— Ох, прошу прощения, Валерия Донован. — проговорила я, улыбнулась уголком рта. — Да, знаете, сколько в Москве нахожусь, столько и удивляюсь самой себе.
— Чему удивляетесь? Москва вроде год от года не меняется. Разве что красивее становятся. Ну, знаете, парки новые, выставки, обновление города и все такое. — начал рассказывать Виталий. — Кстати, а почему Донован? По документам Вы Валерия Шведова.
— Вы правы, это фамилия моей мамы. Она была англичанкой. Шведов очень сильно меня обидел. На тот момент я была молодой и наивной. Даже скорее безмозглой дурой. Я была настолько зла на него, что хотела взять и перечеркнуть все, что нас с ним только связывало. Вот и сменила фамилию. — объяснила я, помрачнев.
— Значит, очень обижены? А зачем ему помогать? — задал новый вопрос помощник.
— Обижена до сих пор. Также он отец моей дочери. В смерти моего папы он не виновен. В этом я уверена. Да, Шведов отличается особенно вспыльчивым характером, но он умеет держать себя в руках, когда сильно злиться. По версии следствия Кирилл был очень зол на моего отца, поэтому подсыпал ему в чай отраву, в результате чего и наступила смерть. Ну, не мог он это сделать. На Кирилла не похоже. Извините за подробность, ударить по лицу или резко напасть с кулаками он мог. Подозревать кого-либо из папиного окружения я не имею никого права, однако поведение Ирины очень подозрительно. — выдала целую тираду из догадок и подозрений я.
— Несколько не обоснованно, но в Ваших словах есть доля правды. Мы обязательно разберёмся. Вы не переживайте. — обнадеживающе улыбнулся Виталий.
— Спасибо. — печально улыбнулась я.
В Посольство меня пустили, в папин кабинет — нет! Вы серьезно?! Меня?! Возможно, в каком-то месте я и зазналась, но все-таки я тоже дипломат. С какого меня не пустили поговорить с папиной секретаршей. Говорят, что она отстранена от работы. Я ничего не понимаю. Ни-че-го. Кирилл в няньках с Соней. Тем не менее, хватит с него на сегодня. Я позвонила Милене и попросила забрать её мою малышку. Насколько я понимаю, Кирилл звонил и качал права, куда увозят его дочь. Домой к тете и дяде, пока что общение с отцом-уголовником желательно ограничить в целях безопасности ребенка. Папаша как-нибудь сам разберётся в случае чего, только желательно выклянчить у полиции тревожную кнопку. В боевых талантах навыках Шведова я безусловно уверена, но страшно мне почему-то и за него.
В конце концов пришлось отпустить Виталия и позвонить Михе. У меня есть только одна лазейка, которая приведет меня в папин кабинет, но она оказалась где-то в Австрии. Приедет через четыре дня. Окей, тогда и поговорим.
Прошло три дня
Я приехала домой к Милене вечером. Мы пришли к выводу, что жить с Миленой и Олегом безопаснее. Вместе веселее. Как дипломата, вернувшегося пусть и временно на Родину, меня нагрузили работой. В папин кабинет не пускают, как бы я не пыталась выбить доступ. Я не могу понять почему. Что не так? Следователь запретил? Кто-то что-то темнит. Плюс, расследование детективного агенства. Ладно, завтра приедет Миха. Мы договорились с ним встретиться и обсудить ситуацию. Сонечка проситься к папе. Я не могу разрешить им увидеться. Следователь капает под Кирилла.
Дома у Милены мне немного неуютно. Не мой стиль. Плюс, знаете, кто заглянул к ним на огонек? Бинго, Ирина. С внуком уводиться и повозиться. И мне на мозги покапать. Я пытаюсь это игнорировать. Сонечка играет с Шуриком. У малышки новый компаньон по играм. Проблема только одна. Моя девочка периодически лепечет на английском. Сашенька не понимает, что она пытается сказать. Милена пытается ему переводить. Олег считает, что сыну полезно общение с ребенком-билингвом. Почему? Впитывает язык. Соня выросла в англоговорящем обществе.
Завидев Ирину, явившуюся без предупреждения, я предпочла уйти к себе в комнату и почитать досье, которые наработали детектив и его помощники. Что здесь у нас? Так-так. Первая в списке Ирина. Какое совпадение. Я начала читать. Здесь пока ничего необычного: список мест, которые она посещала за этот год, проекты с её участием. Скукота. Раньше она нигде не работала. Вдруг решила. Значит ли это, что у нее появились финансовые проблемы. Достаточно крупные, раз ей в голову взбрело опуститься до рекламы таблеток от диареи и женской уходовой косметики для тех, кому за пятьдесят. Прочитав чуть дальше, я нашла причину. Месяц назад был запущен бракоразводный процесс. Инициировал процесс именно мой отец. Насколько я знаю, разводят людей через месяц. До этого им дают время на подумать и помириться. Они разводились? Почему я не знала? Как папа мне об этом сообщил?
Я хотела бы продолжить чтение, но меня отвлек сдавленный, жалобный детский крик. Кричала моя дочь:
— Тетя не надо! Я больше так не буду! Простите, я случайно! Я не хотела!
Моя первая реакция шок. Я испугалась. Быстро захлопнула ноутбук. Точнее сказать, заблокировала экран. Мы же не хотим, чтобы мое кто-нибудь прочел? Например, Милена или Олег. Как минимум они обидятся или подумают, что их в чем-то напрямую подозревают. Я вскочила с места и пустила вниз по лестнице. Перед моими глазами стояла страшная картина: Шурик рыдал в углу из-за сломанной игрушки, Ирина держит мою дочь за руку и заносит руку назад, чтобы отлупить её по попе. Я схватила Ирину, остановив её от первого удара. Моя хватка оказалась настолько сильной, что Ирина взвизгнула от боли.
— Как ты смеешь поднимать руку на мою дочь. — рявкнула я, смотря Ирине прямо в глаза.
Понятия не имею, каким было мое лицо. Ирина застыла в ужасе. Она отпустила Сонечку и замерла, уставившись на меня. По ощущениям я осознала, что находилась в состоянии неописуемой ярости. Каждая моя мышца в теле напряглась. Я ощущала такую силу, которую ощущает только мать, ребенку которой грозит величайшая опасность.
— А-Андрей?! — вырвалось у Ирины дрожащим голосом.
На крик Ирины прибежала уже Милена, следом за ней влетел Олег. На самом деле ситуация выглядела так, будто Ирина ни в чем не виновата. Виновата, черт её дери.
— Ты издевалась и третировала меня всю мою жизнь, теперь осмелилась поднять руку на моего единственного ребенка. Запомни раз и навсегда, если ты еще хоть раз даже помыслишь о том, чтобы навредить Сонечке, я заберу у тебя даже ту крупицу того, что оставил тебе мой отец. Ты останешься на улице, Ирина. Будешь, не то, что рекламировать таблетки от поноса, а милостыню просить у всех храмов и церкве Москвы. Поняла? — я разжала руку и отпустила Ирину.
Ирина побелела. Стала бледнее мела. Она без устали терла свое запястье, на котором проступали красные следы от моих пальцев. Ирина не на шутку испугалась. Зачем она произнесла папино имя? Значит ли это, что, схватив её за руку в порыве ярости, я была похожа на отца? Странно, раньше мне казалось, что у нас мало общего. Видимо, у папы была та самая сторона, которую «посчастливилось» увидеть Ирине во всех красках.
Сонечка подбежала к Милене и в слезах начала раскатывать о случившемся, схватившись, за её ногу:
— Тетя Мила, я случайно сломала игрушку Сашеньки. Сашенька заплакал, но я не специально, честное слово. Злая тетя подбежала и сильно-сильно схватила меня за руку. Потом прибежала мама и не дала сделать мне больно. Тетя Мила, не ругайте маму.
— Лера, это правда? — ошарашено переспросила Милена.
— Баба Ира плохая. — сквозь слезы проговорил Шурик.
— Мама, я думаю, тебе лучше уйти. — голос Милена звучал так холодно, будто нас обдуло ледяным ветром.
Ирина подошла к Милене и, кивнув на меня, высокомерно произнесла:
— Какую змею ты приютила у себя в доме.
— Глядя на тебя, я в этом сомневаюсь. Уходи. — Милена указала на дверь.
— До свидания. — просила Ирина, хлопнув дверь.
Как только эта тварь пропала из поля моего зрения, все напряжение, словно по щелчку, покинуло тело. Я кинулась к Сонечке и принялась целовать её в носик, щечки, ручки, проверяя, что с ребенком все хорошо.
— Я никогда не позволю никому тебя обидеть, слышишь? — пробормотала я.
