натка завернулась в одеяло и тут же уснула. Ей снился сон. Она идет по берегу моря. Изумрудные волны лижут ее босые ноги. Ласковые, нежаркие лучи солнца приятно скользят по голым плечам. Рядом с ней идет кто-то большой. Она не видит кто, но этот человек ей близок. Ей с ним спокойно, просто. Ощущение полного счастья окутывает Натку, словно ватным одеялом. Она поворачивает голову и видит в волнах Тину и Петьку. Они смеются и машут ей руками. Натка хочет побежать по этим сверкающим толщам воды, дотронуться рукой до друзей, но отчего-то тот, кто рядом, держит ее и не дает двинуться с места. Она смотрит на Петьку, тот складывает руки рупором около рта и кричит: «Берегите себя! Мы вас любим!» — а потом берет за плечи Тину и бросается с головой в море. Натка хохочет, ждет, когда светлая голова Петьки покажется на поверхности, но ни Петьки, ни Тины не видно. Она в удивлении поворачивается к тому, кто рядом, и слышит голос мамы: «Натка, проснись, проснись!»
— Натка! Ну, открывай глаза, черт тебя побери! — Вера Николаевна трясла дочь за плечо.
— А?.. Что?.. Сколько времени?
— Половина первого ночи! Тебе сейчас будут звонить!
— Кто? — все еще ничего не понимая, спросила Натка.
— Не знаю, — пожала плечами Вера Николаевна. — Будто бы из какого-то посольства.
Телефонная трель тревожно затрезвонила на кухне. Натка протянула руку и включила свой аппарат, который всегда отключала, когда ложилась спать.
— Мадам Баскакова? — вежливо осведомился неизвестный голос. — Вас беспокоят из российского посольства на Тенерифе. Супруги Кисловы кем вам приходятся?
— Это мои друзья, — прошептала Натка.
