— Вы очень любезны, — с трудом выговорил он. — Знаете, на таких сборищах я чувствую себя не в своей тарелке. Светские приемы вызывают у меня скуку.
— Должна вам признаться, — сказала Соня, протягивая ему свою сигарету, — я тоже не выношу таких мероприятий. Пожалуйста, закуривайте, — добавила она, видя, что он не решается взять сигарету из протянутой пачки, — не стесняйтесь, синьор Ровести.
— Зовите меня Антонио, — тихо попросил он, беря наконец сигарету. — Знаете, мне вообще-то нельзя курить из-за сердца, но сигарета помогает занять руки, они всегда мне мешают.
В эту минуту ее позвал Онорио, и она нехотя оставила Антонио Ровести. Этот милый стеснительный человек смягчил ее сердце.
Здесь, на вилле «Суэрте», были гости со всего света. У некоторых, как у Савелли, в Акапулько были собственные дома, остальные разместились в лучших здешних отелях. Чтобы лично поздравить молодую блестящую пару, в Мексику приехали коронованные особы, миллиардеры, знаменитые актеры Голливуда, именитые писатели и журналисты. Выражаясь языком Библии, можно было бы сказать, что на этой свадьбе было много званых, но мало избранных.
Соня, как заведенная машина, переходила от одних гостей к другим, не имея времени и сил уделить всем внимание.
Для банкета специально был выписан из Франции повар, известный на Лазурном берегу. В парке установили длинный стол для самых почетных гостей и много небольших для более мелкой сошки. Пиротехники готовили какой-то необыкновенный фейерверк. Модный дом Баленсиаги прислал свою лучшую портниху с полным гардеробом для Сони, фирма «Тиффани» — подарки для гостей: мужчинам — золотые портсигары, женщинам — миниатюрные шкатулочки для лекарств, украшенные эмалью и драгоценными камнями.
Праздник был в разгаре, вино лилось рекой, лимузины подвозили все новых гостей. Соня уже некоторое время не видела Онорио, и ее это немного удивило.
— Где хозяин? — спросила она Пилар.
Немая указала рукой куда-то вдаль.
— Я не понимаю, — Соня замотала головой, чтобы Пилар лучше поняла ее.
Девушка взяла Соню за руку, отвела в кабинет Савелли, где над письменным столом висела подробная карта Мексики, и ткнула пальцем в какую-то точку. Подойдя ближе, Соня заметила, что это очень далеко от виллы «Суэрте».
— Зачем он так далеко поехал? — повернувшись к Пилар, спросила Соня.
Пилар пожала в ответ плечами.
— Почему он мне ничего не сказал? Ты почему-то знаешь, а я…
Наконец Соня поняла, что ее вопросы так и останутся без ответа — Пилар не могла выразить ничего, кроме верности и любви к своему хозяину.
В Италии Онорио Савелли считался богатым человеком, не более того, здесь же, в Мексике, он, похоже, был царь и бог. Созвал со всего мира гостей на этот сумасшедший прием, а сам исчез, оставив ее одну со всей этой публикой. Соня допускала, что в отдельности все приглашенные, может быть, неплохие люди, но вместе они казались ей чужой, враждебной силой. У нее не было с ними ничего общего. Ей захотелось услышать отцовский голос, но если даже она сейчас наберет его номер — что она ему скажет? На столе лежала писчая бумага, и Соня, взяв листок, нарисовала на нем покосившуюся колоколенку и солнце, наполовину скрытое облаком. «Ты — мое солнце», — написала она внизу, положила рисунок в конверт и аккуратно вывела адрес.
— Это письмо нужно отправить, — объяснила она Пилар. — Как можно быстрее.
Пилар понимающе кивнула.
Соня решила не возвращаться к гостям, им и без нее будет нескучно.
Соня пошла в свою комнату и легла. Едва слышный шорох заставил ее насторожиться. Открыв глаза, она увидела Пилар, которая стояла у постели и улыбалась. «Трогательная девушка, — подумала Соня, — кажется, она и без слов все понимает». С этой мыслью она задремала.
Разбудило ее деликатное прикосновение, и, открыв глаза, она увидела через жалюзи яркое солнце и неизменную Пилар у своей постели. Девушка показывала Соне, что та должна встать.
— Хозяин вернулся? — спросила Соня.
Пилар кивнула и объяснила жестами, что он ждет ее в кабинете.
Соня кипела от злости; вот сейчас она скажет этому самодовольному диктатору все, что о нем думает! Она не намерена терпеть его таинственных исчезновений, с какой стати? Соню обижало и то, что Онорио даже не пытался лечь с ней в постель. Дело было не в том, что она этого хотела, просто ее самолюбие было задето таким равнодушием к ней, как к женщине.
Соня стремительно направилась в кабинет, распахнула дверь и с порога бросила в лицо Онорио:
— Я немедленно уезжаю. Твои султанские замашки устраивают, возможно, твою жену или твоих любовниц, но только не меня.
В глазах Онорио загорелись веселые искорки; казалось, Сонин выпад его развеселил. Только сейчас Соня заметила, что в кабинете они были не одни: в стороне за небольшим столиком сидели два незнакомых человека и разбирали какие-то деловые бумаги. На Соню они даже не взглянули, обсуждая вполголоса свои проблемы. Соня резко повернулась, чтобы уйти, и услышала за спиной голос Онорио.
— Письмо, которое ты написала отцу, отправлено дипломатической почтой. Он получит его уже сегодня.
— От тебя ничего нельзя скрыть, — раздраженно бросила она через плечо.
— Я отвечаю за безопасность тех, кого люблю, а потому должен иметь о них полную информацию, — терпеливо сказал Онорио.
— Очень оригинально! Ты суешь свой нос во все мои дела, а сам не считаешь нужным сообщить мне, где ты и что делаешь.
Соня была зла, хотя в душе понимала, что несправедлива к Онорио: наверняка он хотел ей угодить, отправляя ее письмо самой быстрой почтой.
— Согласен, я не прав, — подняв руки кверху, весело сказал Онорио, — но прежде, чем уйти, выслушай мои оправдания. В Мексике у меня много интересов. Это и рудники, и плантации сахарного тростника. Я решил сделать тебе подарок, надеюсь, достойный тебя. — И он приблизился к сидящим за столиком мужчинам, которые перестали наконец говорить между собой и теперь смотрели на Онорио. — Позволь представить тебе моего мексиканского адвоката Хосе Луиса Косту и адвоката Вильбара Брука из Нью-Йорка.
Оба мужчины приподнялись со своих мест и вежливо поклонились Соне.
— Тебе придется подписать кое-какие документы, — продолжал Онорио, — после чего ты станешь акционером серебряных рудников и владелицей квартиры в Нью-Йорке.
Соня медленно опустилась на стул. Даже не представляя себе, сколько могут стоить эти подарки, она понимала, что на нее свалилось огромное счастье. Раз уж на ней стояло клеймо содержанки, имело смысл играть эту роль до конца!
