Произнося последнюю фразу, Марк вопросительно посмотрел на амбала. Тот закивал и пробормотал:
— Вы скажите, что неприятностей у них не будет: мы сами договоримся с охраной и ментами.
— Вот мне подсказывают, что с милицией проблем не будет.
— Ну ты и дал!.. — отозвался братец и повесил трубку.
Через несколько минут они подрулили к больнице. Ворота были крепко заперты, охранники, до того мирно дремавшие в будке, увидев взвизгивающие тормозами джипы, схватились за оружие и приняли боевую стойку.
— Ну и где твой хирург долбаный?! — заорал амбал.
Сзади остановилась вторая машина. Мюллер выскочил и побежал к шефу. Амбал продолжал материться. Марк молчал. Либо в хирургическом кто-то попался несговорчивый, либо…
На темной аллейке показалась фигура в белом халате. Фигура потрусила к будке охранников, о чем-то пошепталась. Охранник опустил ствол, направленный в живот амбала, и сказал:
— Проходит одна машина, водитель, раненый и еще один человек.
Мюллер сел в качестве сопровождающего, и машина медленно втянулась на территорию больницы. Остальные остались за воротами. К Марку подошла Лана и обессиленно привалилась к плечу.
— Он очень плох? — шепотом спросила она.
— Так себе. В смысле, не смертельно, если сердце здоровое.
— Кажется, он не жаловался.
Они помолчали. Марку стало холодно. Обнимая рукой плечи Ланы, он чувствовал, что она дрожит.
Амбал курил сигарету за сигаретой, бросая окурки на землю и не обращая внимания на неодобрительные взгляды охранника, который злобно смотрел на это свинство сквозь решетку. Остальные сидели в машине. Доктор стрельнул у амбала сигаретку и теперь с наслаждением вдыхал дым.
— Разве ты куришь? — удивленно спросила Лана.
— Нет, — ответил он.
Время тянулось и тянулось, но вот наконец на аллее показался джип, медленно выбрался за ворота и замер. За рулем сидел Мюллер. Иван, видимо, остался охранять хозяина.
Мужик вышел из машины, подошел к ожидающим. Велел амбалу сесть за руль, потом повернулся к стоматологу:
— Я вам очень благодарен, Марк Анатольевич. Ваша помощь оказалась очень своевременной. Уверяю вас, мы не останемся в долгу…
— Не корысти ради, — буркнул Марк.
Он знал, что гонорар за сегодняшнюю скорую помощь был бы щедрым, но ему почему-то не хотелось этих денег. Вообще больше не хотелось видеть это доброе лицо с внимательными глазами. Мужик чуть склонил голову:
— Как угодно. Засим позвольте распрощаться.
— Не мог бы я доехать с вами до офиса — там осталась моя машина.
— Конечно, прошу вас.
Марк опять оказался в просторном нутре джипа, и они покатили обратно в центр. Светало. Город просыпался. Быстро светлело небо, по улицам поползли редкие сонные машины. Ехали они в молчании. Выгрузившись наконец в том же дворике, он сказал Мюллеру: «До свидания» — и повернулся к Лане:
— Позволь, я подвезу тебя. Мне кажется, ты слишком устала, чтобы садиться за руль.
— Извини. — Она покачала головой. — Я на работу. Пока нельзя уйти. — Лана замялась, потом бросила взгляд на стоявшего рядом амбала и сказала лишь: — Я позвоню, как только освобожусь.
Она пошла к двери, амбал, глядя на доктора не без злорадства, дождался, пока он сядет в машину и отъедет, только потом нырнул в подъезд.
Марк поехал в «Березовую рощу». В голове гудело, руки дрожали. Ехал медленно, в правом ряду, как последний чайник. Генеральному, само собой, было хуже, но и доктору уже танцевать не хотелось. В висках стучит — это давление подскочило. Во рту пересохло. Остановиться и купить водички? Не-ет, не будет он останавливаться. И все ж таки Марк добрался. Охранник у ворот окинул его задумчивым взглядом, а дежурный администратор — очень похожий на провинившегося, но все же другой — хоть и не выказал удивления при очередном явлении ни свет ни заря, но счел своим долгом спросить, не нужна ли гостю помощь. Только тут Марк сообразил, что выглядит диковато, — это подтвердило большое зеркало, висевшее в холле и отражавшее замученного вида мужика с растрепанными волосами и в заляпанной подозрительными пятнами ветровке. Он подавил дурацкое желание попросить помочь зарыть спрятанный в багажнике труп (а вдруг у администратора нет чувства юмора, и он и впрямь возьмется помогать или милицию вызовет, что тоже нехорошо) и сказал, что стал свидетелем аварии и отвез одного из пострадавших в больницу. Администратор сочувственно закивал и стал предлагать кофе и расслабляющий массаж. Марк от всего отказался. Потом пополз к себе, с отвращением стащил грязные вещи, влез под душ и уже на полном автопилоте добрался до кровати.
Его разбудили — грубо и бесчеловечно — перед обедом. Тетушка включила свой самый пронзительный голос, и Марк чуть не заработал инфаркт, когда в его мирно — без всяких там кошмаров — спящий мозг ворвался вопль:
— Марк, да что же это такое? Вставай, слышишь? Как можно столько спать? Ты где опять был?
Доктор рывком сел в постели и вытаращился на тетушку, плохо понимая, что происходит. Потом заметил за ее широкой спиной Настю, жалобно хлюпающую носом, и мгновенно перепугался:
— Что случилось? Кто-то звонил?
Должно быть, голос у него был, того, резковат.
Марк схватил тетушку за руку и дернул к себе:
— Лана?
Тетя Рая мгновенно заткнулась и уставилась на племянника. Потом заметила синяки на плечах Марка, там, где вчерашний амбал держал, и брови ее поползли вверх. В повисшей тишине послышалось хлюпанье, и Настя сказала:
— Он убежал. Дурак несчастный, убежал!
— Не ругайся, — механически отреагировала тетушка, задумчиво разглядывая на своем пухлом запястье следы от пальцев Марка.
— Прости. — Племянник погладил ее по руке. — Но когда человека так внезапно будят, да еще с какими-то дурными вестями… А кто потерялся-то?
— Пал Палыч! — Настя всхлипнула. — Я его вчера выпустила: он иногда любит ночью побродить… ну и утром. А сегодня его нигде нет — мы весь номер обыскали.
— Не плачь, сейчас позавтракаем и пойдем искать дальше. Думаю, где-нибудь в гладилке сидит, где тепло и тихо.
— Ты ничего не понимаешь! — затопала ногами девочка. — Тут многие с собаками! Вот у Лилькиной мамы эта… такая маленькая и с бантиком… забыла как называется. Жюли зовут. Ну, эта еще ладно — она полная дура и, кроме детских творожков, по-моему, ничего не ест. А вот у генерала из семнадцатого номера — такса! А мне Танька сказала, что это норные животные, они охотятся на мелкую дичь! Вдруг он увидит Палыча и вспомнит, что надо охотиться?
— Ну, Палыч твой на мелкую дичь не тянет — больно толстый… — Марк потер руками лицо, пытаясь что-то придумать. — Который час? Завтрак мне оставили?
