внимания. Дышать сразу стало легче.
– Василиса, ты чего здесь стоишь? Иди обслуживать столик, – шепнула мне на ухо коллега.
Я тут же встрепенулась, испугавшись, что он услышат. И что сделает?
А что, если он пришёл сюда ради меня? Увидеться, поговорить? Надежда – отвратительная лгунья, которая способна разрушить любую решимость.
Сжимала пальцами поднос, не понимая, как себя вести.
Шамиль, как назло, занял «мой» столик. А это значит, мне нужно принять у них заказ и разнести еду. Закусила изнутри щёку.
Чего греха таить. Мне хотелось заглянуть ему в глаза. Прочитать в них ответы на свои вопросы.
Мельком посмотрела в декоративное зеркало. Бледная как полотно. Волосы убраны в пушистый хвост. Чёрные брови нахмурены. Губы только красные оттого, что я их кусала.
Ноги дрожали, пока направлялась к Шамилю. Вцепилась в него взглядом, не в силах отвести глаза. Но он изучал подсунутые под нос бумаги. Не оторвался от них, даже когда я подошла.
Не могла какое-то время найти в себе сил произнести стандартные фразы. Его краля удивлённо гипнотизировала меня глазами, недовольная заминкой.
Что там нужно говорить? Ох.
– Добрый день, могу ли я принять заказ? – прокаркала я, судорожно сжимая в руках карандаш.
Следила за тем, как голова Шамиля медленно поднимается. Как он обращает удивлённый взор чёрных глаз на меня. Забыла, что для жизнедеятельности требуется дышать.
Неужели это случайность и он не знал, что я здесь работаю?
Шамиль
То количество лекарств, что вливали в мои вены, туманило разум, но снижало боль. Позволяя находиться в сознании и использовать мозг по назначению.
Некоторое время после пробуждения не мог вспомнить, как я оказался в больнице.
Всё крутилось вокруг Маугли. Она являлась причиной и следствием того, что со мной происходило последние дни. Но именно от мыслей о дикарке становилось легче дышать.
Интересно, она беспокоилась? Переживала? Боялась ли потерять?
Хотелось верить, что да.
Знал же, что Соломона следует устранить. Стереть с лица земли. Но какая-то часть меня считала, что в таком случае борьба за Василису станет нечестной. А я хотел, чтобы она выбрала меня в равной битве.
Как там она говорила? Любит его с детства.
Не ожидал, что эти слова так глубоко проникнут в грудную клетку. Тонким острым лезвием располосуют сердце.
Хотелось её увидеть, вдохнуть запах. Прикоснуться.
Эти желания меня удивляли, в некоторой степени даже забавляли. Никогда не думал, что вдруг стану зависим от какой-то девчонки. Да ещё такой сумасшедшей, как она. Неуправляемой, как поток воды в бурной реке. Не представлял, что даже сам факт её существования будет греть душу.
До неё жизнь казалась идеальной. Деньги, власть. Женщины, которых не нужно добиваться. Ни одна из них не вызывала желания лишний раз пошевелить пальцем. По какой-то причине они сами шли в руки. Подстраивали встречи, прощали ошибки, закрывали глаза, если я вдруг забывал их имена.
Даже свою жену я не выбирал. Да и, если честно, меня её кандидатура мало волновала. Знал, что семья найдёт достойную. Которая будет ждать меня дома и растить детей, не вызывая головной боли.
Но судьба распорядилась иначе.
Разве мне нужна была дочка Вишневского? Вовсе нет.
Вот только, когда познакомился с Маугли, с глаз пелена спала. Все прошлые потребности, стремления стали вдруг плоскими, пресными, безвкусными. Словно вышел из матрицы и обнаружил настоящий мир.
Видел её и понимал, что день станет весёлым. Опасным и весёлым. В борьбе со своим желанием убить её и прикопать на участке рядом с домом. С трудом себя каждый раз сдерживал, чтобы до конца не сжать пальцы на её тонкой шейке. И останавливался лишь потому, что мне было интересно, какой фортель она выкинет в очередной раз.
Знай я с самого начала, чья она дочь, не подпустил бы так близко. Не позволил бы ей так глубоко пробраться. Опутать сердце своими тонкими ручками.
– Врачи сказали, что тебя можно ненадолго потревожить, – вывел из дум голос Якуба.
Усмехнулся, взглянув на брата.
Мы и не в такие заварушки попадали. Только сейчас, видимо, расслабился. Отчего-то решил, что Соломон не станет рисковать шкурой. Но, должно быть, недооценил его чувства к Васе. Ведь она причина того, что пули полетели в мою сторону.
Он хотел избавиться от меня. Когда я оставил его в живых. Ошибки случаются. Эта пока не смертельная.
– Тревожь, – ответил, ощущая слабость в теле.
Расстраивало, что Василисы рядом нет. Казалось, она исцелит меня раньше лекарств и врачей. Но, наверное, имелись веские причины её отсутствия в палате. И я хотел их знать.
– Получил выписку из больничной карты Вишневской Василисы Васильевны.
Знал брата, читал по его лицу все мысли. И сейчас он явно пытался скрыть свои чувства.
По привычке приподнялся, тут же ощутив боль. Поморщился, сцепляя зубы. И забирая из его рук документы.
Я и без того был в курсе содержимого бумаг. Запрос их всего лишь формальность. Потому что мне хотелось лично увидеть причину, по которой мой ребенок не родился.
Конечно, незащищённый секс вовсе не гарантия беременности. Но я странным образом не сомневался, что залетит от меня.
И когда год назад мне доложили, что Василиса сделала аборт, часть моего сердца, принадлежавшего ей, отмерла. Осыпалась и превратилась в прах.
Если она избавилась от нашего ребёнка, выходит, я для неё не просто ничего не значу. Она меня смертельно ненавидит. Так ненавидит, что смогла убить то, что нас связывало.
Я боролся весь год с желанием её увидеть. Поговорить. Потребовать объяснений.
Но каждый раз мешала гордость. Задетое самолюбие. Стремление забыть. Выкинуть из головы. Сожалеть о нашем знакомстве.
Обманывал себя, что еду в Испанию ради вендетты с её отцом. Но на деле меня тянуло к ней как магнитом.
И вот сейчас, перечитывая строки, вновь испытал забытую боль. Вобрал в лёгкие воздух. Его стало вдруг резко не хватать.
Медикаментозное прерывание беременности.
Простые слова, ещё раз провернувшие нож в моём сердце.
Сцепил зубы до треска. Прикрыл на мгновение глаза.
Медленно выдохнул горячий воздух из лёгких.
– Где она сейчас?
Опять это выражение на его лице. Хотелось пройтись по нему кулаком, лишь бы не видеть, как брат отводит глаза.
– Где? – повторил тихо, но слышал вместо слов рык раненого зверя.
– Она сбежала, когда ты находился в операционной, из больницы к Соломону, брат. Они планировали улететь обратно в Испанию. Я их остановил. Некоторое время она провела в обезьяннике, потом её отпустили. Она приходила сюда. Но я не уверен был, что её
