— Караул! Я выкинула на ветер столько денег, что становлюсь сама себе противна!
— Не ври! У тебя на лице написано немерянное наслаждение собой!
— Верно. А имею право!
— Точно. Кто ж спорит. И на переговоры тебя такую не стыдно отпускать. И маклеров с тобой путать перестанут, наконец. А то так и норовят все принять тебя за секретаршу и послать за кофе.
— Это почему же? — деланно надулась я.
— А как же еще при такой заднице и с такими глазищами? «А твои, твои глазища, твое имя на заборе…» — запел вдруг счастливый Алекс.
— Главное нам с тобой не растратить в эйфории все заработанные капиталы, — посерьезнела я.
— Ага, и ты этому правилу сами следуешь просто фантастично.
— Я больше не буду, — сюсюкнула я.
— Да брось ты. После нового года начнем спекулировать. Всю прибыль, которая будет резервной, в новостройки. А вдруг они подорожают?
— А что мы будем делать с такими деньгами?
— Как что? Жить! Ты детей будешь содержать и учить. Обеспечишь их квартирами, отдашь в престижные вузы. Маму свою отправишь в пансионат на вечное поселение. Пусть здоровье поправляет и кого-нибудь другого подвампиривает.
— И откуда ты, Алекс, так хорошо меня знаешь?
— Мы ж с тобой уже год как вместе. Вот мой дом, стой. Куда ты едешь, бестолочь. Совсем от счастья рога поотшибало?
— Не хами.
— Да я любя, — улыбнулся он и ушел. Я не могла оторваться от коня. И не могла отказать себе в удовольствии поделиться радостью с Русланом. Я набрала его номер. Я давно этого не делала, все как-то дела… Но все же именно он, а не Алекс был моим любимым мужчиной, хоть и переставшим обрывать невидимые провода моих телефонов, и я захотела в этот великий момент услышать именно его голос.
— Алло, это ты? — прошептал он сонно. Я посмотрела на часы. Одиннадцать вечера, вашу мамашу.
— Ты спишь? Прости, я не хотела тебя будить.
— Нет-нет. Я не сплю. Ты соскучилась? Ты поэтому звонишь?
— Ну, да, в общем, — неуверенно сказала я. Как-то на скуку у меня времени точно не было.
— Понятно, значит, нет. И что ты хотела?
— Я хотела тебе рассказать…
— Если снова что-нибудь о работе, то уволь. Я уже не могу больше часами слушать, какие вы с Алексом молодцы.
— А что, тебе неприятно, что мы так хорошо справляемся? — завелась я. Именно из-за этого его дурацкого отношения к моей работе я и не звонила ему лишний раз. Зачем нарываться?
— Мне? Мне неприятно? Да я счастлив, что у тебя все хорошо. Только не хочу говорить о твоей работе. Неужели нам не о чем больше поговорить?
— Ты предпочел бы, чтобы я вечно жила в трущобе и ждала от тебя редких подарков судьбы в виде звонков и встреч? И чтобы за каждый потраченный на меня доллар была благодарна? Да? Так было бы лучше?
— Ты спятила! Я никогда ничем тебя не попрекал, ни разу!
— Потому что никогда ничего я от тебя ТАКОГО и не принимала. Все сама сделала. Но ты, как и Мотька, не способен просто радоваться моим успехам.
— Да чему мне радоваться, если я вижу тебя раз в месяц, и тогда тоже твой мобильник разрывается от дурацких звонков. Тебе твой Алекс ближе, чем я.
— Да. Да, он мне ближе. Он понимает, зачем я так пашу. Зачем мне нужно обеспечить дочерей, зачем мне нужно вернуться домой. Но все равно, заметь, я с ним не сплю.
— Ты и со мной не спишь, — устало заметил он.
— Я купила машину, — зачем-то уже не к месту сообщила ему я.
— Поздравляю, — равнодушно бросил он.
— Спасибо. Большой черный фольксваген-пассат, такой, как ты мне рассказывал. — Он действительно рассказывал однажды, что до тойоты у него был роскошный черный пассат, который тоже при разводе достался жене.
— Чудесно, — ядовито выдавил он.
— Ты был прав. Это удивительно комфортная машина. В ней словно дома. Я хотела тебе рассказать, как счастлива. Но теперь не совсем уверена, что счастлива.
— Приезжай ко мне?
— Зачем? Чтобы дальше ругаться? И потом, меня дочери ждут. — Почему я не хочу ехать к нему, не понимаю?
— Ладно, если что звони.
— Ты тоже. А давай на выходные махнем в пансионат? — предложила я.
— Ты хоть помнишь, что мы не виделись уже месяц? — вдруг зачем-то спросил он.
— Как месяц? Не может быть!
— Именно. Последний раз мы были вместе аж двадцатого ноября. Были выходные. А больше у нас времени не нашлось.
— Много работы.
— Да.
— И у тебя тоже
— Конечно. Ладно, спокойной ночи, Оля. Мне завтра рано вставать, — холодно закончил он и бросил трубку. Как все-таки тяжело с ним. Ну да ничего. Вот сейчас заработаю еще немного денег, стану посвободнее и постараюсь наладить наши отношения. Но внутри заворочался какой-то червяк.
— А вдруг будет поздно? Что ты тогда будешь делать?
— Ну как транспорт? Удовлетворяет? — спросил меня на следующий день Алекс.
— Это сказка. Добралась до офиса за сорок минут.
— Что, пробок не было?
— Все уважительно расступаются и дают дорогу. Прямо невероятно приятное и совершенно новое чувство.
— Одобряю, — улыбнулся он. Было три часа дня, Алекс выкупил для нас три очень милые однушки и был страшно добр и доволен.
— Я и сама одобряю. И шубу одобряю. Девчонки, как ее увидели, все утро в ней таскались и мерили. Думала — порвут пополам.
— Растут детки. Слушай, Олька, а ведь мы не выполнили самой важной части ритуала покупки!
— Какой?
— Не обмыли. Смотри. Ты и машину купила, и шубу. И на Покровке у тебя уже грязь убирают, я специально узнавал. Так что въедешь туда еще до нового года.
— Серьезно? — взвизгнула я. — Ура!!! Домой, папочка, ты слышишь? Там на небе это ты, небось мне помогал.
— Вот-вот. И денег мы заработали. И квартиры застолбили. Уже двадцать седьмое число, так что сюда можно добавить еще и Новый Год.
— Все-все. Хватит. Я уже готова пить-гулять и танцевать! — закружилась я по комнате, правда быстро докружившись до шкафа и больно стукнувшись об его угол.
— Не скачи, пожалей мебель, — посоветовал добрый помощник.
— Да пожалуйста.
— Лучше открой шкаф, — загадочно кивнул в сторону шкафа тот.
— А что там?
— Не тупи. Открывай.
— Я не туплю. Как ты разговариваешь с шефом? — закабенилась я.
— Шеф!!! — возмущенно задышал Алексик.
— Открываю, — я поскакала, подражая суслику, на цыпочках и открыла дверцу. Ну, конечно! Я, собственно, и не сомневалась — бутылка…Чего? Текилы. Оч хорошо. И конфеты. Отлично. И бутылка…. Чего? Крепленый «Оффлей-порто».
— А это что за птица? — заинтересовалась я.
— Давай-давай. Открывай.
