— Оставьте вы нас в покое! — крикнула она, захлопнула окно, выскочила из кухни и помчалась вверх по лестнице. — Алистер, Алистер! Они опять здесь, похоже, окружили дом со всех сторон. Одного я увидела прямо перед кухонным окном.
— Вот ведь сволочи! Это неслыханно! — пробормотал он, поднялся и натянул слаксы и свитер. — Мне казалось, кроме нас, столько людей желают сделаться известными.
Джейн услышала шаги на лестнице, звук открываемой двери. Алистер что-то крикнул, шарахнул дверью. Джейн свернулась калачиком под одеялом. Ей почему-то чудилось, что из какого-нибудь угла сейчас вновь полыхнет фотовспышка. Боже, неужели их теперь так и будут донимать?! Вернулся Алистер, держа в руках две чашки чая.
— А можно пожаловаться на этих людей в их газеты? — спросила Джейн. — Например, редакторам, а?
— Так ведь именно редакторы этих чертовых газет и подсылают к нам репортеров. Слава Богу, завтра мы будем уже далеко. — Он подошел к окну и посмотрел в щелку между шторами. — Кажется, вся улица так и кишит этими людьми. Как саранча. — Он взглянул на Джейн. Несчастная, бледная и растрепанная, она сейчас сидела на постели, держась за подушку. — Дорогая, бедная моя Джейн, не терзайся ты так. Наверное, ты мечтала о тихом венчании в простой церкви, чтобы все были в белом, чтобы тебя окружали подружки… А оно вон как обернулось; прямо кошмар какой-то!
— Я в полном порядке, дорогой. Просто поначалу немного испугалась… Я была не вполне готова… Но ведь и ты, наверное, не ожидал… Не думал и увидеть меня в твоей рубашке, — попыталась пошутить она.
— Я, видимо, кажусь тебе сейчас таким беспомощным. Я должен как-то оградить тебя, и — не могу. Да, надо было предвидеть, что произойдет нечто подобное. — Алистер в сердцах ударил по стене кулаком. — Газетчики всю жизнь, сколько помню себя, постоянно крутятся под ногами… Но не до такой же степени.
Весь день они провели при свете, плотно задернув шторы в комнатах. Френсис Гринстоун прибыл в девять часов, как и обещал. И к своему великому удивлению, Джейн была рада видеть его. Она надеялась, что, может, хоть он сумеет как-то защитить их от этих жутких людей с фотокамерами.
— Вы можете прогнать их отсюда? — спросила она.
— Их слишком много. Едва ли они послушаются меня. Может, чайку выпьем?
Джейн налила ему чашку.
— Я попробую как-нибудь их урезонить, — сказал Алистер, решительно направляясь к двери. Не отнимая чашку от губ, Френсис Гринстоун коротко хохотнул. Появление Алистера на крыльце сопровождалось треском фотографических затворов. Создавалось впечатление, словно на улице выстроилась целая армия крикетистов. Джейн слышала, как, забрасывая Алистера вопросами, кричали эти люди. «А невеста ваша где?» — раздалось сразу же несколько голосов, однако ответа Джейн не расслышала.
Алистер тут же вернулся и сказал:
— Джейн, если мы позволим этим людям сфотографировать себя, они обещают уйти и более нас не беспокоить.
— Но я сейчас так жутко выгляжу!
— Ты выглядишь замечательно.
Джейн торопливо достала расческу, несколько раз провела по волосам и направилась к входной двери. Хотя репортеры обещали ограничиться фотографией, но, как только на крыльце появилась Джейн, отбою не было от вопросов. Газетчиков интересовало все: родители Алистера и их отношение к будущей невестке, время появления на свет младенца. Джейн, перепуганная до смерти, вернулась в дом, но репортеры не торопились расходиться.
Джейн попыталась заняться глажкой и начала упаковывать чемоданы. Она даже смирилась с присутствием Френсиса, который без конца просил чая.
— Вы уже видели, что про вас пишут? — спросил он, протянув Джейн свежий выпуск «Эха». Огромные буквы впечатляли: «ОН ЛОРД, НО С ЭТИМ НИЧЕГО НЕ ПОДЕЛАЕШЬ, — ГОВОРИТ ЖЕНА БЫВШЕГО КОТЕЛЬНОГО МАШИНИСТА. — ВООБЩЕ-ТО ОН ОЧЕНЬ ПРИЯТНЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК».
Ниже помещалась жуткая фотография: Джейн, мать, Алистер. «Полный текст статьи смотрите на развороте». Джейн, однако, не могла заставить себя открыть упомянутый разворот. Она швырнула газету Френсису, увиденное наполнило ее душу чувством жгучего стыда.
— Это ужасно! Я не желаю более видеть ничего подобного.
— А жаль. Мне как раз показалось, что тут все на своих местах.
В этот момент в дверь настойчиво постучали. Алистер ринулся на второй этаж, чтобы высунуться в окно и прогнать наглецов. Стук и дребезжание звонка, однако, не стихали. Наконец даже у внешне невозмутимого Френсиса лопнуло терпение.
— Пойду разберусь с нахалами. — С этими словами он вышел. Возвратился он не один, а вместе с Джоном и Дэвидом: молодые люди сияли, как начищенные самовары.
— Подходим и думаем: что за шум, а драки нет? Нам, как в регби, чуть ли не корпусом пришлось выбивать двери, — объяснил Джон.
— Кстати, у тебя что-то с телефоном, — сказал Дэвид.
— Мы не кладем трубку, потому что… Впрочем, не важно. Я чертовски рад вас видеть. Пивка не хотите? — спросил Алистер.
— Может, чем-нибудь помочь? — потягивая пиво, поинтересовался Дэвид.
— Разве что не спятить в этом дурдоме, — высказал пожелание Алистер.
— Пойду напишу парочку писем. Опустите их в ящик, ладно? — попросила Джейн. — Конечно, я и сама могла бы, но после всего этого уже и не знаешь, как на улицу выйти. — Она виновато посмотрела на Френсиса. — Я написала Сандре, но боюсь, она не успеет приехать вовремя. Может, вас не слишком затруднит заехать в больницу и оставить для нее письмо? А если разыщете ее, будет и того лучше. Просто скажите, что регистрация назначена на полдень в Челси, в Регистрационной палате.
— Давай лучше я съезжу, — вызвался Джон. — Дэвиду, мне кажется, лучше там не появляться. — При воспоминании о былом злоключении все четверо весело рассмеялись.
Джейн оставила мужчин, и они вместе с Френсисом Гринстоуном начали дискутировать о том, что следует понимать под правом индивидуума на приватность.
Она же написала письмо сестре-распорядительнице, уведомляя ее о своем желании оставить учебу. Куда труднее оказалось писать родителям, поскольку приходилось сознаваться во лжи касательно своей якобы беременности. Джейн испортила несколько листов, прежде чем нашла нужный тон. Не успела она оглянуться, как пришел Алистер, прочитал оба послания.
— Ну что же, дорогая, очень даже складно и по существу. Надеюсь, в конечном итоге нас простят. Знаешь, мне жаль, что я не предупредил тебя раньше, но дело в том, что сегодня вечером мы с отцом договорились вместе поужинать.
— Алистер, неужели ты оставишь меня одну? Я не сумею справиться с этой стаей шакалов, которые обложили дом.
