Дженни продолжала готовить обед, но для Джека уже все потеряло смысл. Не помогли ни вкусная еда, ни усилия Джека устроить Чарли праздник. Во время трапезы Джек и Чарли были непривычно тихими, и попытки Дженни разрядить обстановку и поднять им настроение оказались тщетными.
Конечно, она делала вид, что ничего не замечает, и ликующе улыбалась, подавая на стол прекрасно удавшееся суфле, но когда Джек проводил Дженни домой, стало ясно, что все ее усилия пошли прахом.
— Я знаю, сегодня тебе есть о чем подумать, — сказала Дженни, когда они стояли у ее дверей. — Если не хочешь, можешь не оставаться со мной.
Он был бы паршивой компанией, если бы остался. Черт побери, ему даже не хотелось заниматься любовью…
— Если я не останусь, ты не уснешь.
— Может быть, усну. Кроме того, это мои трудности.
Джек отвернулся и посмотрел на порт, на далекие мерцающие огни, подумал о «Мародере», о том, что он вот-вот потеряет свое судно, и свинцовая тоска навалилась на него.
— Я бы хотел заняться кораблем. Конечно, если ты не возражаешь.
Она взяла его лицо в ладони, но даже это нежное прикосновение не смогло успокоить Джека.
— Конечно, я не возражаю.
— Спасибо за то, что ты сделала для Чарли. Обед был просто потрясающий.
Она улыбнулась:
— Я очень рада.
— Думаешь, все будет нормально? — Он чувствовал себя виноватым, но сегодня с этим ничего нельзя было поделать.
— Джек, со мной можно не нянчиться.
Он грустно усмехнулся. Откуда в таком хрупком существе такая стойкость? Джек наклонился и поцеловал ее, но душой уже был на корабле. Во что превратится его жизнь, если он лишится того, ради чего работал столько лет?
— Спокойной ночи, Дженни.
Дженни долго смотрела ему вслед. Когда высокая фигура Джека наконец исчезла, она вошла в гостиную и села на диван. Лежавший на другом конце Скитер проснулся, выгнул спину и пожаловал к ней с визитом. Дженни подняла котенка и прижала его к щеке, благодарная и этому живому, теплому комочку, и Джеку, подарившему его.
Она знала, как тяжело приходится любимому человеку; весь вечер это читалось в его глазах. Господи, если бы она была в силах помочь ему!
На следующий день Джек позвонил, но прийти так и не сумел. Он сказал, что роется в документах, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы им спасти судно. Дженни старалась придумать, как ему помочь, но денег, которые были на ее банковском счету, для этого было недостаточно, а Говард, как лицо, которому было доверено управлять ее наследством, едва ли позволил бы ей продать свой пай. Да и Джек ни за что не согласился бы взять у нее взаймы…
Она допоздна просидела в библиотеке, изучая историю островов Карибского моря, но вскоре выяснилось, что нужна дополнительная информация. Местом действия ее снов могло быть множество островов. Плантации были повсюду, и повсюду на них гнули спину рабы. Она ушла в половине восьмого, встретилась с Милли в доме ее родителей и обрела душевное равновесие, учась играть в пул.
Дженни вспоминала об этом с улыбкой. Милли действительно мастерски управлялась с шарами и кием. К собственному удивлению, Дженни вскоре научилась правильной позе и вычислению геометрических фигур, которые были главным в этой игре.
Вечер в пятницу выдался пасмурным. Дженни ходила из угла в угол, дожидаясь прихода Джека. Он позвонил ей с работы и попросил разрешения задержаться. Дженни пообещала приготовить обед, и он очень обрадовался.
Дженни смотрела в темноту. На улице водили хоровод желтые и красные опавшие листья, и пронизывающий ветер то и дело швырял их в окно.
Наконец она увидела на тротуаре знакомую высокую фигуру и, как обычно, ощутила холодок внутри.
— Извини за опоздание, — сказал он, — были сложности с краном. Ремонт занял больше времени, чем мы рассчитывали.
— Все в порядке, — улыбнулась она. — Проголодался?
— Ужасно!
— Будешь есть тушеную баранину? Я припасла французский хлеб, горчицу и бутылку хорошего красного вина.
— Замечательно! С вина и начнем. — Джек взялся открывать бутылку, а Дженни следила за ним краешком глаза. Казалось, он за миллион миль отсюда. Дженни поставила на стол дымящееся блюдо с бараниной и зажгла свечи, а Джек с прежним отсутствующим видом наполнил бокалы. Дженни хотелось угадать его мысли.
Они ели молча, время от времени пытались завязать беседу, но без особого успеха.
— Я помогу тебе, — сказал Джек, когда обед закончился. Он отодвинул кресло и поднялся на ноги.
— Спасибо. — Они вместе убрали со стола, а затем растянулись на ковре у камина с двумя стаканами молока и коробкой воздушной кукурузы. У их ног сладко дремал свернувшийся пушистым клубком Скитер, а Дженни не отрываясь смотрела на мрачное лицо Джека.
— Что ты будешь делать? — наконец спросила она, когда Джек рассеянно погладил ее по плечу и уставился в огонь. Оба понимали, что она имеет в виду самый худший исход.
Джек поворошил кочергой угли в камине и засмотрелся на маленький красно-золотой смерч, устремившийся в трубу.
— Придется искать работу. Здесь на каждое место двое претендентов, поэтому надо будет отправляться куда-нибудь подальше.
— Ты имеешь в виду Окснард или Порт-Уэнеме? — Не так уж далеко, всего полчаса езды… Когда Джек покачал головой, Дженни впервые поняла, какая ей грозит беда. — Ты должен будешь совсем уехать из Санта-Барбары? Куда… куда ты поедешь?
Он пожал широкими плечами, отчего под рубашкой вздулись мускулы.
— Может быть, в Сан-Педро. У меня есть там несколько знакомых парней. Или в Сан-Диего. Не знаю…
— Сан-Диего… — Уже не минуты, а часы. Внезапно ей стало трудно дышать. — Это… это так далеко…
Джек провел рукой по вьющимся черным волосам и повернулся к ней лицом.
— Ага, далеко. — Отсветы пламени играли на его смуглом лице цвета обожженной меди.
— А что будет с Чарли?
— У него есть небольшой месячный доход от собственности, проданной несколько лет назад. Много ему не надо, но я сомневаюсь, что он сможет позволить себе жить в Санта-Барбаре.
Значит, уедут оба. У нее сжалось сердце.
Джек заметил выражение ее лица.
— Дженни, я знаю, что огорчу тебя, но может быть, это и к лучшему.
Ее ногти впились в ладони.
— Ты говоришь о нас, да?
Джек отвел взгляд, сел и уставился на трескучие язычки пламени, голубые кончики которых напоминали цвет его глаз.
— В последнее время я о многом думал. Пытался понять, что для меня главное…
Дженни тоже села. Внутри у нее все похолодело.
— А я… Выходит, я для тебя совсем ничего не значу?
