как сам понимаешь, стала Кудряшовой и передала свои права на ведение бизнеса мужу. Девочка домашняя, ни в каких тусовках не мелькала, в порочащих связях замечена не была. Я думаю, Кудряшов женился на ней из-за денег, хотя может и любовь, кто поймет этих женщин, – мужчина на другом конце провода усмехнулся, а я скривился, потому что тоже думал, что от Ксюши ее мужу нужны были только бабки.
Причем в больших количествах, а значит…
– И где она сейчас? – я осторожно задал интересующий меня вопрос. Точнее, наводящий, чтобы уж наверняка узнать причину побега двух голубоглазых красавиц.
– На этот вопрос и я бы хотел получить ответ. Она исчезла, – Андрей тяжело вздохнул. – Вместе с ребенком. Знаю, что Кудряшов поднял на уши все свои связи, чтобы ее найти, но она пропала.
– Давно?
– Где-то с полгода, плюс-минус пару месяцев. Прямо Мата Хари какая-то, ни разу нигде не засветилась, – засмеялся мужчина мен в ухо. – Хотя Россия-матушка у нас большая, а Кудряшов все-таки не такой уж крутой, чтобы всю страну на уши поднять.
– Но он ее ищет, – сказал я, скорее сам себе, чем своему собеседнику.
– Активно, – подтвердил мои слова Столяренко. – По крайней мере, привлек к ее поискам всех, кого мог, даже парочку моих бывших московских коллег.
– Почему она сбежала? – наконец-то мы подошли к главному вопросу нашего диалога.
Я затаил дыхание в ожидании ответа. Даже самого фантастического или мифического, но мне было все равно.
Лишь бы знать наверняка, к чему готовиться.
– Точно не знаю, – запнулся мой собеседник на том конце провода. – Но поговаривают, что Луговой своей дочери оставил крутое наследство.
– Деньги? – я все еще практически не дышал.
– Почти, – Столяренко засмеялся. – Очень много денег, – еще один смешок. – Цифра с семью нулями, а может и восьмью, кто знает. И, как сам понимаешь, в иностранной валюте.
– Нехило, – я даже присвистнул, так меня впечатлила речь Андрея. – И где они сейчас, эти деньги с семью или восьмью нулями?
– Вот в этом-то вся и загвоздка, – мужчина тяжело вздохнул. – Девочка сбежала, и поговаривают, – он сделал акцент на последнем слове, – что прихватила эти деньги с собой. Вот муженек и кинулся ее искать.
– Теперь стоп, – я резко встал со своего места и подошел к окну. Между нами воцарилась молчаливая пауза, а я пытался собраться с мыслями, которых было слишком много, чтобы правильно донести до своего собеседника информацию. – Даже если взять лимон зеленых, хотя бы на минуточку задумайся, сколько это наличными? А ты утверждаешь, что там намного больше. Вопрос – долго девочка с таким налом побегает по России? Какую-то ты мне тут пургу заливаешь, Андрей Алексеевич.
– Во-первых, не утверждаю, а делюсь слухами, – снова засмеялся мужчина. – А во-вторых, я не сказал, что бабки наличные. Кто ж в наше время такие суммы под подушкой держит или в сумке с собой таскает? Лихие девяностые закончились, а с ними и багажники полные баксов канули в лету.
Я-то прекрасно был осведомлен, что никаких денег у Ксении нет. Она жила только на то, что зарабатывала сама. Богатая наследница, а всего чемодан вещей.
И полное отсутствие средств, чтобы снять приличное жилье.
Но своему собеседнику всей правды открывать не собирался. Не из-за того, что не доверял, а чтобы мужчина крепче спал по ночам и не ломал голову, зачем мне всё это надо.
– Тогда что? – задал я вопрос в лоб.
– Деньги лежат на счетах в банке, а Ксения Луговая – единственная наследница папиных миллионов. Взяла бумажки и свинтила с ними по-тихому.
– А муж, значит, ищет бабки, – и снова я, скорее, констатировал факт, разговаривая сам с собой, чем задавал вопрос своему собеседнику.
– Это всё слухи, Никита, – мужчина в очередной раз тяжело вздохнул. – Но сдается мне, что очень похоже на правду.
– Что с первым вопросом? – я перевел разговор на другую тему, как бы не проговориться о том, что знал. И мне хотелось поскорее закончить нашу беседу, чтобы подумать в тишине, пока мои красотки не вернулись с пляжа.
А подумать было над чем. Например, зачем Ксении изображать из себя страдалицу, если у нее на руках бумаги на несколько миллионов долларов? И почему, в таком случае, не обменять бы эти миллионы на свою свободу, если уж она так жаждет избавиться от собственного мужа? Но чем быстрее эти мысли крутились в моей многострадальной голове, тем больше я склонялся к тому, что у девушки нет этих бумаг. Возможно, она знает, где их искать, но точно не держала эти самые миллионы в руках.
Хотя…
Сдается мне, она даже не знает о точном местонахождении этих бумаг. Иначе точно бы с Кудряшовым договорилась…
– Он мертв, – два резки слова вывели меня из раздумий. – По крайней мере, ничего не указывает на то, что Аркаша жив. Ни одного слуха, ни одного события, которое бы могло пролить свет на тот факт, что Суслик имеет отношение к делам. Одним словом – ничего, – последнее слово Столяренко произнес по слогам. – Но, – он сделала паузу, а я замер. – Мне тут один человечек подал идею, – и снова молчание.
– Какую? – я сам не узнал свой голос.
В горле пересохло, челюсти сжались до предела, а дыхание остановилось. И я ждал ответа.
– Если Аркаша и жив, то сидит в какой-то норе, о которой мало кто знает. Есть такая?
– Нет, – слишком резко вырвалось у меня. – По крайней мере, я не в курсе.
– Это всё, что удалось узнать, – закончил Андрей. – Есть еще просьбы?
– Спасибо, – я отвернулся от окна и снова подошел к креслу. – Пока ничего не надо.
– Номер знаешь, если что, звони, – и мы попрощались.
Я сел в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза, пытаясь собрать в кучу всю ту информацию, которую услышал пять минут назад. Какая-то непонятная догадка крутилась в голове, но я почему-то не мог сложить весь пазл до кучи.
Бумаги, миллионы, сбежавшая жена… так, стоп еще раз! Меня как будто шарахнуло молнией от озарения – где-то я уже подобное слышал. Причем, недавно. Причем…
