— Вовсе и не угадал, — Алиса подставила спину. — Купала еня не мама, а няня Веруся. И к массажистке я не хожу…
— Да, тебе в самом деле не нужны никакие массажистки. Ты — само совершенство — особенно вот так! — Лукка засмотрелся на Алису, стоящую на балконе в его белой рубашке, лохматую и босую. — Сейчас же иди под одеяло и признайся: чертовски приятно иметь такие ноги! Они за версту так и вопят: «Я — классная девчонка!».
— Ноги я предпочитаю не демонстрировать — не балерина. И «девчонке» уже стукнуло тридцать!» — вздохнула Алиса.
— А я-то подумал вначале, что ты моя ровесница. Эти серые длинные платья, прическа классной дамы… Конечно, такая маскировка очень гуманна по отношению к посторонним мужчинам. Для них ты должна скрывать соблазн. Но для меня — ты будешь всегда постоянным искушением, даже в девяносто лет. Знаешь, таким рыжим зверьком, который заманивает в гущу, мелькая своим пушистым золотым хвостом, — Лукка собрал в горсть длинные волосы Алисы.
— Знаю, знаю! А вот знаешь ли ты, что мое имя по-русски звучит как название этого зверя, только надо поставить ударение в конце: лиса.
— Лиса-а-а… — обрадовался Лукка, — Ты — моя Лиса!
…До вечера «молодожены» провалялись в «королевской» постели, оказавшейся очень крепкой несмотря на свой возраст и иллюзию театральной бутафории. Они торопились рассказать друг другу как можно больше о себе, интуитивно отбирая детали и формируя именно тот образ, который должен был стать теперь для каждого из них настоящим.
А когда каминные часы гулко пробили пять раз, двери отворились и коридорный внес целый чан, наполненнный фиалками. Отпустив получившего вознаграждение парня, Лукка сдернул с Алисы одеяло и вывалил на нее гору мокрых, прохладных цветов.
— Поздравляю! У нас с тобой юбилей. Мы знакомы уже сорок восемь часов и денадцать из них — «молодожены»!
А еще через час они неслись по автостраде «Солнце» в Рим, торопясь к парижскому рейсу.
— Мы могли бы и не забирать твой чемодан в «Плазе», эти вещи тебе все равно больше не понадобятся, — категорически постановил Лукка. И если бы не документы и закупочные образцы, оставшиеся в номере, Алиса так и вернулась бы в Париж почти Евой — в единственном костюме, надетом на голое тело, стеклянных бусах и простоволосой — Лукка запретил закалывать шпильками «лисий хвост».
В самолете Алиса отмалчивалась, пропуская мимо ушей вопросы изумленной Анни, и дремала не расставаясь со счастливой, спокойной улыбкой.
В Париже она прежде всего отправилась по магазинам. С подачи юной английской манекенщицы на улицы выплеснулся «стиль Твигги» — все были молоды, гибки, сексуальны, сверкая смело открытыми коленями (независимо от достоинства ног), подведенными черной тушью глазами несовершеннолетних грешниц и щеголяли наивным легкомыслием девочки-подростка.
Алиса приобрела новый гардероб — от тонких обтягивающих свитеров до шубки-колокол из мягкого синтетического «леопарда». Она не могла бы и помыслить неделю назад, что оденет эти вызывающие сапоги на толстой «платформе», туго обтягивающие икры блестящим мягким лаком.
Дома, примерив доставленными посыльными вещи, Алиса была разочарована — новый имидж не складывался. Начинать, видимо, надо было сверху.
В парикмахерском салоне «Ланвен» мадмуазель Грави никогда не появлялась: косметикой она почти не пользовалась, а волосы отпускала в свободный рост, слегка подравнивая концы.
Теперь, сидя в удобном кресле перед огромным трюмо, позволяющим менять ракурсы, Алиса видела застывшего за спиной с расческой наготове мастера и медлила с решением.
— Что пожелает мадмуазель? — наконец поинтересовался «маэстро», похожий скорее на мечтательного скрипача, чем на шельмоватого Фигаро.
— Мадмуазель желает стать молодой и привлекательной. Ну знаете «искристой»! — сформулировала задачу Алиса. — Алиса вытащила шпильки и тряхнула головой — шелковистые волны охотно расспылаись, закрыв ее до пояса.
Мастер отступил на шаг и замер, задумчиво изучая материал.
— Нет, Твигги мы из Вас делать не будем. Знаете — ведь у вас редкая индивидуальность — этакая солнечная, женственная классика. Итальянский ренессанс. Причем вы не «мальчик-паж» Караваджо, а скорее «Весна» Ботичелли.
Алиса рассмеялась:
— Похоже, мне никак не вырватся из круга художественных ассоциаций в наше реальное современное пространство. Парикмахер сделал несколько пассов, перемещая над головой Алисы золотистые пряди и подвел итог:
— Мы немного подппортим вашу деловую репутацию: уберем святость и подбавим задорного легкомыслия. И уж, конечно, — оставим Вам основной «капитал». Такие волосы нынче редкость.
Алиса опустила веки, слыша как порхают над ее головой щелкающие ножницы, чувствуя прикосновения расчески, поглаживания щетки и, наконец, теплое дуновение фена.
— Новый портрет готов. Я бы назвал его «Бриджитт Бордо позирует Ботичелли». — Мастер сдернул с плеч Алисы накидку и отступил, предостави клиентке полный обзор в зеркале.
То, что увидела Алиса, ей очень понравилось: эта юная Луккавая кокетка, по-видимому, не прибегала к искусственным ухищрениям, волосы выглядели абсолютно естественно, густая растрепанная челка неровными прядями падала до бровей, а масса косматых завитков, будто взъерошенная ветром, опустилась на плечи и спину, достигая лопаток.
— Мадмуазель совсем не надо заботиться о такой прическе. Волосы вьются от природы, а специальная стрижка сохранит это впечатление растрепанности. Если же Вам понадобиться выглядеть торжественно — поднимите все пряди высоко на затылок. Пусть будет коса, валик или «хвост» и капризный взгляд из-под челки. — Любовался полученным эффектом мастер.
— Отлично! Это мне как раз подходит. Теперь к новому «парику» надо делать другое лицо, — задумалась Алиса.
— Сегодня «лицо» — это прежде всего глаза и губы. Вы можете воспользоваться услугами нашего дизайнера= — предложил мастер, но увидев отрицательную реакцию Алисы, добавил: — Женщина со вкусом, конечном, лучше знает себя и сумеет найти грим. Я рекомендую вам как можно темнее у глаз, и светлее губы.
… Алиса воспользовалась советом маэстро и, сидя дома перед туалетным столиком, покрыла губы помадой светлого тона и почти гротескно увеличила серыми тенями глаза. Она вопросительно вглядывалась в незнакомое лицо, улыбающееся ей из зеркала — «Кто ты, Лиса? Что-то ждет тебя d'oro bambina?»
Алиса не могла скрыть перемен, происшедших с ней и не хотела Золушка превратилась в Принцессу, а Лиса, лихо закинув ногу на ногу, так что узкая «мини» вздернулась, плюхнулась в кресло перед Александрой Сергеевной и заявила:
