Как просила Сэм, он из кожи вон лез, чтобы не омрачить ей настроения, по крайней мере, до конца ужина. Вечер обещал быть еще неприятнее, чем предполагала Сэм: не у нее одной были плохие новости.
Подойдя к холодильнику, она налила себе лимонада, после чего пошарила в шкафчиках и нашла аспирин.
– Стоуни, я обнаружила чипсы тортилья, – сообщила она, бросив пакет через плечо.
– Эй, перестань ими трясти, – проворчал Барстоун, бросаясь вперед с ловкостью, удивительной для столь крупного джентльмена. – Обломаешь углы. И налей мне лимонада.
– Сейчас. Рик, а тебе?
– Не стоит.
До чего же странная у них семейка! Да, они стали именно семьей. Он даже не знал, нравится ли ему Уолтер Барстоун, но за последние два дня он проникся уважением к этому человеку. Уолтер искренне любил Саманту, хотя вряд ли его влияние на нее можно было назвать благотворным. Но по сравнению с Мартином Джеллико этот человек святой.
– Ты в порядке? – пробормотала Саманта, подталкивая его локтем в бок.
– Я просто думал, как клево ты выглядишь в моей старой толстовке.
– Клево?
– О… миленько. Янки, что с них взять!
Соорудив гигантский сандвич, Рик взял нож и разрезал его надвое.
– Ужин подан, миледи, – величественно объявил он, ставя тарелку на стол.
Она мигом проглотила половину и стащила пригоршню чипсов у Стоуни.
– У Вайтсрайга в шайке три немца плюс Мартин и я.
– Ты кого-то знаешь? – спросил Уолтер, отбирая у нее пакет с чипсами.
– Нет, но, по-моему, это его постоянные партнеры.
– Каков план?
– Мы заходим за двадцать минут до закрытия. Я отключаю сигнализацию боковых и запасных выходов и тому подобное, вывожу из строя видеокамеры и сигнальные устройства вызова копов. А потом иду в Музыкальный зал за скрипкой Страдивари. Парни тем временем берут картины.
– Но люди вас заметят! – завопил Рик, сжимая руки так сильно, что костяшки пальцев побелели. – Даже при нерабочих камерах. Двадцать минут до закрытия – это…
– Это безумие. Но думаю, что Вайтсрайг считает, будто чем больше окажется в залах людей, тем лучше. Поднимется такой хаос, что мы в суматохе сумеем ускользнуть.
Она взяла вторую половину сандвича и откусила.
– Если бы планировала я, то зашла бы в музей в два утра с командой из трех человек и скорее всего спустилась бы с потолка. Впрочем, я ни за что не ограбила бы музей.
– Полагаю, они будут вооружены? – спросил Рик, заправляя ей локон за ухо. Слушая ее речи и зная о некоторых подвигах, он скорее представил бы Сэм бугрящейся мышцами амазонкой, чем миниатюрной динамомашиной ростом в пять футов и весом в сто двадцать фунтов.
– Да. Они даже Мартину дали «глок». И здорово обозлились, когда я отказалась от оружия. И поскольку их четверо против нас двоих, может, мне следовало взять пистолет.
– Я далеко не уверен в таком раскладе Сил, – сказал Ричард, жалея, что не может потолковать с ней с глазу на глаз, а больше всего – что приходится сказать правду.
– Ты о чем? – удивилась она.
– Я кое-куда позвонил сегодня днем.
Сэм шлепнула остаток сандвича на тарелку.
– Доннеру, конечно? Черт побери, Рик, неужели не понимаешь, как грязно играют эти парни?! Если они унюхают что-то… хоть что угодно – прострелят головы мне и Мартину и вернутся за тобой.
– Ничего они не унюхают.
– То есть как…
– Том знает кое-кого в государственном департаменте, а те знакомы кое с кем из ФБР. Он намекнул, что я готов пожертвовать кое-какие произведения искусства Метрополитен-музею, и, не побрезговав выкручиванием рук, узнал от одного из руководителей ФБР об операции, проводимой ими в Нью-Йорке. ФБР и Интерпол готовы нанести удар… в пятницу. Тогда же в музее будут работать несколько агентов под прикрытием, изображающих посетителей.
– В пятницу? – ахнул посеревший Уолтер.
Саманта долго молчала. Будь на ее месте кто-то другой, Рик посчитал бы, что она просто вне себя. Ошеломлена. Но только не его Саманта. Она лихорадочно думала, прокручивая в голове разные варианты сценариев. Наконец она кивнула:
– Мне даже легче стало.
– Потому что Мартин дурачит Интерпол?
– Нет. Потому что он не подставляет, меня. Я полагала, что он кого-то обманет, но считала, что это буду я. Но теперь я не жду никакого подвоха. Обычная работа.
– Да, в музее. С вооруженными бандитами.
– Мартин никогда не отказывался грабить музеи. И называл меня снобом за то, что я этого не делала.
– Так что теперь ты участвуешь в обыкновенном грабеже? – допытывался Рик.
– Погоди, не все сразу, – отмахнулась она, пытаясь встать.
Но Рик не дал:
– Нет, сразу. Объясни, что происходит.
– Я должна идти, Рик, – жестко сказала она. – Иначе они исполнят свои угрозы. Наконец-то бандиты доверились мне, так что преимущество на моей стороне. Но если они что-то заподозрят – я мертва.
– А что будет там, куда ты так рвешься? Украсть что-то днем, в толпе, на людях, с оружием в руках… это уже не кража со взломом, а вооруженный грабеж. Ты хоть представляешь, сколько неожиданностей вас подстерегает? И если даже никто никого не пристрелит, а тебя поймают, – это двадцать лет тюрьмы. Или пожизненное, если судьи вздумают покопаться в твоем прошлом.
– До чего же ты мало веришь в меня, горячий пирожок! – ухмыльнулась она. – И дай мне несколько минут подумать, как лучше поступить. Только не разыгрывай сэра Галахада.
Она отодвинула стул и встала.
– Я иду под душ. Стоуни, возвращайся к Делрою. Позвоню, когда что-нибудь придумаю.
После ее ухода мужчины переглянулись.
– Она найдет выход, – заверил наконец Уолтер. – Как всегда.
– Но она не пытается найти способ отмазаться от работы. Хочет идти грабить музей! – возмутился Рик.
– Только чтобы проверить, на что способна.
– Вот меня и волнует то обстоятельство, что она не знает наверняка, на что способна.
Это и тот факт, что, если она снова украдет что-то, между ними все будет кончено. Он еще мог оправдать ее кражу у Ходжесов, но этот грабеж был куда масштабнее, не говоря уже о наказании, которое за него полагалось. И как бы сильно он ни любил ее, все же не мог позволить использовать свой дом, свою жизнь как базу для преступных операций.
– Пойдемте, Уолтер, я помогу вам вылезти из окна.
– Ладно, – согласился тот, – но чипсы я забираю с собой.
Саманта сказала, что ей нужно время подумать, но Ричард хотел напомнить ей, что дело не только в степени опасности ее работы. Речь шла об их совместном будущем.
Он помог Уолтеру выбраться из заднего окна и проследил, как тот спускается по пожарной лестнице, после чего закрыл окно и отправился включать сигнализацию. Очевидно, система не стоила того дерева и штукатурки, к которым была привинчена, но он отказывался облегчить всякой швали проникновение в его дом.
