Уокер остановился, выпрямился и повернулся к дверце.
Потому что Пенья только что выдал, насколько глубоко он копал.
Уокер смотрел на него, но не более.
— Если уж на то пошло, какого хрена ты туда не полетел? — спросил Пенья. — Было бы намного быстрее. Отсюда, в Лос-Анджелес и обратно, посидел бы за столом и шлепнул чувака… а за те три дня чего только не сделаешь.
Уокер не ответил.
Пенья не ждал ответа. Он был счастлив произнести монолог.
— Хотя, если бы полетел, оставил бы за собой след. А так, едешь себе в машине, никто и не знает. — Он помолчал; Уокер ничего не ответил, и Пенья продолжил: — А еше я не мог понять, зачем тебе это. Тебе все равно, в какой компании играть, это ясно, но игроки должны, по крайней мере, принести хоть что-то на стол.
Уокер молчал.
— Ты играешь с людьми, — продолжал напирать Пенья, — у которых на кону десятки тысяч наличными и закладными, и каждый раз выходишь победителем, крупным победителем. А тут садишься с мужчинами, у которых ни хрена нет, которые не знают какой стороной держать карты, полные дилетанты, и проигрываешь им кучу денег? Как такое возможно?
Уокер не пошевелился и не сказал ни слова.
— Проигрываешь так много, — продолжал Пенья. — что выходишь из себя. Ты, опытный игрок, который должен был выйти из-за стола, почуяв, что проигрывает. Ты понимал, что к чему. Раньше с тобой ничего подобного не случалось, но ты связываешься в Лос-Анджелессе с каким-то подонком-наркоторговцем, бесишься так, что выслеживаешь его задницу, пускаешь в него четыре пули, и вот, наполовину строитель, наполовину механик, достаточно умный, чтобы добыть себе «Вайпер», настолько тупит, что оставляет свои отпечатки на месте преступления. Как такое возможно?
Уокер повернулся к нему и скрестил руки на груди.
Пенья выдержал его взгляд.
Затем он сделал шаг вперед и тихо сказал:
— Один источник говорит, что показания некоторых свидетелей были утаены. Ты знаешь об этом?
Но он этого не знал. Понятия не имел. Это случило очень давно, хренову тучу лет назад.
Теперь это уже не имело значения.
Поэтому Тай по-прежнему молчал.
— Противоречивые сведения о всевозможных деталях. Описание твоей внешности, сумма, которую ты проиграл, время, когда все происходило. Похоже, свидетелей плохо проинформировали, — бросил Пенья бомбу, выдержал паузу, чтобы посмотреть на реакцию, затем, не получив ее, продолжил: — Но, в конце концов, они все же разобрались в своих историях.
Да чтоб его. Чтоб, мать его. Не прошло и шести недель, как Пенья продвинулся дальше Тейта. Гораздо дальше.
Уокер ничего не ответил.
Пенья в этом не нуждался.
— Двое из тех, кто сидел с тобой за столом, были помощниками детектива Чета Палмера из полиции Лос-Анджелеса.
Уокер ничего не ответил.
— А детектив Чет Палмер, — продолжал Пенья, — хоть и работает в другом участке, но все же крестный отец дочери Джина Фуллера. — Он выдержал взгляд Уокера и тихо добавил: — Улавливаешь связь?
— Это не новость, — наконец, произнес Уокер.
— Джексон. — На этот раз догадка Пеньи в том, что Тейт раскрыл последнюю часть много лет назад, оказалась верна.
Уокер не подтвердил. В этом не было необходимости.
— Хочешь настоящих новостей? — спросил Пенья.
— Если они у тебя есть, — ответил Уокер.
Пенья изучал его некоторое время, затем выдал:
— Твой пистолет, орудие убийства, так и не нашли. — Он проигнорировал сжатые челюсти Уокера при упоминании «твой пистолет», о котором он знал, но тот никогда не принадлежал Таю, пока Шифт ему его не отдал. — Но он не исчез. Знаю это потому, что баллистическое совпадение с этим пистолетом всплыло у другого дилера из Лос-Анджелеса, мне потребовалось немного времени, чтобы раскрыть это, даже мой источник отказался что-либо предпринимать, потому что ту информацию зарыли очень глубоко. Уверен, ты не удивишься, что еще на одного твоего брата указали свидетели, его отпечатки пальцев нашли на месте преступления, у него оказался мотив, возможность, — неопровержимые доказательства, даже если орудие убийства так и не было найдено. Его подали в розыск, но он уже сидел раньше. Бандитские разборки. Срок небольшой, но и этого ему хватило. Он усвоил урок. — Пенья подался вперед, на мгновение потерял самообладание и прошипел: — Освободившись, он устроился волонтером в местный подростковый клуб, чтобы держать детей подальше от банд. — Пенья отстранился, втянул в себя воздух, вновь собираясь с мыслями, и закончил: — Ему не понравилось сидеть, он знал, что на этот раз столкнулся с более серьезной проблемой, возможно, знал почему, и, определенно, знал, с кем столкнулся. Он не собирался садиться в тюрьму и нашел способ убежать от этого навсегда, повесившись на балке в гараже своей матери.
Уокер глубоко вздохнул и отвел взгляд. Это стало не единственной его реакцией. Его мышцы рефлекторно напряглись, и он, будто увеличился в размере.
Еще один брат погиб. Бл*ть.
Он с усилием расслабился и оглянулся.
— Ты был очень занят, Пенья, — заметил он.
— Говорю же, я интересовался Алексой Берри. — Когда Уокер сузил глаза, он быстро поправился: — Уокер.
Уокер ничего не сказал.
Пенья еще не закончил.
— Ты написал заявление о признании вины. Думаю, у тебя было много времени подумать. О чем, не знаю. Хотя могу догадаться, сгноив пять лет жизни в тюряге, я знаю, о чем бы думал я. И, должен сказать, Тайрелл, обычно мне было бы наплевать, что ты там запланировал. Проблема в том, что твои действия не будут только твоими. Твои действия повлияют на многих вокруг, а не только на тех, на кого они изначально нацелены. И вот тут у меня возникает проблема.
— Это не твое дело, — сообщил ему Уокер.
— Вот тут ты ошибаешься, — огрызнулся Пенья, и Уокер отчасти неправильно его понял.
— Пенья, это в моем гараже она паркует «Чарджер». В моей постели спит. Букет цветов, который я купил ей перед тем, как надеть кольцо ей на палец, она раздергала и вложила лепестки между двумя квадратными стеклами, а потом повесила эту хрень на моем кухонном окне, чтобы смотреть на них, когда будет мыть посуду. Это значит, что я не ошибаюсь.
Очередное очко в пользу Тая, на этот раз еще больнее, и Пенья не скрывал этого, но все же возразил:
— Ты не понимаешь, к чему я это сказал.
— Я понимаю, ты хочешь мою жену. Что тебе нужно уяснить, что каждый дюйм ее тела — мой, — он подался вперед. — Каждый дюйм. Ты ничего от нее не получишь. — Он отодвинулся. — Никто не получит. Никто, кроме меня.
— Как я уже сказал, ты не понимаешь, к чему я это говорю.
Опять это дерьмо, но Таю до безумия хотелось оказаться дома со своей гребаной женой.
Поэтому, чтобы сделать это, он предложил:
— Просветите меня.
— У меня есть интерес к Алексе Берри Уокер, Тайрелл, но я еще и полицейский. Ты мне не брат. Я тебя не знаю. Мне на тебя плевать. На что мне действительно не плевать, так это на то, что происходит у тебя в голове. И мне также пох*й на братьев, которых поимели в двух штатах разными способами из-за дерма, которого они… не… совершали.
А вот теперь это чертовски удивило Тая.
Он не выдал своей реакции. Он ничего не делал, только смотрел.
— Итак, я здесь из-за Лекси, — выложил Пенья карты на стол. — Причина, по которой я здесь, заключается в том, что я слышал, что она связалась с тобой, поэтому заинтересовался, и то, что я выяснил, заинтересовало меня еще больше, но, в конце концов, не привело ни к чему, кроме куче вопросов без ответов. Так что теперь еще одна причина, по которой я здесь, заключается в том, что я ищу ответы. И, наконец, причина, по которой я здесь с тобой, прямо сейчас, на этой стоянке, — предупредить тебя, чтобы ты помнил, что у тебя припарковано в гараже, висит на твоем кухонном окне и находится в твоей постели. А также дать тебе знать, что я в городе, и почему я в городе и что бы ты, мать твою, ни планировал, я не собираюсь тебя нае*ывать.
