так позволить ему рулить я не могу, поэтому, попрощавшись с Машей, добираюсь до отдела и кидаю Марьянину сообщение, что на месте.
Он выходит на улицу, зажав в губах сигарету. Жадно осматривает меня с ног до головы, сидящую верхом на байке.
— Подвезти? — поднимаю визор шлема.
— Еще чего, — кривится Макс.
— Майор, да вы боитесь? — дразню его.
— Я? — возмущенно округляет глаза.
— Конечно. Иначе как объяснить то, что ты все время находишь отмазки и не садишься ко мне на мотоцикл? — складываю руки на груди.
— Детка, я ничего не боюсь. Тем более какой-то железяки.
— Тогда поехали? Куда ты хотел? — маню его указательным пальцем.
— Поехали, — вздыхает Макс.
Мой рюкзак с покупками из торгового центра бросаем к нему в машину. Майор перекидывает ногу и устраивается у меня за спиной. Хватается за специальные пассажирские ручки, и я с удовольствием завожу двигатель, дернув байк вперед резче обычного.
— Твою мать! — долетает до меня, и руки Макса крепко обвивают талию. — Точно дам по жопе своей непослушной детке, — обещает он мне.
Тихо посмеиваясь, везу эту матерящуюся задницу гулять. Мы оставляем байк в удобном месте. Макс утверждает, что обратно нас повезет он и таки шлепает меня по ягодице за то, что я чуть-чуть над ним поиздевалась.
— Ничего. У нас впереди ночь, — серьезно заявляет майор.
Чмокнув его в щеку, чтобы не ворчал, беру за руку и тяну за собой к фирменному киоску с мороженым. Он покупает нам два рожка с разноцветными шариками. Держась за руки, гулям, едим вкусный десерт и болтаем о том, как у кого прошел день. Мне очень нравятся такие моменты с ним. Они спокойные и домашние, дают ощущение какой-то внутренней опоры, стабильности.
Ужинаем в небольшом ресторанчике у реки. Смотрим, как солнце садится за деревья. Макс зевает.
— Домой? — осторожно касаюсь его руки, лежащей на столе.
— Да, поехали.
Он подзывает официанта, расплачивается и мы выходим на набережную. Снова крепко взявшись за руки, идем в сторону моего байка.
Телефон звонит. Макс бесцеремонно заглядывает в экран.
— Добрый вечер, мам, — отвечаю я.
— Ива, ты нас избегаешь? — с претензией интересуется она.
— Нет, с чего ты взяла? — Марьянин хмыкает, услышав мой ответ.
— А когда мы в последний раз виделись? Договаривались в прошлый раз, но ты снова все переиграла. Что происходит?
Я так и не рассказала им с отцом про мое похищение и убийство маньяка. Не знаю, почему. Наверное, пока у меня нет сил для этого разговора. Я не хочу вновь окунаться в то, что пытаюсь забыть, а с ними придется.
— Мам, у меня очень много всего в жизни происходит. Я пока… — Макс оттягивает трубку от моего уха и включает громкую связь. Не понравилось ему, как нервно вздрогнул мой голос. — Не могу я пока, — ставлю точку, прекратив оправдываться.
— У тёти Вали юбилей через месяц. Если ты не придешь, это будет оскорблением. А она ничего плохо тебе не сделала.
— Хорошо, я приду на юбилей тёти Вали, — вздыхаю.
— И Тагира обязательно приведи. Хватит его от нас прятать, — Марьянин спотыкается и притормаживает. — Где это видано, что у вас все так серьезно, а ты нас с женихом не познакомила, — продолжает настаивать мама, а Макс опять спотыкается и бессовестно давится смехом.
— Буду с женихом, — вопросительно смотрю на Макса.
— Ну-у-у я даже не знаю, согласится ли Тагир, — кривляясь, шепчет он.
— Ива, ты не одна? Он рядом, да? — раздается в трубке.
— Все, мамочка, мне надо идти. На дне рождения тёти Вали увидимся, — и пока она не начала говорить что-то еще, скидываю звонок.
— Тагир, значит, — остановившись, майор засовывает руки в карманы и откровенно ржет надо мной, даже не пытаясь это скрыть.
— Да, — пожимаю плечами. — Пока ты не появился, Тагги был самым близким для меня и отмазкой для мамы.
— Точно пора мне знакомиться с твоей семьей, — Макс шагает ко мне, кладет ладони на бедра и притягивает ближе. — Путь знают, чья ты детка, — склоняется к моим губам и целует так, как умеет, наверное, только он. Горячо и нежно, до подгибающихся коленей и мурашек размером со слона.
— Я люблю тебя, Марьянин, — впервые нахожу в себе смелость признаться ему в том, что поселилось в моем истерзанном сердце.
— Еще, — требует Макс.
— Люблю тебя, — трусь кончиком носа о его колючую щеку.
— Кончу сейчас. Повтори … — хрипло выдыхает он мне в ухо, захватывая губами мочку. — И я люблю свою детку. Никому не отдам, — сжимает ладони на ягодицах. — Теперь нам точно надо домой, иначе я возьму тебя прямо здесь, — обещает Макс. И я ему верю. Безоговорочно. Даже в таких мелочах.
Ива
Теплые губы медленно двигаются по внутренней стороне бедра, оставляя на коже влажные следы. Едва ощутимый поток воздуха, и я вся покрываюсь мурашками, а щеки — румянцем. Короткий укус в чувствительное местечко подбрасывает мое тело на кровати, сбивая дыхание и кружа голову. Ладони Макса двигаются вдоль тела, фиксируют его в удобной позе, лишая меня возможности сопротивляться. Зажмуриваюсь от неловкости, но Марьянину нет до этого никакого дела. Его язык бессовестно толкается между складок и выводит там чувственные узоры. От напряженного низа живота во все стороны растекаются контрастные жар и озноб. Так интимно, так откровенно и так приятно…
— Макс… — приподняв бедра, хрипло произношу его имя.
Кончик языка давит на вход, играет с клитором, разгоняя, разогревая мое возбуждение. Из груди рвется чувственный стон, а пальцы сначала комкают простыню, а затем находят шевелюру Марьянина и с удовольствием впиваются в нее, зарываясь глубже, массируя его голову.
У меня между ног раздается мужской стон, а внутрь входят два пальца, надавливая на стенки, растягивая и поглаживая. Снова застонав, выгибаюсь и закатываю глаза, чувствуя, как все тело наливается приятной тяжестью, непроизвольно напрягаются мышцы, усиливая удовольствие.
Все резко заканчивается. Захлебываясь собственными частыми вдохами, пьяно смотрю на улыбающегося майора. Облизнув губы и пальцы, он придавливает меня к матрасу своим весом, жадно впивается в губы и резким рывком наполняет меня своим членом.
— Макс, Макс… — бессвязно повторяю при каждом толчке.
Хриплое дыхание рот в рот. Наши языки переплетаются, ласкают губы друг друга, вновь сталкиваются, тонут то у него во рту, то у меня.
Он поднимает мою ногу к себе на бедро. Упирается ладонями в матрас и делает рывок жестче. Его ресницы красиво дрожат, а взгляд плывет все сильнее.
Еще рывок…
Стон…
Взгляд глаза в глаза …
Дрожь …
— Черт, детка, как ты кончаешь, — выдохнув, Макс резче таранит мое
