— Под теплыми чувствами я вообще-то имел в виду, что впоследствии мы объявим о своем родстве и ведении семейного бизнеса. Здесь это в почете. А по поводу брака… Мое сердце занято. Поэтому исключено.
Аж гора падает с плеч после услышанного. Одной проблемой меньше. Хорошо.
— Рада была знакомству. — Я беру папку и собираюсь уйти.
— Не особо, — спокойно говорит Ремизов.
— Что? — не понимаю я.
— Врать ты не умеешь, вот что. Не особо ты рада. Понимаю, почему Костя сказал, что черная бухгалтерия — это не твое.
Такой же прямолинейный, как и Гончаров. Яблоко от яблони...
— Про темные пятна на моей репутации Костя тебе поведал, а про фиктивный брак умолчал? Странно, — язвительно хмыкаю я.
— Выводы?
Нервно закатываю глаза. Не хочу я делать никаких выводов. Факты указывают на то, что остаток жизни, похоже, проведу в одиночестве, склеивая свое разбитое сердце.
— Я пойду. — Прижимаю к себе папку.
— А чай? Останься. Не люблю, когда люди уходят от меня в подавленном настроении.
— Может быть, в другой раз. Я неважно себя чувствую. Извини.
Глаза, привыкшие к темноте, уже различают предметы интерьера. Я уверенно иду к двери, но Илья снова останавливает:
— Маша, — окликает он.
Я замираю.
— Полагаю, Костя второй раз в жизни позволил чувствам одержать над ним верх. Ему страшно оступиться и потерять тебя. Не в том плане, который ты подразумеваешь. Костя мыслит шире и глобальнее, он по-настоящему боится твоей смерти.
Я на секунду зажмуриваю глаза, а потом прикрываю за собой дверь. Даже если и так, мне от этого лишь больнее. Вроде и понимаю все, но смириться с Костиным решением все равно не могу. Мог бы и свою смерть инсценировать, чтобы быть сейчас рядом. Но он почему-то пошел другим путем.
Дома я никак не могу сосредоточиться на бумагах. Не будни, а день сурка. С самого утра и до ночи загружаю себя новой информацией, от которой уже кипит голова.
Так проходит еще неделя, а следом другая. С таким подходом к делам мой ай-кью скоро повысится до отметки Ильи и Гончарова. Когда я думаю, что нужно бы снова навестить Костиного брата и попросить дать пояснения по нескольким пунктам в договоре, который он сбросил по почте, Илья сам дает о себе знать.
«У меня вечером встреча с друзьями, отмечаем мой день рождения. Присоединишься?»
Читаю сообщение еще раз, а потом открываю файл с документами, чтобы проверить кое-какую информацию.
«Он у тебя через два месяца», — шлю ответное СМС.
«Я всегда отмечаю настоящий. Он сегодня. P. S. Верь только достоверным источникам», — тут же отвечает Илья и присылает адрес.
Идти куда-то, где придется улыбаться и делать вид, что всё хорошо, пока внутри сгораешь заживо? Не хочу. Собираюсь отправить сообщение, что у меня не получится, но Илья присылает их общий с Костей снимок.
Фотография давнишняя. Илья на ней совсем мальчишка. А у Кости такой счастливый и беззаботный вид, что сердце сжимается. Становится трудно дышать. Даже не знаю, что было бы гуманнее со стороны Гончарова: убить меня по-настоящему в той аварии или оставить медленно умирать от тоски в одиночестве здесь. Равнозначно больно.
«У нас с Костей он в один день. С разницей в несколько лет. Приходи», — добивает меня Илья.
Действительно, сколько можно сидеть дома, обложившись бумагами и учебниками? Почему бы немного не развеяться? Но, прежде чем дать ответ, я узнаю у Лиона и Нобуо настоящую дату рождения Ильи. Оказывается, день рождения и правда сегодня.
«Приду», — отправляю вместо отказа и иду собираться на праздник.
51 глава
Илью в толпе я замечаю не сразу. Он стоит серьезный и задумчивый. Почти все в его окружении европейцы. Раньше я бы испытывала дискомфорт, оказавшись в одной компании с людьми, которых вижу впервые, но сейчас мне все равно. Приходится со многими общаться, изредка появляться в офисе. Сюда же я пришла с целью немного расслабиться и выпить. Тем более такой торжественный повод. Когда бы еще я отметила день рождения любимого человека в его отсутствие и и будучи настолько одинокой, что впору бежать на улицу и выть на луну.
Я пробираюсь к столику, когда в сумочке вибрирует телефон. Это Нобуо. Решаю ответить на звонок, прежде чем подходить к имениннику с поздравлениями. Мы всю неделю занимаемся важной сделкой — вдруг у Нобуо какая-то срочная информация?
— Я буду краток. Новости не очень хорошие, — говорит мой помощник. — Ваша недавняя сделка… — Повисает небольшая пауза. — Мы понесли убытки почти на сто тысяч долларов. Возврату денежные средства, скорее всего, не подлежат.
Голос Нобуо звучит в ушах громче, чем музыка в ресторане, где Илья заказал фуршет в честь своего дня рождения.
— Что?.. — растерянно произношу я.
Нобуо повторяет сказанное. И сердце выпрыгивает из груди. Пытаюсь перевести доллары в рубли, но получается не сразу. В голове вата. Наконец примерно посчитав потери, громко сглатываю. Астрономическая, по моим меркам, сумма. А если учесть, что, по словам Нобуо, эти деньги вряд ли получится вернуть, так и вовсе хочется расплакаться.
Не получается у меня вести бизнес. Из кожи вон лезу, стараюсь, но в итоге сплошные ошибки. Кажется, с таким подходом я пущу по ветру весь отписанный мне капитал. Точнее, ту часть, которой Костя хотел, чтобы я распоряжалась. Зачем я только на это согласилась? Высокое ай-кью не означает деловую хватку.
Хорошо, что Нобуо позвонил до того, как меня успел заметить Илья, потому что настроение резко уходит в минус и я направляюсь к выходу. На улице жадно глотаю воздух, пока помощник говорит о способах возвращения средств. Хотя я отлично помню договор, который подписывала. Господи, не представляю, как теперь быть. Ведь хотела как лучше…
— Мася? — зовет Нобуо, когда я долго молчу.
Лучше бы осталась дома — изучать договор и те документы, которые на днях оформляла. Очевидно же, что мне не хватает знаний и практики, к тому же я очень эмоциональна. Теперь доходит, что имел в виду Костя, когда просил включать голову и не поддаваться эмоциям. Я допускала ошибки, но до сегодняшнего дня таких грубых не делала. Это ведь целая квартира с хорошим ремонтом в приличном районе моего города. Господи…
Становится дурно от этой мысли, желудок сжимается от паники. Кажется, еще немного, и меня вырвет прямо на асфальт.
Что теперь будет с людьми, которые должны были работать в создаваемом мной филиале? С их семьями и детьми?
— Вы слышите меня, Мася?
Я хватаюсь рукой за стену, ощущая головокружение.
Почему так происходит? Стоит принять какое-то решение, которое считаю верным, и оно тут же начинает подвергаться серьезным ударам.
— Неужели ничего нельзя сделать, Нобуо? — спрашиваю я дрожащим от волнения голосом.
Жестокий мир бизнеса, чувствую, окончательно меня сломает.
— Мне жаль, скорее всего, деньги вернуть не удастся. Филиал мы не откроем, — произносит подавленно мой помощник.
О том, что скажет Илья, Лион и другие люди, с которыми я сейчас плотно работаю и которых подставила, думать не могу.
Нобуо еще что-то говорит, но я отключаю телефон. Хочу вызвать машину, чтобы вернуться домой, потому что не представляю, как теперь веселиться. Нужно побыть в одиночестве, постараться взять себя в руки. От стресса начинает тянуть в левой половине груди. Интересно, в двадцать шесть можно схлопотать сердечный приступ?
— Вот так сбежишь? — раздается за спиной голос Ремизова. — И даже не поздравишь меня?
— Поздравляю, — выдавливаю из себя, слегка пошатнувшись.
В последнее время события бьют по мне наотмашь. Чуть что — сразу с ног сбивает. В прямом смысле этого слова. Пытаюсь сконцентрировать внимание на вдохах и выдохах, воспроизвожу в памяти дыхательную гимнастику, которую недавно подсмотрела в интернете, но сейчас даже она не помогает.
— Что произошло? — Илья берет меня за руку и разворачивает к себе, впиваясь в лицо взглядом.
Наверное, лучше сразу во всем признаться. Брат Кости все равно узнает о моей ошибке.
