– Я должна познакомить тебя с Митчеллом Хейли. Он участвовал в гонках Уайтбред десять лет назад. Уверена, ему есть рассказать. Он живет в Сиэтле, но обычно появляется на гоночной неделе в Каслтоне. Если он здесь, я уверена, мой отец знает, где его найти. Они с Хейли старые друзья.
– Буду иметь в виду. – Тайлер шагнул вперед, положил руки на прилавок. – Ты хорошо выглядишь.
– Я… спасибо. – Кейт заправила прядь волос за ухо, чувствуя себя неловко под его чувственным взглядом. Она вдруг остро почувствовала, что, кроме них, в магазине никого нет.
– Кейт, – сказал он и умолк.
– Что? – Она посмотрела ему в глаза и увидела, как они темнеют от желания. – Тайлер, мы не можем начать все сначала.
– Почему нет?
Она не могла придумать приемлемый ответ. И казалось, он не нужен. Они говорили без слов и понимали друг друга.
– Меня послали сюда за тобой, – сказал Тайлер, вызвав у нее удивление.
– Кто?
– Кэролайн. Она готовит площадку для вашей традиционной дегустации супа из моллюсков на пристани.
– Да? – Имя младшей сестры вернуло ее к реальности. – Не могу поверить, что она тебя послала. Она не отвечала на мои звонки весь день.
– Может быть, послала не совсем подходящее слово, – уточнил Тайлер.
– Что она сказала, повтори точно.
– Ты должна держаться подальше от ее дел, или она тебе не скажет, какой из супов сварила госпожа Рэйбурн. Вот почти дословно.
– Госпожа Рэйнбурн отправила в прошлом году десять человек в клинику, – объяснила Кейт недоумевающему Тайлеру. – Она приготовила суп из негодных моллюсков.
Он понимающе кивнул.
– Твоя сестра не уступит тебе, держит удар.
– Я только надеюсь, что она сама не получает никаких ударов.
– Она хорошо выглядит, Кейт.
– Некоторые шрамы нельзя увидеть.
Тайлер с любопытством посмотрел на нее.
– Что это значит?
Она не собиралась ему рассказывать.
– Ничего. Это ничего не значит. Я рада, что Кэролайн в порядке, и попрошу прощения за то, что сую в ее дела свой длинный нос, когда увижу ее.
– Хорошо, тогда пойдем.
Она вздрогнула. Почти всю ночь она ворочалась в постели, выискивая причины, по которым необходимо держаться от Тайлера подальше. Эти причины не имели ничего общего с его профессией репортера, они лежали совсем в иной плоскости. Этот мужчина бог знает что делает с ее чувствами.
– Ты слишком много думаешь, Кейт, – пробормотал Тайлер. – Я просто предлагаю тебе миску супа из моллюсков, вот и все.
– Это на самом деле все? – Она беспомощно покачала головой и призналась: – Когда ты рядом, я с трудом вспоминаю свое имя.
– Кейт МакКенна, – напомнил он, его лицо немного помрачнело, голос стал резким, когда он произнес ее имя.
Она нахмурилась.
– Почему ты говоришь таким сердитым тоном?
Тайлер посмотрел на нее.
– Извини. Ты идешь, Кейт?
Приняв решение, она достала сумку из-под прилавка.
– Пойдем.
Кейт выключила свет, поменяла табличку с «Открыто» на «Закрыто» и заперла за собой дверь. Ветер едва не сбил ее с ног. Она поежилась.
– Откуда он взялся?
– Погода изменилась около часа назад, – сказал Тайлер. – Ты разве не заметила?
– Я была в помещении.
– Я согрею тебя, – пообещал Тайлер, обнимая ее за плечи.
Вот этого она и боялась.
– Держись крепче! – крикнул Шон, ветер подхватил его слова и бросил в лицо Эшли. – Этот холм будет сущим адом.
– Он слишком крутой, – забеспокоилась Эшли, обхватывая руками талию Шона еще крепче.
Мотоцикл остановился на вершине холма Соренсона. До сих пор Шон вел мотоцикл осторожно, стараясь не волновать ее.
– С тобой ничего не случится, Эш, я не позволю, – пообещал он. – Можешь мне довериться.
Она хотела довериться ему. Эшли хотела прогнать все заботы, все страхи. Она хотела снова стать девушкой, способной парить – лететь вниз по холму с распущенными волосами, а они летели бы за ней. Но Шон требовал слишком много. Разве мало того, что они провели последние два дня вместе, облазили свои любимые места, наелись рыбы и чипсов? Разве мало того, что она сегодня согласилась сесть на мотоцикл? Неужели она не должна отвергнуть его предложение?
Он поднял вверх защитный козырек на шлеме, оглянулся.
– Помнишь, что ты говорила мне? – спросил Шон, глядя на нее тепло и понимающе. – Когда мы ездили на велосипедах по этой горе?
Она покачала головой.
– Просто надо убрать ногу с педали тормоза. Вот и все, что нужно сделать.
Да, когда-то в прошлом Эшли не боялась скорости.
– Я не прочь иметь тормоза. Я остановила бы тебя.
– Я не буду это делать, если ты против. Но я думаю, в глубине души ты хочешь прокатиться с ветерком. Рискнем, Эш!
– Все в порядке. Давай скорее, а то я передумаю, – согласилась она, зажмурившись.
Эшли услышала его смех, потом взревел двигатель и тут же смолк.
Эшли вцепилась в Шона, сжала ногами байк и молилась, чтобы они не потеряли равновесие и не разбились. Но для раздумий не было времени. Скорость, ветер, движение байка пугали все больше и волновали. Похожее она испытывала раньше – под парусами, во время гонки, когда ветер подгонял их к победе и дню славы.
Через минуту они оказались у подножия холма, снова на ровной плоской поверхности, мотоцикл замедлял ход быстрее, чем ее сердце. Эшли открыла глаза, желая увидеть мир. Он был на месте. Солнце светило. Жизнь хороша. И она почувствовала себя лучше, чем в последние долгие годы. Шон остановил мотоцикл на обочине пустынной дороги. Он слез с седла, бросил шлем на землю и спросил:
– Разве не фантастика?
Эшли сняла шлем непослушными пальцами. Она сомневалась, что может слезть с мотоцикла. Ноги дрожали. Шон, должно быть, умел читать ее мысли. Он помог ей, потом обнял и закружил в объятиях. Когда он наконец поставил Эшли на ноги, улыбка его растянулась от уха до уха.
Она не могла не улыбнуться в ответ. Радость Шона была заразительна.
– Скажи мне, что тебе так же понравилось, как и мне. Скажи, – настаивал он.
– Мне понравилось.
– Тебе очень понравилось.
– Я сначала испугалась до сумасшествия, но потом вспомнила, что раньше было примерно так и я не боялась. Но сейчас лучше, чем раньше. Я почувствовала себя немножко прежней, – призналась она. – Я не знала, что храбрость можно вернуть. Это ведь было так давно. – Ее глаза наполнились слезами. – Ты вернул мне ее, Шон, я не знаю, как тебе удалось, но…
Он не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем – требовательным, жестким поцелуем, нетерпеливым и безрассудным, похожим на него самого, – именно таким, как хотела Эшли.
Тайлер пребывал в таком настроении, когда хочется совершить нечто из ряда вон выходящее или даже возмутительное. Два часа он дегустировал супы из моллюсков, общался с друзьями Кейт, слушал выступления местных групп, но ничто не избавило от жгучего желания, снедавшего его. Наверное, Кейт чувствует то же самое.
