Развертывавшиеся события торопили ее предпринять необходимые действия для форсирования того нового дела, которое она затевала. Они не только не отпугнули от него Эмму, но заставили ее поспешить с ним. В то же время увеличение стоимости кредита побуждало ее отказаться от обращения в банк за ссудой на финансирование ее проекта, как она намеревалась, хотя в прошлом Эмма никогда не пренебрегала такой возможностью.
Надо сказать, что Эмма, приступая к расширению в 1910 году своего дела, вышла на большую финансовую арену, обладая многими преимуществами, вытекавшими из особенностей своей натуры. Оптимистка по природе, она не ведала страх, когда шла на риск, будучи уверена в своем везении. Но ее риск всегда был тщательно просчитан и, в определенном смысле, ее можно было бы назвать азартным игроком, играющим по системе. Дэвид Каллински, слепленный из того же теста, что и она, хорошо понимал ее. У Эммы также были стальные нервы, чем она выгодно отличалась от многих своих сверстников и конкурентов-мужчин, которым не хватало воображения и которые страшно боялись потерять свои, с таким трудом скопленные средства. Бесстрашную Эмму совершенно не тревожили подобные опасения, она была отлично осведомлена о всех тонкостях бизнеса и крепко держала все его нити в своих цепких руках. То же самое можно было сказать об ее операциях с ценными бумагами и долговременными кредитами. Все последние годы Эмма умела пользовалась преимуществами банковского кредита и не была намерена отказываться от них в будущем.
„Только не сейчас!” – сказала она самой себе, размышляя о восьмипроцентной банковской ставке. Столько платить не входило в ее планы. Все необходимые средства у нее уже имелись на счетах „Грегсона", а еще намного больше ей задолжали магазины. Она с легкостью может взять оттуда необходимые ей пятьдесят тысяч, не подвергая свою оптовую торговлю ровным счетом никакому риску. Достав из ящика стола чековую книжку „Грегсона", Эмма выписала чек, положила его в конверт, адресованный Фредерику Эйнсли, и убрала чековую книжку обратно в стол. Она взглянула на часы, и сняла телефонную трубку. Как она и ожидала, ей ответил Винс Хартли, ее управляющий.
– Доброе утро, Винс! Я тут просматриваю книги и заметила, что многие наши покупатели задерживают платежи.
– Здравствуйте, миссис Харт. Да, я знаю и как раз собирался поговорить об этом с вами…
– Я хочу, чтобы вы начали выколачивать из них эти деньги, Винс. Прямо начиная с утра в понедельник, – перебила его Эмма. – И не посылайте им обычных писем с напоминаниями. Телефонируйте и потом сразу следом шлите телеграммы. Я хочу, чтобы результаты были немедленно. Если они не могут заплатить сразу, настаивайте на платежах по частям. И вам следует довести до сведения тех, чья задолженность превысила два месяца, что я намерена взимать с них проценты за просроченные платежи, причем немедленно и в размере банковской ставки в 8 процентов.
У Винса Хартли перехватило дух.
– Миссис Харт, это немного жестоко, вы не находите? Я не уверен, что это им понравится. Они могут перестать покупать у нас…
– Мне наплевать, понравится им это или нет. И еще меньше меня волнует, будут ли они покупать у нас впредь.
– Но мы и так уже задыхаемся от переизбытка товаров. Они могут так и застрять у нас, если мы не проявим осторожность.
– Ничего с нами не случится, – твердо сказала Эмма. – Сейчас идет война. Скоро товаров будет не хватать, а взять их будет негде. При необходимости я смогу реализовать все эти запасы через свой универмаг. В самом деле, велика вероятность того, что они мне самой понадобятся. Многие производители, у которых мы сейчас ведем закупки, переведут свои фабрики на выполнение правительственных военных заказов – обмундирование и все такое прочее. Поэтому меня совершенно не беспокоят наши запасы на складах „Грегсона”. Более того, в определенном смысле их можно рассматривать как дар божий.
– Да, я вас понимаю, – согласился Хартли, жалея, что не додумался до этого сам. Но Эмма Харт, как всегда, бежала на три головы впереди всех. – Есть еще одна проблема, о которой хочу с вами посоветоваться. Двое наших торговых агентов, отвечающих за торговлю в Шотландии, поступили на военную службу. Они отбывают в армию сегодня, и теперь у нас будет не хватать людей в штате. Следует мне подобрать им замену?
– Нет, можете об этом не беспокоиться. Достаточно будет двоих, тех что в Лондоне и Манчестере. Я уже сказала, что эти товары могут очень пригодиться мне самой, и я не хочу, чтобы наши склады опустели. Сосредоточьтесь на тех должниках в понедельник и дайте мне к концу дня знать о результатах. Я надеюсь, что вы проявите должную твердость в этом деле, Винс. У меня нет времени, чтобы заниматься этим самой, но если потребуется, я найду его.
– Пожалуйста, не волнуйтесь, миссис Харт. Вы можете на меня положиться, – испуганно сказал Хартли, хорошо зная, что она умеет проследить за каждым своим распоряжением.
– До свидания, Винс, до понедельника.
Эмма села обратно в кресло, подумав о том, не следует ли ей уволить оставшихся двух агентов и отменить все поставки клиентам, чтобы сохранить все товары для себя на случай нарушения поставок. Ее размышления прервал стук в дверь. Эмма подняла глаза и увидела просунувшуюся в кабинет голову своей юной секретарши Глэдис Бернс.
– Пришел мистер Эйнсли.
– Пригласите его войти, Глэдис.
Эмма встала, расправила юбку и машинально поправила прическу, направляясь к двери, чтобы встретить своего поверенного, которого пригласила на сегодня. Она отпрянула, слегка озадаченная, увидев в дверях вместо него его сына Артура Эйнсли.
Артур Эйнсли, высокий стройный блондин с красиво посаженной юношеской головой, был высокого мнения о своей внешности и ее неотразимости для большинства женщин. Элегантно, даже несколько щеголевато одетый, он играл роль этакого молодого денди, прогулочным шагом входя в кабинет Эммы.
„Тебе не хватает только теннисной ракетки”, – неприязненно подумала про себя Эмма, встречая его ослепительной улыбкой.
– Доброе утро, мистер Эйнсли.
– Доброе утро, миссис Харт. Вы, как всегда, выглядите великолепно.
Эйнсли обнажил в улыбке свои великолепные зубы и, пожимая протянутую руку Эммы, задержал ее в своей чуть дольше положенного, и Эмма ощутила от этого некоторое неудобство.
– Ну что вы, мистер Эйнсли. Благодарю вас, присаживайтесь.
Она проскользнула за свой стол и села, скрывая улыбкой нарастающее раздражение. На ее взгляд, Артур был просто хлыщем, и она воспринимала его не более, чем мальчиком на побегушках у его отца, хотя он и был младшим партнером в его юридической конторе.
