Выдохнула. Сложно объяснить мужу, что всей душой желаю ему верить, но приказать себе невозможно.
— Понимаешь, — выдохнула я. — Это не так просто, когда душат сомнения. Я сейчас ни в чём не уверена. Теперь переживаю, что ты женился на мне лишь из-за Тёмы, — откровенно призналась я, и муж опять помрачнел. — Алиса, конечно, не невинная овечка, как выяснилось, но даже за такой проступок жизнь — слишком высокая цена. А я понятия не имею, поспособствовал ты её гибели или нет. Как выяснилось, ты можешь врать долго и крайне убедительно. Откуда мне знать, что ты действительно её не знал, не нанимал и заданий не давал? Потому что ты так сказал. Прости, но теперь мне этого мало.
Повисла тишина. Мне пока больше сказать мужу нечего. Ему, судя по раздувшимся ноздрям и вене на лбу, есть что, но он сдерживается. Резкие слова и взаимные обвинения никак ситуацию не улучшат. Удивительно, как трудно строить и как легко ломать. Те отношения, что были у нас с Койданом до салюта, мы как гнездо вили, веточка за веточкой, день за днём и в один момент всё обернулось если не в прах, то в обломки.
— Я как-нибудь могу повлиять на твои сомнения? — спросил Яр, и я мотнула отрицательно головой. — Тогда, напиши все данные, которые знаешь об Алисе, даже самые незначительные. Попробую её отыскать. Надеюсь, если она подтвердит мои слова, мы заживём по-прежнему, — на последнем предложении муж уже не скрывал ни свою злость на меня, ни раздражение.
— Боюсь, поздно её искать. Олег, который вручил мне флешку, совершенно чётко дал понять. Нет информации - Алисы тоже нет, — дрожащим голосом сказала я, и на глаза опять навернулись слезы.
— А я, Ник, опасаюсь, что мою жену ждёт огромный неприятный сюрприз. Судя по тому, что ты рассказала, история с Алисой мутная. Не возьмусь предполагать голословно, да ты и не послушаешь, но уверен - всё не так, как тебе кажется, — заявил муж и пошёл по направлению выхода, у самой двери замер и, не оборачиваясь, спросил. — Идёшь спать, или в совместных ночёвках в свете новых обстоятельств ты мне тоже отказываешь?
В ответ не издала ни звука. Зато догнала Ярослава, демонстративно взяла его за руку, показывая, что наши отношения я не похоронила, и мы вместе легли спать.
Обязательный традиционный поцелуй на ночь получился неловким и сухим, но он был. Естественно, никто - ни Яр, ни я – сразу не заснули, да и через час не погрузились в мир сновидений. Чувствую, как напряжён Койдан, да и мне лежать уже неудобно. Тело затекло, но позу не меняю, лежу не шевелюсь, притворяюсь спящей. Вдруг муж захочет продолжить разговор, а я морально пока к новому витку не готова.
Утро есть утро! Тёмный переулок, который ночью вызывает лишь ужас и страх, после того, как взойдёт солнце, на деле оказывается уютным и безопасным проходом между домами.
— Мама, мям-мям, — мило щебечет над ухом Артёмка.
Нет, он есть совершенно не хочет. «Мям-мям», хоть и обозначает: «Родители, я проснулся, давайте кормите ребёнка», на самом деле — это хитрый способ заставить нас с Ярославом встать. Не откажешь же сыночку в завтраке, даже если стопроцентно уверен, что он не нужен ему.
Койдан приоткрыл от копошения глаз и показал сыну двумя пальцами «Козу», а потом подхватил его на руки и понёс в ванную. Мальчики куда быстрее справляются с утренними водными процедурами, поэтому заведено, что они первыми ходят мыться, бриться, ну и делать всё остальное.
Нам, взрослым, порой кажется, что дети ничего не знают, ничего не замечают и ни о чём не догадываются, но Артём уже неоднократно доказывал, как мы ошибаемся. Он хоть и не может двинуть пламенную речь или понять завуалированный намек, зато тонко чувствует эмоции и перемену обстановки на уровне инстинктов.
Вот и сейчас за завтраком старались с мужем вести себя обыденно, но Тёма что-то почуял, подозрительно на нас поглядывал и нервничал. Мы с Койданом в ответ, нет, чтобы приструнить сыночка, наоборот, ещё больше сюсюкаем. Артёмка чует слабину с нашей стороны и выплёвывает кашу, губы плотно зажимает и головой из стороны в сторону мотает.
— Ник, ты простишь, если убегу, — глянув на часы, обратился ко мне муж. — Важная встреча с утра.
— Без проблем, — вытирая салфеткой кашу со щеки, отозвалась я и даже улыбнулась.
— У нас всё хорошо? — с озабоченным видом напоследок спросил муж.
— Да, — кивнула я и подмигнула. — Не переживай, спокойно трудись. На развод днём подавать не собираюсь, и переезжать с сыном тоже не планирую, — пошутила я, да, видимо, неудачно. Койдан поменялся в лице и, низко склонившись к моему уху, прошипел.
— А я и не переживаю. Мой сын без моего согласия и так никуда не переедет.
— Яр, ты чего, я смехом сказала, так, не подумав. Если обидела…
Муж даже слушать не стал, продолжил гнуть своё.
— Ника, почитай кодекс. В нём нигде не сказано, что у матери есть какой-то приоритет. У мужа и жены абсолютно равные права по отношению к ребёнку, хоть наши суды и отдают предпочтение женщинам в вопросе опёки.
— Я-я-яр! — возмутилась я.
— Что? — невинно спросил Койдан и даже улыбнулся. — Я тоже сейчас пошутил, не бери в голову.
— Вот значит как, — поджав губы, процедила я. — Не думала, что ты на это способен. Шантажировать ребёнком мать – как минимум подло.
Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не залепить мужу пощёчину, ну или тарелку с Тёминой кашей ему на голову не надеть, всё равно сын не ест.
— Я на многое способен, солнышко, лишь бы ты рядом осталась. И если в твою милую и горячо мной любимую голову ещё раз придёт мысль о разводе или разъезде, не забывай, за Артёма буду бороться всеми возможными способами.
— Яр, ты же не серьёзно? Скажи, что это просто угрозы, и они никогда не перерастут в действия, — потребовала я, а у самой от злости на Койдана голова закружилась. — Скажи! — рявкнула я и неосознанное ударила по столу, да так сильно, что ладонь зажгло.
Артём испугался, сначала замер с круглыми глазами, потом скривил мордашку и расплакался. Совестно и стыдно перед сыном за своё поведение, но не одна я виновата, Яр же меня раздраконил.
— Т-ш-ш, — взяв за подмышки, вынула Тёму из детского стульчика, прижала кровиночку к груди и успокаивающе похлопываю его по попке. — Т-ш-ш.
— Ник, ты меня прости, нервы на пределе, вот и несу, что попало, — уткнувшись мне в шею носом, шепотом извинился Ярослав, и с души словно камень свалился.
Глава 41
Ярослав с виноватым видом уехал на работу. Вот мы, люди, странные существа. Сначала сгоряча наговорим или совершим какой-нибудь неблаговидный поступок, а потом сами себя за это грызём. Дала мужу слово, что не стану таить на него обиду из-за угрозы. Обещала – надо выполнять. А если мы кого-то прощаем, это должно быть по-настоящему, словно человек и не совершал никакую провинность. Запретила себе даже думать об инциденте за завтраком, но чем дальше гнала мысль, что Койдан может забрать у меня сына, тем отчётливей и чаще она вертелась в голове.
Пока Артёмка ломал недавно купленный самолёт, разбирая его на детали, открыла ноутбук и зашла во всемирную сеть интернет. Действительно, по закону у матери и отца права одинаковые, никаких преимуществ по половому признаку родителя, а предпочтение, в случае чего, отдаётся лишь более благовидному, морально устойчивому и финансово обеспеченному. Прошерстила судебную практику. Да, судьи, в основном, выносят вердикт в пользу матери, но нашла пару случаев, когда суд оставлял детей с отцом.
Посидела, подумала, проанализировала сначала себя как личность, потом Ярослава и пришла к неутешительному выводу. Я домохозяйка, хоть и с высшим образованием, но практически без опыта работы по выбранной специальности. Собственное жильё имеется, но оно в другом городе, а это означает переезд, что совсем для ребёнка нежелательно. Сбережений тоже нет. Койдан — глава и владелец крупной компании, два высших образования, шикарный загородный дом, респектабельная квартира и ещё много чего. И не только в стране, но и за её пределами.
