Я направляюсь к спальне, чтобы за закрытой дверью чувствовать себя менее напряжённой. Как только оказываемся вне зоны действия родственничков, смотрю Марку в глаза и произношу.
- Твоя мама приходила ко мне на работу, чтобы извиниться.
- Я знаю, это было неожиданно.
- Ты знаешь, я могу в какой-то степени её понять, она тебя очень любит. Я долго думала и поняла одно: любая мать сердцем чувствует ребенка, по себе теперь знаю. А у нас, сам знаешь, всё было вверх тормашками, а материнское сердце не обманешь. По сути, мы всех обманывали, да и сейчас не все в курсе наших истинных отношений.
Я не считаю правильным посвящать близких в тот бедлам, что случился у нас с Марком, пусть всё неправильное осядет где-то на дне, забудется, сотрется, на поверхность выпустив только хорошее.
- Ты права, с этим глупо спорить.
Марк потирает лицо и тяжело вздыхает, о чем-то думает, а я, прижавшись спиной к двери, просто наблюдаю за его эмоциями. Он замечает, что я не просто улыбаюсь, а ещё нахальным образом изучаю его губы и облизываю свои. Как же я люблю вспышки желания в его глазах, его прерывистое дыхание и нетерпеливость, страсть.
- Нравится то, что видишь?
- Правду сказать? – «тролль Вася» просыпается во мне и заставляет подтрунивать над Черкасовым.
- Впрочем, можешь не говорить, - вот так, так, меня обламывают, и выражение моего лица сменяет маска удивления, - всё прекрасно читается в твоих глазах и выражении твоего лица.
Едва не задыхаюсь, осознавая, что в его близком присутствии теряю самообладание, и как бы здравый смысл не боролся за выживание, язык моего тела кричит и палит меня.
- Черкасов, вот только не зазнавайся, понятно, - копирую Олю и указательным пальчиком машу перед его носом, а этот паршивец губами хватает мой палец и нежно его посасывает. Меня словно током ударило, и трусики стали влажными, о дыхании страшно подумать.
Он молчит и смотрит, просто смотрит, и я знаю, что именно предвещает такое его пристальное наблюдение, это как крокодил, который высматривает свою добычу, а потом, когда жертва расслабляется, делает смертельный прыжок и всё, пипец котенку.
Ускользнуть и разорвать зрительный контакт не получилось, зато у него получилось очень сладко и томно напомнить мне о том, как я кайфую от его поцелуев.
- Скоро одиннадцать, а мы до сих пор не при параде, - часто дышу, когда сладкий плен прерывается, а перевозбужденный Марк лбом упирается в стенку и тяжело дышит, его каменной эрекцией не позавидуешь, но ничем помочь ему не могу, ведь мы по жизни шумные, особенно я…
- Наполняем бокалы и ждём поздравления президента! – руководит процессом Женька, а я кручусь на все стороны и счастливо улыбаюсь, Марк помогает зятю, Аня загадочно улыбается и до сих пор не раскололась ни мужу, ни нам, а что же именно означало озорное поедание огурцов.
- Вот, началось! Слушаем! – мама сказала свое главное слово и сделала громкость на телевизоре больше.
Смотрю, а ведь даже Жорка на коленях Марка внимательно следит за происходящим на экране. Медленно, но уверенно придвигаюсь к своему мужчине, щекой трусь о его плечо, он улыбается, но не поворачивается, просто держит фужер с шампанским в руке и слушает. Удобно на его плече, приятно моим носовым рецепторам вдыхать аромат его одеколона, смешанный с запахом его тела. В животе что-то приятное щекочет, кончик носа щемит, а чувство радости едва не распирает от волшебства мгновений, которые вот-вот перекинут нас в новый год, новый день, счастливую жизнь.
Президент сказал многообещающую речь, хочется верить в светлое будущее не только для себя, но и для страны, хочется верить в мир и удачу, взаимопонимание.
- Я тебя люблю, Черкасов, - хрипло шепчу на ухо своему мужчине, и дух захватывает от волнения, ведь часы бьют двенадцатый раз.
- С новым годом! – на всю комнату верещит Женька, девчонки вторят ему, а мой мужчина под впечатлением так и застыл с фужером и смотрит неотрывно в мои глаза.
Наши бокалы волшебным образом стучатся о бокалы родных, не стихают поздравления, а мы словно вне этой комнаты просто изучаем друг друга, и на губах медленно, но уверенно расползается улыбка радости.
- Она сказала, что любит меня, - вдруг неожиданно и громко сказал Марк на всю комнату, голоса стихли, и всё внимание сосредоточилось на нас.
- Ну, хоть что-то толковое сделала за столько времени, - изрекла Виола и залпом выпила свой сок, на манер отца салютнув ярким стаканом.
- Всецело присоединяясь к сказанному, - лицо Женьки едва сдерживается от смеха, а я нервно кусаю кулачок и наблюдаю за родственниками. – За вас, за Новый год, за счастье! За сына!
- Надеюсь, Женечка, что в этот раз ты тоже станешь отцом прелестного мальчугана, - Анюта, спустя пять минут после первого тоста, видимо едва выдержала, чтобы раньше времени не признаться.
- А я же говорил! – зять срывается на ноги и нервно бегает по комнате, мы так и не поняли, что именно он хотел сделать, и нам с трудом удалось его усадить и наполнить бокалы заново.
- С Новым годом! – Виола поднимает свой стакан и весело смеётся.
Звон бокалов не стихает ещё долго, так же, как и смех детей, родных. А я вдруг поняла, что намного приятнее быть счастливой и любимой. Я всё-таки скажу Марку в ближайшем времени «да», потому что не вижу смысла жить без него, он нам нужен.
Конец
