Томас обернул свои руки вокруг ее плеч, притворяясь заинтересованным. — Да, девчонки любят это дерьмо.
Я открыл коробку, и это было точно то, о чем я подумал. — Нет, Элла... она сойдет с ума, если я покажу ей это.
— Миша Скотт, следи за своим языком, — предупредила она, помахав пальцем возле меня. — Думаю, Элла любит тебя намного больше, чем ты думаешь.
— Я знаю, что она любит меня. — Я закрываю коробку и пихаю ее обратно в ее направлении. —Но ей это не понравится.
Она отказывается взять коробку, скрестив ноги и наклоняясь к Томасу. — Я никогда не рассказывала тебе историю твоей прабабушки?
Я кладу коробку на стол и скрещиваю руки, откидываясь на спинку дивана и закидывая ноги на кофейный столик. — Нет, но у меня есть ощущение, что ты собираешься это сделать.
— Ты такой мудрый ребенок, — вздыхает она. — Всякий раз, когда мама рассказывала мне о ней, она отзывалась о ней, как о самом счастливом человеке в нашей семье. Не уверена, знаешь ты или нет, но я происхожу из довольно длинного рода женщин, чьи сердца были разбиты.
— Так вот почему тебе так везет, — говорю я, и Томас смеется, пока возится с одним из украшений на крошечном рождественском дереве, балансирующем на краю стола.
Она закатила глаза и открыла коробку так, чтобы кольцо смотрело прямо на меня. — Суть истории не женщинах, которые не нашли свою любовь, а в том, что одна ее все-таки нашла. Твоя прабабушка и моя бабушка, которую звали Шерри, пятьдесят три года была счастлива замужем за парнем, которого встретила, когда была еще подростком.
— Ты великая врушка, — говорю я, качая головой. — Но я должен отдать тебе должное за прекрасную выдумку.
— Это не выдумка, Миша Скотт, а чистейшая правда. — Она поднимает коробку с кофейного столика и держит ее на ладони, призывая меня взять ее. — Ты тот, кто может повторить ее судьбу. Люди завидуют вам с Эллой. Черт возьми, даже я завидую тебе.
— Это все потому, что ты была замужем за мешком дерьма в течение шести лет.
— У вас все по-другому, не так, как у нас с твоим отцом. Я едва ли знала его, когда встретила.
Я решаю уступить ей и взять коробку из ее руки. — Я подумаю об этом.
Она улыбалась, наклоняясь к Томасу, который шептал ей что-то на ухо. Чем дольше я смотрел на кольцо, тем больше моя броня разрушалась. В конце концов, у меня появилась идея.
Мы с Эллой лежим в моей кровати с включенным светильником, прижимаясь ближе друг к другу, потому что сейчас неимоверно холодно. Красные и золотые рождественские огни соседских домов сверкают через окно и освещают мою комнату. Элла в футболке без бюстгальтера, и ее волосы пахнут ванилью, смешанной с запахом сигарет. Я люблю этот запах.
— О чем ты думаешь? — Она перекатывается на живот и кладет подбородок мне на грудь, хлопая на меня ресницами. — Ты очень тихий.
Я смотрю на нее, тщательно обдумывая мои следующие слова. — Я думаю о том, чтобы отдать тебе твой рождественский подарок.
Ее голова наклоняется в сторону. — С каких это пор мы дарим рождественские подарки? Мы никогда не делали этого раньше.
— Ну, думаю, это начало новой традиции. — Глубоко вдыхая, я достаю коробку из моей тумбочки и ставлю ее на свою грудь, прямо напротив ее лица. — На самом деле, может быть, несколько новых традиций.
Ее зеленые глаза расширяются, когда она быстро подскакивает и встает на колени на кровати.
— Что это?
Поднимая коробочку, я приподнимаюсь. — Это именно то, что ты думаешь. Однако, перед тем, как ты сойдешь с ума, позволь мне произнести мою речь, хорошо?
Ее грудь вздымается, когда она дышит. — Хорошо.
Я в шоке от того, что получил ее одобрение, поэтому быстро начинаю. — Так, моя мама рассказала мне историю о моей прабабушке, которая, по-видимому, была единственной женщиной в семье, которой посчастливилось найти свою любовь. — Я останавливаюсь, пытаясь уловить ее настроение, но в условиях низкой освещенности, ее глаза выглядят черными, а лицо скрыто в тени.
Я становлюсь на колени перед ней, беру ее за руку, которая трясется. — Она также объяснила мне, какие мы счастливые, и что она, вроде как, завидует нам.
Она сдерживает улыбку. — Твоя мама завидует паре подростков?
— Эй, с сегодняшнего дня я официально не в этой категории, — напоминаю я ей легким тоном.
Она тяжело сглатывает, и ее глаза вспыхивают на коробку в моей руке. — А это значит, что я и должна преподнести тебе подарок.
— Ох, ты преподнесешь, — уверяю я ее с ухмылкой, когда крепко сжимаю коробку в моей потной ладони, изо всех сил пытаясь скрыть нервозность. — Но сегодня, о тебе, обо мне и о нашем будущем. — Ее губы открываются в возражении, но я прошу ее помолчать, и ее глаза обращаются к двери. — Дело в том, что когда моя мама предложила это, я понимал, что ты еще к этому не готова. Я понимаю тебя, Элла Мэй. Очень хорошо понимаю. — Я прикасаюсь к ее щекам, заставляя смотреть на меня. — Точно также, как я понимаю то, что прямо сейчас ты хочешь уйти. Не потому, что ты не любишь меня, а потому что ты боишься. Боишься, что не можешь сделать это. Боишься, что ты сделаешь мне больно. Боишься, что ты, действительно, будешь счастлива из-за того, что я собираюсь спросить у тебя.
Она прикусывает нижнюю губу. Ее глаза широко открыты, а грудь тяжело вздымается с каждым нестабильным вдохом. — Иногда я думаю, что ты читаешь мысли.
Я улыбаюсь. — Я, и правда, это делаю. Я просто не рассказываю об этом другим, потому что многие люди сойдут с ума.
Она закатывает глаза и садится на кровать, немного успокаивая меня. Я сажусь перед ней и кладу коробку между нами.
— Я не собираюсь просить тебя выйти за меня, — говорю я, и ее брови хмурятся, когда она поднимает свой взгляд с коробки на меня. — Я собираюсь сделать предложение.
— Предложение? — спрашивает она, пораженно. — Что это за предложение?
Я вполне наслаждаюсь собой сейчас, зная, что ей любопытно. Я беру ее руку в свою и открываю ее ладонь, чтобы положить в нее коробку. — Я хочу, чтобы носила его не на безымянном пальце, а на любом другом, а потом, когда будешь готова, ты сможешь переодеть его.
Она со страхом смотрит на коробку. — И что случится, когда я переодену его? Мы поженимся?
— Да, — говорю я просто. — В этом весь смысл.
Ее взгляд сталкивается с моим, ее зрачки увеличены. — И тогда мы, действительно, поженимся.
— Это не случится прямо сейчас, так что успокойся. — Я массирую ее бедро, чтобы попытаться расслабить ее. — Ты вообще собираешься открыть коробку, или так и будешь пялиться на нее весь день?
Она смотрит на коробку, что кажется мне целой вечностью, а затем, предварительно щелкнув, открывает крышку. — Твою ж мать, — говорит она и роняет ее.
