свой странный предмет на моей шее. С тех пор я ни разу его не снимал, до конца не веря в его мощь.
Зато сейчас для меня всё изменилось. Давно отца уже нет среди живых, а его поддержка каждый день со мной. Гладким напоминанием висит над сердцем.
Понимаю, что теперь я никогда уже и не расстегну отцовский амулет, возможно, только лишь для того, чтобы позже передать его своему сыну. Потому что я теперь нашёл свою волчицу. Сразу с маленьким волчонком. И свою семью я обещаю беречь до последнего, как настоящий дикий хищник. Жаль, что пришлось как следует головой удариться, чтобы, наконец-то, это осознать.
Глава 42
Всё тихо. Но я совершенно отчётливо слышал какой-то шорох. Вроде… из коридора! Да! Я снова слышу шаги! И эту мягкую поступь не перепутаю ни с какой другой! Кира!
Дверь открыта, поэтому в отражении зеркал вижу, как грациозной походкой моя маленькая зеленоглазая хищница крадётся в спальню.
Она пришла. Зачем? Чего она хочет? Поговорить? Передумала? Или просто нашла в себе силы вернуть ключи от моей квартиры? И что мне сделать, чтобы больше она не уходила?!
— Как ты? — встала в двух шагах от кровати. Хмм, далековато… В теперешнем моём состоянии я до неё точно не допрыгну.
Разрываюсь между своим железным правилом всегда держать лицо победителя и сказать правду. Решил, что с ней нет больше желания юлить, поэтому говорю как есть.
— Хреново.
— Зачем ты туда только поехал? — интересно, как много она знает. И откуда.
— Развеяться.
— Ты хоть знаешь, как я испугалась? — она реально переживала? — А другим способом нельзя было развеяться?
— Другой способ накануне твёрдо закрыл дверь перед моим носом.
— Хочешь сказать, что это я виновата?! — возмущению в нежном сладком голосе нет предела.
— Ну не я же, — говорю холодно, а сам в душе улыбаюсь. И да. Теперь я точно уверен, она у меня есть. Душа в смысле.
— Ты неисправим, — очень даже наоборот. И это ты меня поменяла. Моя волчица.
— Зачем пришла? — пока что максимум отстранённости и безразличия в голосе. Просто потому, что по-другому я ещё не научился. Действуем по старым схемам.
— Ещё парочку позвонков тебе сместить! Вот зачем!
— Ммм. Откуда такая осведомлённость?
— У меня свои источники.
— И чего ждёшь? Подходи. Действуй. Я весь в твоём распоряжении. Больной и несопротивляющийся. Палочку одолжить или ты руками справишься?
— Какой же ты всё-таки… — Кира резко преодолевает два оставшихся шага, наклоняясь надо мной. — ИДИОТ!
То, что она в этот момент собралась обхватить моё лицо обеими руками и с силой прижаться к изголодавшимся по ней губам, я совершенно точно не ожидал. Поэтому, ловя момент, и безуспешно намереваясь сделать это первым, также резво приподнялся на постели, привычным жестом схватил её за затылок и с силой притянул к своему лицу, ощутимо столкнувшись с ней челюстями.
Страсть мгновенно проснулась в нас обоих. Или она не спала вовсе? Напряжение нарастает с каждой секундой. Её язык уверенно исследует мой рот, как будто хочет убедиться, что пока хозяина не было, всё осталось на своих местах. Да, малышка. Как всё было твоё, так твоим и осталось.
Сам я уже руками неудержимо шарю по её податливому телу, пытаясь пересадить на себя верхом, потому что противиться зову плоти нет сил. И кстати, у меня в подобном не самом лучшем состоянии, слава Богу, это получилось!
Шёпотом выдохнул ей в губы:
— Я тебя больше не отпущу. Можешь даже не стараться.
Её ответ заставил меня почувствовать себя самым счастливым на земле.
— Я больше никуда не уйду. Как бы тебе этого не хотелось. Что бы ты мне ни сказал.
Она оторвалась от меня, оставляя горячую дорожку поцелуев на твёрдой шее с пульсирующей жилкой, руками опускается всё ниже, с каждой секундой заводя меня ещё сильнее, хотя казалось бы, куда ж ещё сильнее?! А я (чёрт бы побрал все долбанные карты на свете!) снова почувствовал привычную слабость, сильное головокружение и едва сдерживаемую тошноту. Ну, только не сейчас! Расстроенно проходиться отстраниться, улечься обратно на спину и мягко оттолкнуть Киру.
Её разочарованный затуманенный взгляд ранит в самое сердце.
— Слава… ты что? — как ей объяснить, что в теперешнем состоянии я мало на что пригоден.
— Голова кружится, и тошнит. Сильно.
Она тут же спрыгнула с кровати.
— Прости! Как же я не подумала. Тебе ведь нельзя ещё подниматься и выполнять резких движений.
— Но я всё равно встаю по чуть-чуть. Просто надеялся, что сейчас организм в порядке.
— Нет. Ты сначала придёшь в себя.
— А ждать обязательно?
В ответ она строго погрозила пальцем. Эх. Раз физически заниматься ничем нельзя, будем разговаривать.
— Ладно. У тебя есть несколько дней побыть главной.
— А если мне это очень понравится?
— Твои проблемы, — беззлобно пошутил, глядя в самые красивые глаза в этом мире. — Сходи в кабинет. В принтере бумаги лежат. Принеси сюда.
— Опять командуешь.
— Да, ты же не откажешь больному человеку, — наигранно вытянул язык, свесил его набок, положил руку на сердце, закрыл глаза и чуть наклонил голову. Смешно, наверное, со стороны смотрится мой шутливый припадок.
— Ты ведь не любишь, когда в твой кабинет заходят посторонние.
Я моментально «ожил».
— Кира! Иди. И возьми!
— Ой, какие мы грозные, — пользуется своим положением, умница. Но со мной не забалуешь. Я тоже не лыком делан…
— Кира. Я сейчас встану… — вкладываю угрожающие нотки в интонацию.
— Что Вы, что Вы, Вячеслав Александрович. Не стоит. Вам же нельзя, — её улыбка бесценна, её игривый тон заставляет сердце быстрее гонять кровь по венам.
— Иди уже.
Она пришла ровно через минуту. Если вернулась так быстро, значит, совершенно точно не разглядывала бумаги. Иначе задержалась бы подольше. Ещё и честная.
Как только она
