Она взглянула на него, и последние сомнения развеялись.
– В ту ночь, на озере, после выпускного вечера...
– Да.
Джордан начал считать по пальцам месяцы.
Девятый пришелся как раз на палец с обручальным кольцом.
– Да, – повторил он, оглядываясь на Натали. – Адам родился через восемь месяцев после той ночи с Шейлой. – Он поиграл кольцом, а потом уставился на него со злостью. – Ее план удался...
Натали покачала головой.
– Не вполне...
– Почему?
Натали вздрогнула и отвернулась.
– Потому что не произошло того, чего от меня ожидали. Я не умерла.
Джордан шагнул к ней:
– Я думаю, нам надо все как следует обсудить.
Натали согласилась:
– То кафе, куда мы любили ходить, «У очага», где на полу лежали опилки и всегда пахло пивом... оно ведь находится на Мезон-стрит, да?
– Там все как было – опилки и прочее...
– Натали направилась к двери, сказав со свойственной ей решительностью:
– Встретимся там в полдень.
– Куда ты сейчас пойдешь?
– Все равно, только бы вон отсюда.
– Что ты собираешься делать?
– Что придется.
– Обещай, что встретишься со мной в полдень, – окликнул ее Джордан.
– Никаких обещаний. – С этими словами Натали закрыла дверь и, не попрощавшись, прошествовала мимо Лизы и Кэролайн.
Секретарши переглянулись, а затем уставились на дверь кабинета, пытаясь понять, что там происходит.
А там происходило нечто важное. Сначала Джордан попытался собраться с мыслями. Слишком уж неожиданно все выяснилось. Впрочем, неожиданен был и тот несчастный случай, который почти разрушил его жизнь – почти. Но все-таки жизнь не кончена. Может статься, она еще только начинается. Он потянулся к телефону и набрал номер. После продолжительных гудков ему все-таки ответили.
– Привет, Шейла!
Ее досье лежало перед ним на столе, и он перечитал медицинское заключение, ища в нем поддержку своей готовности сказать то, что давно накопилось. Глубоко вздохнув, он безоглядно вступил в свое будущее.
– Сегодня не вернусь к ужину...
Он ожидал услышать обычное возмущение, на вечер были приглашены гости.
– Да. Не забыл... но я вообще больше не приду домой. – Последовало изумленное молчание. – Да, ты поняла меня правильно. Я больше никогда не вернусь – ни домой, ни к тебе. Совершенно верно, больше никогда.
Медленно опуская трубку, он все еще слышал голос Шейлы, зовущий его. Джордан протер глаза. Потом снял обручальное кольцо, которое носил семь лет, и бросил его на стол.
Оно так и лежало там, когда он вышел.
Шейле никак не удавалось опьянеть, хотя она очень старалась. День еще не начался, а она уже потеряла в жизни все. Жалость к себе захлестнула ее.
Посмотрев на молчавший, будто умерший телефон, она тяжелым, долгим взглядом уставилась на фотографию Джордана с Адамом и, кривляясь, отдала им честь:
– Счастливого пути, мальчики! Привет.
Она опять принялась за спиртное. Нужно было успеть приготовить несколько порций мартини. Вдруг кто-нибудь забежит. Может, Джордан заскочит упаковать свои вещи, или заявится отец с очередной душеспасительной беседой, а может, комиссар полиции – с ордером на ее арест за кражу ребенка. Сегодня все могло случиться.
Она смешивала очередной коктейль, когда в дверь резко постучали.
«Так скоро?», – подумала она, с трудом плетясь к двери. Когда она наконец туда добралась, постучали снова. Кого там черт принес? Отец всегда стучал один раз, властно, как умел только он. Нет, разумеется, это не он.
Она сделала еще один большой глоток и закрыла глаза, наслаждаясь. Шейла любила это состояние и нуждалась в нем – только так она могла расслабиться и забыться.
Снова послышался настойчивый стук. Она не пошевелилась. Это может быть муж... бывший муж. Но Джордан открывал ключом, он стучал, только если руки у него были заняты бумагами. Шейла знала, что больше он не принесет домой работу, по крайней мере сегодня.
Стучали все громче и громче. Может, если не отвечать, они уйдут. Потом послышался голос, зовущий ее:
– Шейла!
Она насторожилась. Голос показался знакомым.
– Открой, Шейла. Я знаю, что ты дома.
Натали внимательно оглядывалась вокруг.
Маленький велосипед, валяющийся на боку, обруч, бейсбольная бита. Вздохнув, она подняла велосипед. На нем была табличка, на которой коряво от руки было написано – «Собственность Адама Бреннера». Типичный мальчишеский велосипед. Глаза у нее наполнились слезами.
Натали отвернулась и взглянула на водителя такси, терпеливо ждавшего ее возле дома.
– Я задержусь только на минуту.
Она подняла обруч и опять вздохнула.
– О, Адам, как я люблю тебя...
Дверь приоткрылась. Натали взяла себя в руки и повернулась, готовая сделать то, что, по ее мнению, должна была сделать.
Перед ней в дверях своего дома стояла Шейла Бреннер. Она была в ночной рубашке, и, когда Натали подошла поближе, то почувствовала запах алкоголя.
Она сразу перешла к делу:
– Рано или поздно, Шейла, нам придется посмотреть правде в лицо.
Шейла отступила, давая ей возможность войти.
Натали понимала, какую боль испытывает сейчас ее бывшая подруга. Шейла была похожа на раненое животное, ждущее смерти. Но Натали не жаждала отмщения. Она хотела только правды.
– Не бойся меня.
Шейла еще отступила и облокотилась на каминную полку.
– Чего ты хочешь?
Натали попыталась улыбнуться.
– Я же твоя подруга. Неужели ты забыла?
Шейла чуть не потеряла равновесия. Она с ужасом уставилась на Натали.
– Ты все вспомнила?
Натали молчала. Она ждала, что Шейла хоть как-то выразит свое горе, вину, сожаление или хотя бы начнет защищать себя. Но Шейла сказала только:
– Ты действительно вспомнила?
– Да, я помню все.
Шейла опустилась на каменный порожек камина. Подняв голову, она наблюдала, как Натали разглядывает дом.
– Это сон, – сказала Натали. – Я попала в чей-то чужой сон. Это… – Она обвела рукой комнату. – Вот значит во что превратился Джордан Бреннер. Едва ли он бы так жил, если бы...
Шейла закончила за нее:
– Если бы женился на тебе.
Натали прошлась по комнате.
– Вот какой у тебя дом, Джордан Бреннер. Типичный провинциальный средний класс. – Она поглядела на фотографию Адама с отцом в лодке. – Хотя бы что-то не поддается изменению. Ты наконец поборола свою морскую болезнь и тоже плаваешь, Шейла?
Шейла побелела. Она поняла, что Натали действительно все помнит, и ее охватил панический страх.
– Никогда. Я до сих пор ненавижу все это.
– И даже яхту твоего отца?
Шейла запнулась, перед тем как ответить.
– Я бы потопила ее, если б могла. При первом же удобном случае.
