— Я однажды пыталась с тобой поговорить, ты даже слушать не стал.
— Знаю, извини… я приревновал и меня понесло. — что ж, пришло время каяться, — Но я никогда бы не стал тебя оскорблять и не причинил бы боль. Я не идеальный Юль и тут только дело в том, примешь ты меня такого или нет.
Поговорить надо. Сейчас. Потом пусть решает, что будет, но уже зная, что я тоже без нее подыхал.
Думал с ума сойду, когда узнал, что с ней творилось эти три года. Мразью себя последней почувствовал. Я же ее практически растоптал. Никогда бы не подумал, что она будет настолько тяжело переживать наш разрыв.
Да выжила, да справилась и внешне держалась достойно, но то, что у нее творилось внутри… даже близким не показывала. И все мои планы по планомерному ее завоеванию полетели в тартарары. Завоевывают принцы своих принцесс, а я человек растоптавший ее. Тут не завоевывать, тут лечить ее сердечко нужно, помочь затянуться ранам и забыться обидам… тут бы снова научить верить людям.
— А по твоему мне идеальный нужен был? Я сама не ангел с нимбом над головой и, если ревность я еще как то могу понять, то забеги к бывшей — нет. Да и ревность, тоже знаешь ли, ревности рознь. Три года назад ты выкинул меня на улицу приревновав. И это скажу тебе не самая веселая забава.
Аргументов на это не было. Можно, конечно, сказать, что такого больше не повторится, вот только это слова и только. Слова от меня она уже слышала.
— Юль…
— Саша, ты извини уже поздно, а мне рано вставать.
— Ты же понимаешь, что нам надо поговорить? — сдаваться не собирался.
Никогда не был дураком. Все прекрасно понимал, на что-то обиделась, что-то додумала сама. Развенчивать мифы, которые она сложила у себя в голове придется долго. И доверие из воздуха не берется. Но для этого еще б заставить ее слушать и слышать. А тут вот так, переспали и “до свидания”.
— А если я не хочу?
— Юль, что за детский сад? — психанул, вставая на ноги. Я же не последний мерзавец, в конце концов, — В постель со мной можно, а поговорить — нет?
Глава 49
Юля.
Эта ночь перевернула все с ног на голову. Начиная с встречи на теплоходе, заканчивая тем, что произошло в коридоре меньше часа назад.
До сих пор не пойму, что на меня нашло. О чем я думала, когда набросилась на Сашу, как изголодавшаяся кошка на кусок мяса? Ответ очевиден — я просто не думала. Соскучилась. До одурения. Как бы не злилась, но увидела его и бабочки в животе сошли с ума, а сердце было готово выпрыгнуть ему в руки. Осталась на теплоходе и не остановила в коридоре поэтому. Истосковалась. Глупое сердце, глупое тело. Только мозги не предали, напомнив, чем все может обернуться.
Я хоть и не старуха из сказки о рыбаке и рыбке, но видимо прошу слишком многого. Видимо быть счастливой, чтобы я любила и любили меня — это больше, чем я заслужила. Не скажу, что мне этого не хочется. И сердце дрогнуло, когда Саша сказал, что любит меня. Шутка ли услышать это от человека, к которому чувствуешь тоже самое. Чуть с ума от радости не сошла. Как удалось сдержать счастливую улыбку, не представляю.
А может и надо было плюнуть на все, на прошлое и попросить его остаться? Конечно можно, если б мы были на необитаемом острове и завтра не пришлось бы столкнуться с реальностью. А в ней есть Карина, с которой ничего не ясно, есть сестра Саши, Алина, которая не будет в восторге от меня и сам Саша, который однажды что-то услышит и не так поймет. А я слишком тяжело собирала себя по частям в прошлый раз, чтобы допустить это снова.
Поэтому и попросила Сашу уйти.
Как почувствовала себя после его ухода? Одиноко. Как будто он снова успел стать частью моей жизни и сейчас я не знала, как жить одной. Но это же бред.
Почему ж я размазня то такая?
Но чувство одиночества давило. Поэтому утром, сдав квартиру хозяйке, я села в другой автобус, который повез меня домой — к папе, маме, Леське с мужем и племянникам. Там, где я не буду одна, а в кругу близких и любящих меня людей.
Не хочу больше топить свое состояние в работе. Хочу отдохнуть. Перезагрузиться. Лучше, чем в отчем доме, я нигде не смогу этого сделать. Поэтому поехала туда, где всю свою юность прожила и, не смотря на гиперопеку отца, была счастлива.
Знакомый город, привычная, хоть и преобразившаяся улица коттеджного поселка и все тот же дом, в котором я не была десять лет. Даже когда приезжала помогать Леське, пока она была в больнице, останавливалась не здесь.
Я приехала и больше не получится прикрываться делами, не выйдет развернуться и уйти, нужно заглянуть в глаза прошлому. Десять лет и вот я снова здесь.
— Привет, пап.
Сильный мужчина, лучше всех знающий, как правильно. Глава семьи, опекающий всех. Человек, не приемлющий возражений. Отец, из под надзора которого я сбежала в другой город и не возвращалась до сих.
— С возвращением дочь.
******
Жила у родителей уже две недели
Рядом Леська с семьей, папа, мама, но что-то не то. Здорово и обалденно снова оказаться за общим столом, болтать по пол ночи с Леськой, возиться на кухне с мамой, играть с племянниками. Наблюдать за цепко следящим за тобой отцом вообще отдельный вид удовольствия. Но это не то… все изменилось. Полное ощущение, что я здесь гость. Не потому что как то не так себя ведут родители, даже комната моя осталась почти в неизменном виде, это за десять лет-то, и тем не менее все по другому.
Чувствую это.
То зачем я приехала, получила сполна. Любовь и тепло. Будто за все годы моего отсутствия. Так, наверное, и бывает в родительском доме. Вот только это больше не мой дом. Просто потому, что нельзя прогуливаться в нижнем белье, нельзя завалиться с целым тортом на диван и смотреть весь вечер фильмы — родители ничего на это не скажут, а может и поддержат, но я не смогу этого сделать здесь — извечная проблема тех, кто пожил своей жизнью.
Леська с Петей съехали уже с неделю как. И, признаться, я подумываю об этом же несколько дней к ряду.
Есть только одно “но” — мне захотелось чего-то постоянного. Где-то осесть. Так, чтобы жалко было срываться с места и куда-то уезжать. Я ж как лягушка-путешественница. Выгнали с одного места, поехала в другое, там выгнали, а и ладно, снова перееду — это не жизнь. Для меня — нет.
Но для ускоренного поиска жилья была и еще одна причина, сегодня утром в красивой плетеной корзине с ярким бантом и словами “паршивец, вообще-то у меня аллергия”, папа вручил мне щенка.
Маленький пушистый с глазами бусинками и задорным лаем был подарком от Саши. Как и цветы каждое утро, и пирожные к кофе, которое я заходила выпить в местное кафе после прогулок. Мне это передавалось через курьеров, официантов, родителей, без попыток подойти самому.
И без записок. Была всего одна в первом букете — “Это не извинения, “прости” я скажу лично, когда будешь готова. Просто хочу, чтобы улыбнулась”.
И я улыбалась. В груди давило и щемило, слезы рвались, но улыбалась. Было до безумия приятно, но и больно…
— Ну и что ты планируешь делать дальше? — поинтересовался папа за ужином.
А вот этого вопроса я боялась больше всего. Две недели у меня никто ничего не спрашивал, а ограничится “не знаю” не получится, потому что иначе в моей жизни начнет распоряжаться отец.
— Подыщу себе жилье, найду работу. Сама, — не смогла сдержать улыбки, глядя в прищуренные глаза отца.
— Не плохой план. Хотя ты прекрасно знаешь, что и тем и другим тебя обеспечить могу и я. — миролюбиво проговорил, после того, как мама погладила его по руке. — Вот только я спрашиваю про Сашу.
Вот даже не удивил. Конечно он все знает. Только к чему он завел этот разговор? Странно правда, что целые две недели ждал.
— А что Саша?
— Когда поговоришь с ним, Юль?
— А должна?
Надо. Сама это прекрасно осознавала. Давно пора точки над i, но не решалась. За эти недели, как Саша ворвался снова в мою жизнь, передумала многое. За все три года столько не копалась в прошлом, как за эти три недели. И то, что я надумала, мне не нравилось от слова “совсем”.
