доверять! Какого хрена ты меня не послушал?
Требуется сила обоих моих братьев, чтобы оттащить меня от Крейга. Джастис прижимает меня к перилам, вставая со мной лицом к лицу.
— Послушай меня! Я знаю, ты злишься, и я тебя не виню, но тебе нужно мыслить здраво. Это единственный способ вытащить ее из беды.
Мои легкие быстро расширяются, наполняясь огнем ярости и печалью моей вины.
Я не должен был оставлять ее. Я должен был позволить ей поехать с нами.
— Прости меня, сынок, — с горечью умоляет отец. — Я думал, ничего не случится, если отлучиться на несколько минут. Только когда я пересек границу собственности, понял, что наша система безопасности была отключена.
— Как? — спрашивает Нокс.
— Растяжки были перерезаны.
— Как, черт возьми, такое возможно? — вспыхивает Джастис, поворачиваясь к отцу. — Никто, кроме нас, не знает их местоположение.
Осознание наступает быстро.
— Вот для чего они приходили прошлой ночью, — говорю я оцепенело. — Сукин сын отправил своих подручных выяснить, где растяжки.
Отец кивает, явно уже догадавшись об этом.
— Даже камеры наблюдения в сарае были испорчены.
— Черт, — выдыхает Крейг. — Пирс был там сегодня, снимал отпечатки.
Всепоглощающая жажда мести прожигает меня насквозь.
— Как только я понял, что система безопасности отключена, вернулся к дому, и тут услышал крик Ханны Джей, — продолжает отец. — Я схватил винтовку и побежал со всех ног, но чертова машина была уже на полпути вниз по дороге. Однако с Пирсом кто-то был. Я видел его в оптический прицел.
Дентон.
Понятия не имею, как они с Пирсом сошлись, но мой гнев покарает их обоих.
Крейг отходит, доставая телефон.
Отец смотрит на меня, в его взгляде зияет черная пустота.
— Моя винтовка была взведена, оптический прицел наведен, но я не мог рисковать, делая выстрел, не с ней в машине. — Его голова опускается в раскаянии. — Прости, сынок, я подвел вас обоих.
— И меня прости, — шмыгает носом Ханна, подходя ко мне. — Я пыталась ее спасти, но бежала до дома недостаточно быстро.
Услышав взрыв ее рыданий, я наклоняюсь и подхватываю ее на руки, крепко прижимая к себе.
— Ты не виновата, постреленок. Здесь никто не виноват, — добавляю я, бросая взгляд на отца. — Я верну ее, обещаю.
Поцеловав племянницу в щеку, передаю ее Джастису.
Крейг возвращается, убирая телефон в карман.
— Моя команда на подходе, и я вызвал полицию штата. Патрульная машина Пирса пропала с радаров, но у них есть его номерной знак, и они держатся начеку.
— Он — гребаный труп, — говорю я Крейгу, тыча его в грудь. — Ты слышишь меня?
Он кивает, зная, что лучше не спорить со мной по этому поводу.
Я смотрю на братьев.
— Нам нужно рассредоточиться. Он не мог уйти далеко. Обыщем заброшенные склады, мотели, любые места, достаточно уединенные, чтобы их не было видно.
— У меня есть карта времен основания Винчестера, — говорит отец. — На ней есть часть близлежащих округов. Мы сможем определить местоположения зданий того времени, что станет хорошим началом.
Я уже собираюсь отправить его за картой, когда в моем кармане вибрирует телефон. Адреналин, скачущий по венам, переходит в овердрайв. Достав мобильный, я даже не смотрю на номер, уже зная, кто это.
— Где она, ты, сукин сын?
— О, ты вернулся, отлично, — ликует искаженный механический голос. — Должен сказать, Крид, это было легче, чем я думал. Хотя присутствие на моей стороне одного из лучших граждан Винчестера, помогло.
— Я вырву твою гребаную глотку, Дентон, клянусь богом.
Долгое мгновение тишины заполняет линию.
— Значит, ты разобрался. А я-то надеялся открыть тайну в грандиозном финале.
— Единственное, что откроется, — это твое сердце, когда я вырежу его из твоей груди.
— Полагаю, это означает, что ты готов постучаться в дверь смерти.
Мной овладевает вызванное яростью спокойствие.
— Готов, паскуда.
— Хорошо. Тогда слушай внимательно, потому что у меня есть два очень важных правила.
Алиса
Дверь моей спальни с грохотом распахивается, резко пробуждая меня ото сна. Охнув, я сажусь и обнаруживаю рядом с кроватью маму. Она накрывает мне рот ладонью, заставляя молчать.
— Он вернулся.
Ее шепот окатывает, как ведро ледяной воды. Ей не нужно пояснять, о ком идет речь. Дрожь в ее голосе говорит сама за себя.
Андон… мой сводный брат; брат, которого я едва знаю, потому что его пребывание рядом со мной считалось небезопасным. Вот почему папа держал его в приюте, в котором работал, до той ночи, когда он умер. В ту же ночь нам сообщили о побеге Андона, и после его больше никогда не видели.
До этого момента…
— Ох, мамочка… — раздается глубокий, насмешливый голос, за которым следует топот ботинок, поднимающихся по лестнице. — Я дома.
Мама поворачивается ко мне, страх в ее глазах прорезывает темноту моей спальни.
— Нам нужно уходить, немедленно. — Схватив меня за запястье, она стаскивает меня с кровати.
— Стой. — Упираясь ногами в пол, я сопротивляюсь силе ее тяги. — Мы должны позвонить в полицию.
— Нет, — яростно рычит она. — Никакой полиции. Пока нет.
Не успеваю я оспорить ее решение, как она уже подводит меня к окну, раздвигает шторы и занавеску.
Меня пронизывает ледяной страх, когда я понимаю, что она хочет выбраться из дома через окно второго этажа. Когда она открывает раму, на меня попадают крупные капли дождя.
На улице льет как из ведра.
— Иди первой, — приказывает она, подталкивая меня к окну.
— Мам, я не понимаю, — возражаю я. — Почему нам просто не позвонить в полицию и…
— Хватит, Алиса!
Я вздрагиваю от ее резкого тона.
Это заставляет ее разрыдаться.
— Прости, малышка. — Она притягивает меня в объятия. — Знаю, сейчас ты в замешательстве. Позже я все тебе объясню. А сейчас, пожалуйста, делай, как я говорю.
Из маминой спальни дальше по коридору доносится оглушительный грохот.
— Поторопись, — умоляет она.
Не колеблясь больше ни секунды, я высовываю голую ногу из окна, жалея, что на мне шорты и майка, а не пижамные штаны. Вцепившись в оконную раму, нащупываю ступней скользкую, мокрую решетку.
— Осторожнее, — шепчет она. — Я иду сразу за тобой.
Кивнув, начинаю спускаться, торопясь ради мамы.
Со всех сторон на меня хлещет вода, бомбардируя обнаженную кожу, и мои волосы тут же промокают.
Оказавшись на земле, я убираю мокрые пряди с лица и, подняв глаза, смотрю, как мама выползает наружу, ее нога вслепую нащупывает решетку.
И тут над ней нависает темный силуэт, мешающий нашему побегу. Он хватает маму за руку, прежде чем она успевает спуститься достаточно низко.
— Мама! — разносится в пустоте ночи мой полный ужаса крик.
Оглянувшись назад,
