вышло, правда?
Алиска дернулась к ней, но потом сделала шаг назад. Она была зла так, словно хотела вырвать нашей неожиданной гостье ее патлы. И я понимала ее желание. Я вообще акцентировала внимание на чем угодно, лишь бы не сорваться. Потому что… Кажется, она говорила правду. Оставались, конечно, еще вопросы, но задать их можно было уже и без Марго. В конце концов, это наше личное с Арсом дело, не стоит притаскивать свидетелей.
– Солнышко, у тебя есть еще вопросы к этой грымзе? – ласково поинтересовался у ошеломленной меня Арс, а я только покачала головой, пытаясь собрать мысли в кучку. Неужели это правда? Неужели все так просто, и ему можно верить? Очень хотелось, хоть здравый смысл напоминал мне, что не стоит.
– Свободна, – резко и грубо сообщил он однокурснице, и тут вклинилась Алиска:
– Я провожу. Чтобы по пути не заблудилась. А то Маргарита, я так понимаю, барышня рассеянная. То одежду случайно снимет, то любовника перепутает, то еще что-то. Вдруг она у нас входную дверь с окном тоже перепутает? А нам потом объясняться, что труп на асфальте случайно появился.
При этом сестра говорила абсолютно серьезным тоном, будто действительно опасалась таких «случайностей».
Впрочем, разрядить атмосферу у нее получилось. Мы с Арсом, не сдержавшись, фыркнули. Сестренка, продолжая удерживать серьезное выражение на лице, погнала козу Марго к выходу. Мы с Арсом остались вдвоем. И внезапно это как-то очень четко почувствовалось. Комната вдруг стала какой-то маленькой, узкой. А Ленский очень-очень близко. И сердце забилось так сильно и отчаянно, словно было птицей, желающей вырваться на свободу.
– Выслушаешь меня? – тихо спросил Арс, касаясь взглядом моего лица. – Нам надо поговорить.
Я, сглотнув, кивнула. Наверное, не прислушайся я к мудрой сестренке, мне было куда сложнее переступить через себя. Но хотелось верить. Отчаянно хотелось верить Ленскому. У нас ведь может быть шанс на счастье, правда? Еще один.
– Ты говорила, что у меня только один шанс, – тихо сказал Арс, а я вздрогнула. Да, говорила. Вот только теперь я не готова повторить эти слова. Не хочется послать его ко всем чертям. И пусть это и выглядело глупо и иррационально, но я ему вдруг поверила. Нет, чисто логически он мог бы подговорить Марго, чтобы она выступила на его стороне. Но интуиция мне подсказывала – я ошиблась. Надо было остаться и разобраться. Надо было бороться. А я струсила. Я на самом деле испугалась, что влюбилась в человека, который превратился в дымку. Я боялась боли и разочарований, я… И когда я только успела в него влюбиться? И сейчас, стоя напротив него, я молчала. Почему? Да все просто, опасалась ляпнуть что-то лишнее, что-то, что может помешать.
– Ты ей не веришь? – тихо спросил Арс, так и не получив от меня ответ.
– Откуда у нее засос? – задала мучивший вопрос я. Ленский хмыкнул:
– Не знаю и знать не хочу. С той самой ночи, как ты мне устроила незабываемый концерт, у меня с ней ничего не было. И ни с кем другим тоже. Честное слово. Я впервые в жизни пытался строить серьезные отношения, ночные бабочки в них не вписывались.
Он ответил, ни капли не задумываясь. Но сделать шаг к нему я все еще боялась. Надо выяснить все до конца. Иначе между нами так и останется недопонимание.
– Почему ты ее не выгнал, а пошел в душ при ней? – спросила я. Мне нужно знать. Здесь и сейчас. Честно и открыто говорить. Арс слегка улыбнулся. Чувствовал, что близок, как никогда, к победе? – И зачем ты ее пустил? Откуда вообще кофе взялось?
– Она сказала, что мой научрук правки по диплому через нее передал. А кофе… Она с ним уже пришла. Знаешь же, кофе на вынос. Но планы у нее были другие. Потому и не выгнал. Я хотел с ней поговорить. Так, чтобы она отстала и от меня, и от тебя. Я боялся, что она тебе навредит, у нее ведь совсем тормозов нет.
– Ты действительно обжегся? – новый волнующий меня вопрос. Я не могла перестать их задавать. Как только они закончатся, придет время решать. Есть ли у нас второй шанс. Мне же для того, чтобы это озвучить, требовалось осознание. Пусть глупо, но я боялась спугнуть.
– Нет, кофе был не настолько горячий. А что, хочешь лично проверить? Готов показать, – и он протянул руки к пуговицам рубашки.
– Арс! – возмутилась я, вот только в моем голосе слышался смех. И Ленский меня разгадал. В следующий момент меня крепко сжали в объятиях и тихо спросили в мою макушку:
– Почему ты не дождалась? Почему не устроила скандал? Почему ты вообще ей поверила? Я понимаю, моя репутация говорит сама за себя, но… Элька, ты нужна мне. Я чуть с ума не нашел этой ночью, пытаясь тебя отыскать.
– В смысле? – растерялась я, вдыхая его запах. Родной. Любимый. Можно вот так вот простоять вечность, не разрывая объятий? Ну пожалуйста!
– Я обзвонил твоих однокурсников, полицию, морги, больницы, привлек даже отца, – перечислил Арс. Голос у него был спокойный, он словно перечислял обыденные дела, и от этого было жутко. Я вдруг осознала, насколько перепугала его своим молчанием. – В следующий раз лучше устрой мне истерику со скандалом, битьем посуды, воплями того типа из рок-оперы… Но не пропадай так, слышишь? Я не хочу переживать это снова.
Он так сильно меня стиснул, будто боялся, что я исчезну. Прямо здесь и сейчас. А потом ослабил хватку, коснулся моего подбородка и заставил меня заглянуть ему в глаза:
– Ты ведь дашь мне еще один шанс? Учти, если нет, я от тебя все равно не отвяжусь. Я тебе еще надоем! Измором возьму, но ты все равно согласишься…
– Какие заманчивые перспективы, – не удержалась от ехидства я, потом поднялась на цыпочки и сама коснулась его губ. Робко, нерешительно, будто просила прощения. А потом на меня обрушился ураган. Мы целовались так, словно в следующий момент должен рухнуть мир. И пусть с момента нашего последнего поцелуя прошло чуть больше суток, кажется, я успела прожить целую жизнь с того момента. И эта жизнь мне не слишком понравилась.
– Это означает «да»? – Арс первым прервал поцелуй и, тяжело дыша, прислонился лбом к моему лбу.
– Прости меня, – покаялась я. –
