этот час она невольно возвращалась мыслями к сильному, мускулистому телу и глубоким, синим глазам, от одного лишь взгляда которых по телу начинали бежать мелкие, беспорядочные мурашки.
Лорен, которая, по всей видимости, слышала, как на душе её подчиненной скребут кошки, как только часы показали 18:00, тут же отправила её домой, так же, как и Шерон, не принимая абсолютно никаких возражений. Честно признаться, Натали находилась в таком подвешенной состоянии, что, наверное, даже и возразить бы толком ничего не смогла.
Вечером, опустившись в своё любимое широкое кресло и, ближе придвинув к нему журнальный столик, Натали открыла ноутбук. Энди должна была прийти не раньше полуночи, с Синтией – их соседкой, живущей в квартире напротив – говорить сейчас совершенно не хотелось, а перспектива всё это время сидеть, закутавшись в плед, и смотреть очередную слезливую мелодраму, не совсем её устраивала. Именно поэтому, как только Натали вышла с работы, тут же написала смс-сообщение своему отцу, договорившись с ним об онлайн-конференции, которую они старались устраивать не реже одного раза в неделю. Находясь от своей семьи за тысячи миль, она боялась, что может случайно упустить что-то важное и значимое. Разговоры по телефону и письма по электронной почте казались какими-то слишком бездушными, а так она хотя бы могла читать эмоции по лицам любимых людей и представлять, что они совсем рядом.
– Как дела у моей доченьки? Как работа? Как погода в солнечной Калифорнии? – Ответив на звонок, её отец улыбнулся. – У нас проливные дожди и ужасный холод, ходим в куртках. Твой дядя Патрик передает тебе привет, спрашивает, приедешь ли ты на день благодарения или не сможешь из-за работы. Том и Мэгги просят передать, что заберут тебя сами, если потребуется, потому что малыш Винсент ждет не дождется, когда сможет научить тебя играть с ним в сквош. – При воспоминании о маленьком озорнике Натали слабо улыбнулась, и на сердце мгновенно стало теплее. – Тетя Мадлен тоже очень ждет твоего приезда, связала для тебя теплый свитер, вроде бы с северными оленями – когда твоя мама увидела его, чуть в обморок не упала, пришлось прятать твой подарок, чтобы она не сожгла его во имя моды. – Улыбка мужчины стала шире, а затем он рассмеялся. – Даа… она тоже очень хотела поговорить с тобой, но вынуждена была остаться на работе. Ты же знаешь нашу Элеонор – член городского совета, ни одной свободной минуты. Тем более, что совсем скоро выборы, а твоей матери в голову взбрело баллотироваться – говорит, что это её призвание, но я и не спорю, пусть так. Просила передать тебе большой привет. И крепко поцеловать. Мы очень скучаем по тебе, мышонок. Все мы.
– Я тоже очень скучаю по вам, пап, – прошептала она, чувствуя, что при воспоминании о родном доме и большой, дружной семье, в которой она родилась и выросла, на глаза невольно наворачиваются слезы. Она не собиралась показываться на глаза отцу такой – разбитой, потерянной, слабой – но не смогла удержать предательских эмоций внутри.
– У тебя что-то случилось, детка?
Поняв свою ошибку, она тут же выдавила из себя улыбку.
– Нет. Вовсе нет. Думаю, что смогу приехать на день благодарения, можешь успокоить дядю Патрика и остальных. И я обязательно поиграю с Винсентом в сквош. – Натали немного помолчала. – Погода у нас солнечная, дождей пока нет. На работе тоже всё хорошо. Проект в самом разгаре, этап отделки почти завершен, думаю, что совсем скоро приступим к декорированию. У Энди дела идут в гору. У одного известного и богатого бизнесмена дочка выходит замуж, поэтому им понадобилось триста-пятьдесят цветочных композиций, церемониальная арка, девять бутоньерок и три свадебных букета, – перечисляя всё это, она слабо усмехнулась, – представляешь, как будто на целую роту невест, а не на одну единственную. – Выдохнув, она продолжила. – Так что… флористы в магазине работают день и ночь, но им выплатили большой аванс, и мы смогли вовремя заплатить за квартиру. Питаемся хорошо, не полуфабрикатами – можешь успокоить этим маму. В остальном всё вроде бы тоже по-старому.
– Однако, ты чем-то сильно расстроена, и я сомневаюсь, что это экран настолько искажает действительность, – заметил её отец, и Натали не смогла сдержать печальной, выдающей её с головой улыбки. Она сильнее укуталась в плед.
– Ты всегда видел меня насквозь.
– С самого твоего рождения, – подтвердил Брюс, – и по сей день. Я вижу свою дочку и горжусь ею.
– Наверное, ты гордился бы не так сильно, узнав, что твоя дочка либо уже совершила самую большую ошибку в своей жизни, либо только-только собирается это сделать.
Уголки мужских губ успокаивающе приподнялись. Натали знала, что, если бы он сейчас был здесь, то обнял бы её, прижав к своей широкой отцовской груди, и все проблемы мгновенно перестали бы для неё существовать. Они просто растворились бы. А она бы забылась, вновь вернувшись в детство.
– Я никогда не перестану гордиться тобой, мышонок, никогда. Чтобы ни произошло, через что бы тебе не довелось пройти и какое бы решение не пришлось принять, ты навсегда останешься моей маленькой девочкой с самым добрым сердцем и самыми чистыми помыслами.
– Если бы ты только знал…
– То это абсолютно бы ничего не изменило. – Прервал её Брюс, придвигаясь ближе к монитору. – Я доверяю тебе, милая, доверяю твоим чувствам. Знаю, что перед каким бы выбором не ставила тебя жизнь, ты в любом случае решишь верно. Просто потому, что всегда руководствуешься сердцем, а оно не может ошибаться.
– Ты действительно думаешь, что человеку нужно всегда доверять своему сердцу? – Шепотом спросила Натали. – Что оно не может подвести его? Причинить боль? Сломить?
– Может, детка, – честно ответил её отец, – сердце может и подвести, и сделать больно, и сломить, но что это за жизнь, если ты не рискуешь ради того, что оно может дать тебе взамен?
– Думаешь… стоит рискнуть и поставить всё на кон?
– Если этого желает твоё сердце – определенно, стоит, – подтвердил Брюс, а затем одарил её взглядом полным запредельной любви и нежности, от которого Натали ощутила именно тот толчок, который был всё это время ей так необходим. Отец поддерживал её. Возможно, не зная, в чем именно, но был рядом, держал её руку, и Натали чувствовала, что, к чему бы ни привел её тот путь, на который она ступила, он продолжит также крепко сжимать её ладонь. Продолжит быть её опорой и скалой. Другом и защитником. Продолжит быть её светом и самой непреодолимой в мире силой.
Именно с этими мыслями следующим утром Натали проходила
