приезде на наш корпоратив. Тогда у меня было совсем другое настроение и никакой надежды. А сейчас всё иначе.
Пока мама паркуется, на крыльце появляется Данька. Без шапки и с наспех накинутой на плечи курткой. Богдан натягивает ему на голову капюшон и кладёт руку на плечо, удерживая рядом. Что-то говорит, и его сын кивает как болванчик, впившись взглядом в нашу машину. Ему любопытно и, кажется, его ноги бегут вперёд него самого. Следом из дома выходит Герман. Этот вообще в одной футболке.
– Какой красавчик, он тоже владелец заводов, газет и пароходов? – выдыхает Дина, поправляя волосы.
Видимо, она уже совсем оправилась от истории с Владимиром и Артуром, раз опять смотрит на парней.
– Он просто бармен, Динка, – смеюсь я, наблюдая, как воодушевление на её лице сменяется разочарованием.
Мы вылезаем из машины всей толпой.
Я выдыхаю облачко пара и, натянув на руки варежки, замираю в нерешительности, наблюдая, как Богдан идёт к нам. Его обгоняет Даниил и чуть не сносит меня с ног, обнимая.
– Осторожнее!
– Леся!
Пошатываясь, смеюсь, стискивая его в ответ и натягивая на голову съехавший капюшон.
– Привет! Шапка где? – журю его по-доброму.
– В доме осталась! Идём, там тепло и есть бутерброды с колбасой…
– Колбаса?
– Я не мастер праздничных завтраков, – раздаётся над ухом голос Богдана. – Моё коронное – это бутерброды и омлет.
Поворачиваюсь к нему, всё ещё обнимая Даньку и смотрю с замиранием в любимое лицо. Он словно немного постарел за эти дни, что мы не виделись. Или так сказывается на нем усталость и проблемы собственной фирмы. Сердце тоскливо сжимается.
– Привет, – говорю с тихим придыханием.
Богдан кружит глазами по моему лицу, словно пытается увидеть малейшие изменения. Мы всего один раз говорили по видео, в остальное время только созванивались и переписывались.
Соскучился? Я – очень.
Его взгляд опускается на мои губы, и я инстинктивно приоткрываю их, выпуская на волю облачко пара.
Он стоит так близко! Я чувствую тепло, исходящее от его тела, и не могу пошевелиться. Богдан тоже не двигается. Просто смотрит. Ощупывает взглядом, опускаясь ниже. Смотрит на мой живот, который немного выпирает из-под распахнутого пальто.
Полянский проводит рукой по своим отросшим волосам и смотрит опять мне в глаза.
Чувствую лёгкое разочарование.
Даня обнял меня. Выразил свои эмоции так бурно! Теперь суетится рядом, бегает, прыгает. Почти на голове ходит! А Богдан словно закрылся.
– Кхе-кхе, Бодя, ты не поможешь нам с багажом? – спрашивает мама, деликатно вклиниваясь между нами.
– Конечно. Иди в дом, Леся. Не мёрзни, – тихо произносит Богдан и отворачивается.
– Идём! – Тянет меня за руку Даниил, и мне ничего не остается, как последовать за ним.
***
Дом огромный! Светлый и очень уютный. На первом этаже расположена большая гостиная, совмещённая с кухней. Огромные окна в пол выходят на лес и заснеженную веранду, которую, проклиная всё на свете, расчищает Герман. Богдан вынес туда гриль, и они вместе с моим отцом планируют готовить на нём мясо. Общаются они всё ещё натянуто, папа сыплет колкими шутками, а Богдан по-доброму их отбивает.
Я наблюдаю за ним в основном издалека. Боюсь прямого разговора, прям потряхивает меня.
– Я выиграл! – кричит Данька, вскинув вверх кулак.
– Я поддался, – кривится в ответ Толик, отбрасывая от себя джойстик. – Мам, есть оливьешка?
Они расположились на полу возле дивана, оккупировав игровую приставку. Я переживала, как Даня адаптируется среди стольких незнакомых людей, но он просто отлично влился в семью, поймав ритм. С любовью смотрю на его взъерошенную макушку, этот мальчик смог покорить моё сердце с первой встречи, как и его отец.
– Оливьешка будет, когда ты поможешь её нарезать! – отвечает мама.
– Да ладно, мам, пусть играют. Я тебе помогу, – говорю, вставая с дивана.
От резкого движения немного ведёт, и я хватаюсь за подлокотник. Чувствую, как спину печёт от чужого взгляда. Обернувшись, вижу, как Богдан внимательно за мной наблюдает через стекло, поджав губы. Папа рядом, что-то рассказывает, жестикулируя.
Мы так и не поговорили. Вроде и места в доме много, но стоит какая-то жуткая суета. Уединиться не было никакой возможности.
– Ты сиди отдыхай! Динка вон ничем не занята, опять в телефоне! Пообщайся с семьёй, дочь!
– Я составляю нам праздничный плейлист!
– Лучший плейлист для праздника – это задушевные разговоры!
– Ну ма!
Мама под возмущенные возгласы сестры забирает у неё телефон, пододвигая к ней миску с варёными овощами, а потом поворачивается ко мне:
– А ты сходи посмотри в багажнике пакет с ёлочными игрушками. Машина открыта!
Недоумеваю, куда мы будем вешать эти игрушки? Так как подходящего новогоднего дерева не вижу. Но решаю, что лучше не спорить с родительницей. Она немного на взводе, потому что искренне считает: новогодний стол сегодня – её ответственность. Собираюсь ей помочь как только вернусь с улицы.
Около чёрной машины Полянского замечаю её хозяина. Сердце глупо трепыхается, делая кульбит.
Он же только недавно был с другой стороны дома? Бросаю взгляд на коттедж, в окне замечаю маму, которая машет мне рукой “иди-иди”. Всё понятно. Подстава. Надеюсь, всех любопытных посадят резать салаты, а не подглядывать за нами.
Полянский меня не видит. Разговаривает по мобильному и вышагивает взад-вперед около багажника машины. Возбуждённый и какой-то всклокоченный. Видимо, звонят по работе. Даже тридцать первого декабря не оставят его в покое.
Останавливаюсь неподалеку, скрещивая руки на груди. Не хочу ему мешать, но и обратно в дом идти не хочу. Хочу побыть рядом с Богданом, пусть пока он меня и не видит.
С неба сыплется редкий снег, стремительно начинает темнеть, из-за забора слышится лай собаки и смех наших соседей, там тоже собралась какая-то большая компания. Сосны тихо покачиваются. Совсем не ощущаю холода. Очень приятная стоит погода. И природа словно замерла в ожидании Нового года.
– Да, хорошо. Я вернусь третьего или четвертого. Ждёт? Отлично. Тогда и подпишем. Давай, Илья, до связи! И с наступающим!
Полянский вешает трубку и запускает руку в волосы, а потом, как совсем недавно его сын, вскидывает вверх кулак.
– Да!
– Ты тоже выиграл в какую-то крутую игру? – спрашиваю и делаю шаг вперёд, в зону его видимости.
Богдан оборачивается. Его глаза блестят в полумраке, и вообще он выглядит немного ошалело. А потом стремительно пересекает разделяющее нас расстояние и обнимает меня. Он меня обнимает! Стискивает так сильно, что кажется, ещё немного и сломает. Я перестаю дышать, чувствую, как нос щекочет уже знакомый и такой родной запах.
Веки опускаются сами собой. Он меня даже не
