Подбородком он раскрыл шире ее блузку, пока ее кожа не стала тереться о его
бороду.
Его дыхание, его рот, его язык, его слова - все было горячим.
- Ты этого не сделаешь, ты этого не сделаешь, ты этого не сделаешь…
- У меня месяц будут синяки.
- Черт, черт, черт, - слова были приглашены, ибо рот, произносящий их, был занят.
- Только посмотри на это. Это от твоей руки. У меня было такое ощущение, что
крюк отрывал меня от земли.
Глубоко сожалея, Дерек исследовал слабый синяк вдоль ее ребра:
- Извини, - он наклонился над ее туловищем, чтобы попробовать ее ребро.
Неспособные там остановиться, его губы брели к нижней части ее правой груди.
- Вот еще один, - сказала она, указывая на багровый цвет ниже бедра,- от того, что
я приземлилась на спину Мустафы.
- Хмм… - сочувственно пробормотал Дерек и направился вниз по ее телу, чтобы
запечатлеть мягкий поцелуй и там.
- Не говоря о том, как много появится завтра.
- Я каждому предоставлю такую же нежную заботу, - его губы порхали по ее бедру,
затем над мягкой долиной живота к пупку, который он неторопливо поцеловал.
- Обещаешь? - вздохнула она, выгибая спину в движении, которое доставило ее
ближе к его рту.
Позже. Намного позже того, как он нашел ее на пастбище, они прискакал из леса
более спокойным темпом. Приличия и скромность были абсолютно чужды после того
свирепого занятия любовью на постели из папоротника. Она сидела на спине жеребца
лицом к Дереку. Мустафа сам шел домой. Они целовались на каждом шагу его пути.
К тому времени, как они достигли дома, оба были добродушными, но дрожали от
вновь вспыхнувшего желания. Всю силу воли забрало то, что они помылись в душе и
оделись к ужину с Шерил, которая взволнованно стояла у них над душой даже после того,
как ее уверили, что Карен не уезжает и, что все хорошо.
К тому времени, как накрыли десерт, она была убеждена так же, как и
беспокоящаяся Дейзи. Пара едва ли могла есть, пируя своими глазами друг на друге. Как
только тарелки были убраны, Шерил пригласила Дейзи посмотреть фильм, умышленно
оставляя дом для влюбленных.
Дерек и Карен едва сдерживали возбуждение, когда неслись вверх по лестнице,
раздевались и добрались до широкой кровати Дерека.
Сейчас он вел ее к блаженному отвлечению, продвигаясь по низу ее живота
- Что если ты носишь моего ребенка, Карен? Я изо всех сил старался сделать тебя
беременной, если нет другой причины, чтобы ты была замужем за мной. Думаешь, я бы
позволил тебе убежать с моим ребенком?
- Да, я ничем не пользовалась, чтобы предотвратить беременность, но у меня нет
признаков.
- Но ты можешь быть беременна. Мой ребенок может расти в тебе прямо сейчас.
- Это единственная причина, почему ты приехал за мной?
Его ответом был поцелуй, который ставил клеймо на ее плоти и побуждал к ответу
ее чрево.
- Нет.
- Твой отец позволил твоей матери остаться с тобой. Она на другом конце света от
него.
- У него не было выбора. Как минимум из-за кодекса чести. Он был рожден, зная
свой долг.
- А ты?
- У меня нет такого чувства долга к арабам. Я - американец, Карен. Я люблю своего
отца. Люблю арабскую культуру, ценю ее мистику и красоту. Но у меня нет преданности,
как у отца. Он не требует ее от меня потому, что они с моей матерью так сильно
пострадали из-за его решения. Это было единственным, что он мог сделать. Но не в моем
случае.
- Он не будет негодовать на меня?
- Нет, - он прижал свои губы к мягко разбухающему треугольнику. - Конечно,
несколько внуков заработают тебе очки.
Сжимая пригоршнями его волосы, она подняла его голову:
- Ты - мошенник. Поцелуй меня.
Он медленно взбирался на ее тело, по пути оставляя поцелуи обожания на каждом
дюйме. К тому времени, как он достиг ее рта, они умирали от желания друг к другу. Его
язык соединился с ее, лаская ее небо.
- Я хочу остаться с тобой здесь навечно, Карен, - его горячие губы нашли ее ухо и
любили его.
- Ты не скучаешь по другой жизни? Ты был плейбоем, Дерек. Богатым
путешественником. Ты не сам выбирал жизнь остепенившегося женатого мужчины. Тебе
пришлось на мне жениться.
Он лениво улыбнулся, кошачьей ухмылкой, которая всегда срабатывала, приводя
ее в смятение.
- Ты так считаешь? - он мягко поцеловал ее в щеку. - Карен, любимая, предложение
брака тебе в тот день, было единственным способом удержать тебя.
- Что ты такое говоришь? - она не верила своим собственным ушам.
- Что я влюбился в тебя с первой минуты, как увидел. Что я пришел в такую ярость,
когда ты уехала, что мне, наверное, никогда в жизни не будет позволено вернуться на
Ямайку. Я продолжил твои поиски так яростно, будто это были поиски утраченного
ковчега. Я буквально перевернул верх дном тот остров, разыскивая тебя прежде, чем был
вызван домой своим отцом по причине очень срочной важности. Я чуть не закричал от
радости, когда узнал, что этой важной причиной была ты.
- Но в тот день ты казался холодным, таким злым.
- У меня была причина. Я мог придушить тебя за то, что покинула меня. Но в тоже
время, я хотел заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не признаешь, что ты тоже
не можем без меня, - он поцеловал ее. - Если бы мне не помог Спек Дэниелс, я бы
перевернул планету, пока не нашел тебя. Я говорил тебе, ты никогда не сбежишь от меня.
И сегодня я снова это доказал.
Слезы собирались в ее глазах и скользили по ее волосам.
- Ты никогда не захочешь вернуться к своей прошлой распутной жизни?
Его рука нашла полноту ее груди и ее чуткую вершину.
- Я устал от этого даже раньше, чем встретил тебя. Беспокойно, не имея
удовлетворения, разыскивая что-то такое, чего, я знал, нет в моей жизни. Я не знал, что
это, пока практически не наступил на это на пляже. Сейчас я хочу провести каждый день
моей жизни, любя тебя.
Она улыбнулась и от его слов и от того, как его язык омывал ее грудь.
- Я не могу быть кроткой и уступчивой женой, Дерек. Жизнь с тобой - лучшее, что
я когда-либо знала, но у меня также должна быть и собственная жизнь.
Осознавая, как это важно для нее, он поднял голову и исследовал своими глазами
темные бархатные глубины ее глаз.
- Я знаю это, Карен. Ты можешь делать, что пожелаешь.
- Свою работу?
- Никто не гордится этим так сильно, как я. Ели ты попросишь моей помощи, я с
радостью предоставлю ее. Но я никогда не вмешаюсь в то дело, которое ты построишь.
