Черт, мне абсолютно не понравилось, как тот придурок, художник положил на мою девчонку руки. Я уверен, что практически любой парень хочет положить на нее руки, даже просто для того, чтобы сказать, что прикасался к ней. Я и сам хочу к ней прикоснуться, но я также хочу, чтобы она хотела только меня. Не приказывала мне, как будто я ее щенок и держала меня за руку, только тогда, когда не притворяется.
Это точно не проходит так, как хотелось бы.
— Я видела, ты вышел из галереи. Туда заходят только хойтейс, — говорит официантка, когда я возвращаю ей зажигалку.
Васаби. Теперь хойтейс. Серьезно, я начинаю сомневаться в том, что на самом деле знаю английский.
— Хойтейс?
— Ну, хойтей-тойтей — тип людей, белые и богатенькие.
— Да, ну, я точно не один из них. Просто синий воротничок, который последовал за группой хойтейс.
Я делаю сильную затяжку, благодарный никотину. Уже чувствую себя спокойней. Окей, мои легкие, наверное, не совсем счастливы, но я сомневаюсь, то вообще доживу до того дня, когда они вдруг решат послать меня подальше.
— Я Менди — синий воротничок, — говорит официантка, протягивая руку и улыбаясь. У нее каштановые волосы с фиолетовыми прядями, она, конечно, симпатична, но она не Бриттани.
Я пожимаю ей руку.
— Алекс.
Она оглядывает мои татуировки.
— У меня тоже есть две, хочешь посмотреть.
Вообще-то нет. Мне кажется, что она просто однажды напилась и сделала себе наколку на груди… или на заднице.
— Алекс! — выкрикивает Бриттани, стоя у входа в галерею на другой стороне дороги.
Я все еще курю и пытаюсь не думать о том, что она привезла меня сюда потому, что я ее маленький темный секрет. Я больше не хочу быть долбанным секретом.
Моя псевдо-девушка переходит дорогу. Ее дизайнерские туфли стучат каблуками по асфальту, напоминая мне, что она на класс выше.
Она оглядывает Менди и меня, два синих воротничка, курящих вместе.
— Менди только что хотела показать мне свои тату, — говорю я, пытаясь разозлить Бриттани.
— Конечно, хотела. Ты тоже собирался показать ей свои? — отвечает она, осуждающе глядя на меня.
— Не люблю драмы, — говорит Менди, бросая сигарету, затушив ее носком своего кроссовка. — Удачи вам обоим. Видит бог, она вам понадобится.
Я делаю еще одну затяжку, желая, избавится от того чувства, как Бриттани меня притягивает.
— Возвращайся в галерею, querida. Я вернусь домой на автобусе.
— Я думала, что мы сможем провести отличный день вместе, Алекс, в городке, где нас никто не знает. Неужели тебе никогда не хотелось этого?
— Ты думаешь, это нормально, что этот придурок, художник думает я какой-то помощник официанта? Пусть лучше думают, что я член банды, чем иммигрант официантишка.
— Ты даже не дал этому шанс. Если б ты вынул из своего плеча этот чип и расслабился на минуту, ты мог бы стать одним из них.
— Да там все пластиковые. Даже ты. Проснись, мисс 'О Боже'! Я не хочу быть одним из них, поняла?! Entiendes?
— Четко и ясно. И к твоему сведению, я не пластиковая. Это называется быть тактичной и вежливой.
— В твоем кругу общения, не в моем. В моем кругу мы говорим все как есть. И никогда больше не приказывай мне извиняться, как будто ты моя мать. Клянусь богом, Бриттани, еще раз ты так сделаешь, и между нами все будет кончено.
О, черт. Ее глаза наливаются слезами, и она отворачивается от меня. Мне сейчас просто хочется пнуть себя за то, что обидел ее.
Я выбрасываю свою сигарету.
— Прости меня, я не хотел быть придурком с тобой. Ну, вообще-то хотел. Но только потому, что чувствовал себя там не в своей тарелке.
Она не смотрит на меня. Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до ее спины, благодарный за то, что она не отпрянула от моего прикосновения.
— Бриттани, я люблю быть с тобой, — продолжаю я. — Черт, когда мы в школе, я сканирую коридоры в поисках тебя. И как только я замечаю эти ангельские солнечные кучеряшки, я знаю, что я смогу протянуть этот день.
— Я не ангел.
— Для меня ты ангел. Если ты простишь меня, я пойду и извинюсь перед тем художником.
Она открывает глаза.
— Правда?
— Да. Я не хочу этого делать. Но я сделаю… для тебя.
Ее рот искривляется в небольшую улыбку.
— Не надо. Я ценю, что ты бы сделал это для меня, но ты был прав. Его художество отвратительно.
— Вот вы где, — говорит Сиерра. — Мы повсюду вас ищем, пташки. Давайте доедем уже до озера, наконец.
В доме у озера Дуг хлопает в ладоши.
— Ну, джакузи или фильм? — спрашивает он.
Сиерра подходит к окну и оглядывает пейзаж.
— Я усну, если мы включим фильм.
Я сижу с Бриттани на диване в гостиной, переваривая тот факт, что этот огромный домина — второй дом Дуга. И он гораздо больше моего собственного. И эта джакузи. Блин. У богатеньких есть все.
— Я не брал с собой плавки, — говорю я.
— Не волнуйся, — отвечает Бриттани. — Я уверена у Дуга тут найдется что-нибудь тебе одолжить.
В домике у бассейна Дуг проверяет шкафчики в поисках плавок.
— Здесь только две пары, говорит Дуг, протягивая мне узенькие Speedo. — Эти подойдут?
— Да в эти даже мое правое яичко не поместится. Почему бы тебе самому их не одеть, а я одену эти, говорю я и выхватываю из-под носа Дуга вторые плавки в форме шорт. Поворачиваясь, я понимаю, что девушек с нами нет. — Куда они делись?
— Пошли переодеваться. И сплетничать о нас, я уверен.
В небольшой раздевалке, пока я раздеваюсь и натягиваю плавки, я думаю о моей жизни дома. Здесь, на озере Женева, так легко забыть ненадолго о своей обычной жизни. Не нужно волноваться о том, кто меня прикроет.
Когда я выхожу из раздевалки, Дуг говорит.
— Знаешь, она хлебнет еще дерьма из-за того, что встречается с тобой. Люди уже начинают шептаться.
— Слушай, Дугги, мне нравится эта девчонка больше, чем мне когда-либо что-то нравилось в моей жизни. Я не собираюсь расставаться с ней. И я начну думать о том, кто, что там говорит о нас, когда меня закопают на несколько метров под землю.
Дуг улыбается и расставляет руки.
— Ах, Фуэнтес, по-моему, мы с тобой только что пережили братский момент. Хочешь, обниму?
— Даже не думай.
По дороге к джакузи Дуг хлопает меня по плечу. Не смотря ни на что, он прав, может у нас, и не было какого-то там братского момента, но мы точно поняли друг друга. В любом случае я не собираюсь его за это обнимать.
— Очень сексуально, детка, — говорит Сиерра, оглядывая его плавки.
Дуг идет как пингвин, переваливаясь с ноги на ногу от неудобства.
— Клянусь богом, как только я в джакужи, я снимаю их, они душат мои яйца.
