Яна Кельн - Обратная сторона медали (СИ)

- Я видел тебя в окно, – хрипло сказал он, – Проходи.

Я вошел и осмотрелся, здесь ничего не изменилось, изменился только сам хозяин. Дима стоял передо мной растрепанный, помятый и растерянный, в синих глазах плескалась боль, но вместе с ней там было море радости, надеюсь, по случаю моего прихода. Я бросился к нему на шею, не удержавшись на месте. Слишком соскучился. Прижался всем телом, Дима обнял меня в ответ и сжал крепко-крепко, словно хотел удушить в объятьях.

- Люблю тебя! – сказал я, а по щекам чертили мокрые дорожки слезы.

- А я тебя люблю! – Дима отстранил меня, заглядывая в глаза, они тоже были полны слез, но он держался.

- Прости, – тихо прошептал он, сцеловывая слезы с моих щек.

- Со временем…

Потом мы целовались, нежно, ласково, страстно, выплескивая все чувства, которые накопились за каждую секунду проведенного порознь времени, шептали слова любви, говорили о том, что не можем друг без друга, и сердце, еще ноющее от боли, затопила волна всепоглощающего счастья.

Эпилог.

Владислав.

Прошло десять лет. Диму я простил уже давно. На самом деле спустя некоторое время моя обида казалась несущественной. Но то, что я ушел тогда, помогла нам понять, что мы не сможем друг без друга. Это помогло нам ценить и уважать мнения друг друга. В общем, на тот момент, я поступил правильно. Теперь в душе жила только радость от каждого мгновения нашей совместной жизни.

У меня родилась сестренка, а у Димы племянница. Милая девчушка с черными кудряшками и голубыми глазами, такая же хрупкая и маленькая, как моя мама, сейчас Ульяна ходит в садик. Она на редкость веселый и общительный ребенок. Антон вырос и превратился в поразительно красивого юношу, он все так же живет в Германии, приезжает в Москву редко, но мы регулярно общаемся по телефону и соц. сетях.

Из «ВиртПорта» я уволился шесть лет назад, и теперь являлся владельцем небольшого архитектурного агентства, которое занималось, тем, что создавало невообразимые проекты. Тот злополучный проект я тоже отобрал у Димы и воплотил в жизнь. Я, наконец, смог реализовать и свой талант, и свои художественные потребности. «Креатив» плотно сотрудничал с Диминой фирмой, поэтому клиенты были всегда, все же каждый хочет выделиться, и за счет своего жилища в том числе. Когда я положил Диме на стол заявление об увольнении, он разозлился. Даже не так, он был в ярости, его кабинет после нашего разговора был похож на поле боя. После получаса оглушающих криков Дима очень грубо и жестко трахнул меня на своем рабочем столе. После моего этого дня я неделю не мог сидеть нормально, а он извинялся и, с неохотой, но все же ложился под меня. Такая смена позиций была для Димы трудно морально преодолима, поэтому происходило это крайне редко, в основном, когда он хотел загладить свою вину передо мной. Дима не признавался, но я видел, что ему нравится и лишь какие-то его моральные терзания мешали получать удовольствие на полную катушку. Но это все маленькие нюансы наших взаимоотношений, главное было то, что мы были безгранично счастливы, наша любовь не угасла с годами, она выросла, окрепла, стала немного другой, но мы все так же нуждались друг в друге, как каждое живое существо нуждается в кислороде.