действительно когда-то были отношения. Очень много лет назад. И на этом снимке, — тычет пальцем на свою армейскую фотографию, — сто процентов я. Но я не знаю, почему вы решили, что я — ваш родной отец.
— У меня отчество Сергеевна.
— И что?
— Не знаю. Мама хранила этот снимок не просто так.
— Это Лена так вам сказала?
— Нет. Мамы давно нет в живых. Почти тридцать лет, — мужчина выгибает бровь, и я понимаю его вопрос без слов. — Я детдомовская, да.
— Ясно, — холодно цедит через зубы и я, посчитав это знаком, что разговор окончен, поднимаюсь со стула.
— Спасибо, что уделили мне ваше драгоценное время. И ради бога, простите, что потревожила вас. Больше вы меня не увидите.
Как угорелая, миную зал ресторана, не замечая ничего вокруг. И уже перед самым выходом врезаюсь в какого-то чужого мужчину. Не удержав равновесие, балансирую на грани вот-вот упасть, но сильные руки подхватывают меня за талию.
— Извините, — бурчу под нос, а затем поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Марком, другом бывшего мужа.
— Привет, Наташа, — говорит он, едва заметно улыбаясь, — рад тебя видеть.
Киваю на автомате.
— Ты уже уходишь? — летит мне вслед и я оборачиваюсь. — Может, выпьем кофе?
— У меня на кофе аллергия, до свидания.
После встречи с так званым отцом я хожу сама не своя несколько дней. И только поездка к Лизе в детский лагерь вносит коррективы в моё подавленное настроение. У малышки всё хорошо, даже успела набрать полтора килограмма за десять дней, потому что кормят как на убой. Безумно рада за дочь, хоть и скучаю по ней жутко.
От засевшего в груди неприятного осадка отвлекаюсь только на работе. А когда выдаётся хоть пару минут свободного времени, мыслями возвращаюсь в тот ресторан, где отец так легко смог разбить моё сердце одной лишь презрительной ухмылкой. Наверное, подумал, что я пришла что-то требовать у него, просить… Господи, неужели я так сильно похожа на нуждающуюся?
Телефонный звонок отвлекает от разрушительных мыслей и я, отставив в сторону чашку с эспрессо, хватаюсь за телефон.
— Наталья? — на том конце провода звучит мужской голос, от которого моё сердце пускается вскачь.
— Здравствуйте, Сергей, — да, я узнала “отца”, а потому и дрожу сейчас как пожелтевший берёзовый листочек, готовый в любой момент сорваться с ветки и упасть на землю.
— В общем, я вокруг да около ходить не буду. Я хочу с вами встретиться.
— Ещё раз? — ухмыляюсь, но чувствую себя уже намного увереннее, нежели пару мгновений назад.
— Так точно.
— Думаю, это плохая идея.
— Наталья, я был резок при нашей прошлой встрече, признаю. Но вы тоже меня поймите, не каждый день ко мне заявляются взрослые дочери, — его тон звучит иронично, да и плевать мне уже на это. — Давайте дадим друг другу ещё один шанс.
— Ладно, — отвечаю немного поразмыслив, — где и когда?
— Сейчас. Это возможно?
— Сейчас я на работе, — выглядываю из подсобки в торговый зал, в принципе, посетителей не так много, а потому девочки могут прекрасно обойтись и без меня. — Но если вы так хотите встретиться, то приезжайте ко мне. Я в кофейне работаю. Это, конечно, не “Амакс”, но кофе вполне сносный. Могу угостить.
— Хорошо.
Завершив звонок, отправляю сообщение с адресом кофейни, а уже спустя час через призму стекла наблюдаю за подъехавшей дорогой иномаркой бизнес класса. Водитель, обогнув капот, подходит к дверце, чтобы открыть её для пассажира. И я ни разу не удивляюсь, что этим пассажиром оказывается Сергей.
Выхожу ему навстречу. Пытаюсь улыбаться приветливо, но выглядит не очень — сама понимаю. Сергей, учтиво кивнув, бродит взглядом по фасаду здания, где располагается моя кофейня. Интуитивно оборачиваюсь, чтобы проследить, куда именно смотрит мужчина.
— А это моё детище, — говорю хоть что-то, чтобы разрядить обстановку, а затем добавляю: — как видите, у меня есть кое-какой бизнес, это не миллионы, да. Но я далеко и не бедствую.
На мою реплику Сергей лишь ухмыляется и вскидывает бровь.
— Это я к тому сказала, чтобы вы знали, я не преследовала никаких корыстных целей от нашего возможного родства. Да, кстати, приглашаю на кофе, раз уж вы здесь.
— Спасибо, Наталья, но кофе как-нибудь в другой раз. Я не за этим сюда приехал.
— Хм… — скрещиваю на груди, скептически оглядывая стоящего напротив мужчину, — тогда зачем?
— Хочу расставить все точки над “и”, но чтобы это сделать, мне нужна твоя помощь.
— Какая?
— Согласие на тест ДНК.
Неожиданно смеюсь.
— Я сказал что-то смешное? — удивляется Сергей.
— Простите, я не с вас смеюсь, — в ответ мужчина бубнит “надеюсь” и тогда я принимаю серьёзный вид, — просто забавно получается. Я всего лишь хотела увидеть вас, а вы хотите расставить все точки над “и”. Зачем? Что вам это даст? Как я поняла, вы очень занятой человек и мне бы не хотелось отнимать ваше драгоценное время.
— Наташа, — Сергей произносит моё имя нарочито строго, — опустим нашу первую встречу. Представьте, что её просто не было.
— Не получается, — пожимаю плечами. — И вы всё ещё не ответили на мой вопрос. Зачем вы хотите сделать тест ДНК на отцовство? А вдруг я действительно окажусь вашей дочерью. Вы сможете с этим жить?
— Я надеюсь, что ты ею окажешься, Наташа, — вдруг переходит на “ты” и мне становится не по себе от странных огоньков, пляшущих в глазах этого пожилого мужчины в деловом костюме, стоимостью как моя машина. — У меня нет детей, к сожалению. А ты… В тебе что-то есть.
В “Амаксе” меня накрывает мощным потоком дежавю. И хоть сегодня встреча с Сергеем, точнее, отцом, выглядит более дружелюбной, чем в прошлый раз, я всё равно вся на нервах, дёргаясь как на иголках каждую минуту.
— За нас, — отсалютовав фужером с игристым напитком, отец смотрит на меня пристальным взглядом; уголки его губ подрагивают в кривоватой улыбке, а в глазах плещется надежда.
А мне сказать нечего. Я лишь молча киваю ему в ответ и подношу ко рту фужер, чтобы осушить его наполовину одним большим глотком.
— Я очень рад, что ты оказалась моей дочерью, — как бы между прочим говорит отец, разрезая ножом сочный стейк прожарки “медиум”. — Ты не рада этому, Наташа?
С того дня, как стали известны результаты ДНК, мы с Сергеем ни разу не говорили о том, что чувствуем. И вот сейчас, когда настал самый подходящий момент оголить перед друг другом душу, я не знаю, что чувствовать. В сердце, в голове — сплошной сумбур.
Рада ли я, что
