— Брата не попросишь?
После нашего с Диной разговора, я не знала как теперь относиться к Князеву — с одной стороны, он гад, что не защитил сестру, а с другой, мне было его жалко, как и Пылинку. Не представляю, как ему тяжело жить под таким прессом — быть лучше Архангельского, быть таким, чтобы считаться достойным сыном своего отца… Тут у любого кукуха поедет.
— Нет, я не хочу, чтобы он дотрагивался до моих вещей, особенно до ноута. Он требовал, чтобы я вслед за ним вышла из игры, но я отказалась.
Вчера Дина рассказала, что пошла в Универсум вместе с братом. Вице-губернатор хотел, чтобы Виктор стал победителем в этом году.
«Я вообще по началу думала, что он — Пророк или Simply the Great, но Витя сказал мне, что больше не играет. У него диплом на носу и с папой он договорился — тот разрешил уйти из Универсума еще в сентябре. А я осталась».
— Я могу поехать с тобой, если ты не против. Не знаю правда, будет ли от этого толк…
Дина оживилась.
— Конечно! Вдвоем будет не так страшно. А папа уже скорее всего на работе — он у нас трудоголик.
— Сегодня же суббота!
Я ела сырники со сметаной, которые мы полчаса назад нашли в холодильнике. Покупные, но очень вкусные.
— По субботам он всегда работает, никогда не делает исключение, даже на мамин день рождения уехал к себе в офис в прошлом году.
Дина говорила это как само собой разумеющееся, она явно была рада, что не встретит своего отца дома. А мне и без этого было страшновато ехать, но не оставлять же ее одну. Особенно после всего, что я узнала.
Однако нашим планам не удалось сбыться — позвонила бабушка Дины, когда мы заканчивали завтрак. Как я поняла — единственный нормальный человек в их семье, которая может давать отпор своему зятю.
Я видела, как светлело лицо Дины, когда они разговаривали. Князева радостно кивала и соглашалась с чем-то.
— Мама с бабушкой сами соберут мои вещи, раз я не собираюсь возвращаться. И папа вроде не против. Наверное, обставит это так, что сам разрешил мне съехать и жить отдельно. Не хочет скандала, а бабушка может!
— У тебя крутая бабушка!
Я запихнула в рот последний сырник и мысленно поблагодарила эту славную женщину, которая додумалась забить холодильник внучки продуктами.
— Да, она не хотела, чтобы мама выходила замуж за папу, но когда они поженились, дала им денег на квартиру. Я слышала, она ему это вчера припомнила, когда они ругались. Жаль только, что она живет не здесь, изредка приезжает к нам. И каждый раз со скандалом.
Я дожевала сырник и подумала о том, что Дина, оказывается, совсем не молчунья, поговорить любит и очень открытая. И еще мне показалось, что она быстрее меня приняла реальность, что выскочка Алена в универе — это ее Ариадна в игре.
— Да? Я читала недавно интервью с вашей семьей. Там твой папа говорил, что всего добился сам, начав с нуля.
Дина грустно улыбнулась.
— Там мало правды, но я, наверное, не должна тебе этого говорить. Ну разве что папа очень заботиться о своей репутации и нашей семьи.
— Я это поняла, когда твой брат с друзьями завалился к нам в кафетерий. Помнишь, в день распределения команд по лигам.
Дина кивнула, забрала у меня грязную тарелку и поставила ее в посудомойку.
— Дома был жуткий скандал из-за этого. Витя бесится, что не может вести себя так как многие его друзья. Вообще, он очень хочет казаться крутым и что он может делать все, что хочет, но это не так. Иногда ему еще больше достается, чем мне. А тут еще у губернатора скоро выборы.
Дина осталась у себя в квартире, а я поехала в общагу. Мне нужно было побыть одной и осмыслить все, что произошло за прошедший сумасшедший день. Мы больше не касались кражи Дининого кошелька, не говорили про Лизу и Тоньку, которая меня в очередной раз подставила. Самое смешное и грустное, что меня уже это не так волновало.
Вчера днем больше всего на свете я боялась двух вещей — потерять доверие Ильи и вылететь из универа, а значит, и из Универсума.
Сейчас мне было стыдно перед Диной за свою ревность, и хотя мне не хотелось уезжать из ее квартиры, я знала, что поступила правильно.
А еще безумно хотелось позвонить Илье. Сказать, как он мне дорог и как сильно я скучаю.
Дверь нашей комнаты в общаге была приоткрыта — значит, Тонька вернулась. И правда, когда я зашла, Самойлова копалась в нашем шкафу, но в комнате она оказалась не одна. На моей кровати сидела незнакомая полноватая девчонка и… листала моего Юнга.
Какого черта вообще?! Все мое миролюбивое настроение улетучилось в момент.
— Ты кто и что ты делаешь на моей кровати? Книгу положи на место!
Я даже не поздоровалась — смотрела в удивленные круглые глаза незнакомки и чувствовала, что просто так это не оставлю. Не знаю, станет ли Дина ввязываться во все это дерьмо, но я молчать не стану.
— Тебе, что книгу жалко, что ли?
Тоня обернулась на мой возглас и переключила на себя внимание. В руках она держала мою блузку.
— Одежду мою не трогай! И да, жалко! А ты вообще что здесь делаешь?
Я посмотрела на незнакомую девчонку, которая уже сползла с моей кровати и встала у стены.
— Мне сказали, что ты скоро съедешь, ну типа сессию не сдашь. Это не так, что ли?
Она удивленно переглянулась с Тонькой. Мне стало все ясно. Меня окончательно списали в утиль. Быстренько.
Я ласково улыбнулась девчонке.
— Вали отсюда, чтобы я тебя здесь больше не видела. Поняла меня?
Дважды повторять не пришлось, я закрыла за ней дверь и обернулась к Самойловой.
— Это ты ее привела? Тонь, каждый раз, когда я думаю, что это предел, ты пробиваешь дно. Значит, видела, как с я кошельком Князевой обнималась позавчера?!
Самойлова побледнела, отошла от шкафа и скрестив руки на груди, уселась на стуле. Никакого раскаяния, маленькие глазки злобно сощурились. Я в который раз подивилась, как сильно она изменилась с нашей последней встречи перед Новым годом. Теперь никаких слез и жалоб.
Передо мной сидела хладнокровная стерва.
— Твое слово против моего. Посмотрим, кому поверят.
Я не выдержала.
— Дина поверила мне, она меня ни в чем не обвиняет. Меня не выгонят отсюда, Тонь, не надейся даже.
Тонька смутилась, в глазах промелькнула растерянность, но только на пару секунд, не больше.
— Это ты не надейся! Ты перешла дорогу не тому человеку, Алька. А я тебя предупреждала, чтобы не высовывалась! Не знаю, чего там пообещала тебе Князева, но она тебя терпеть не может, это всем известно. Ты для нее пыль под ногами, как и все вокруг.
Я рассмеялась. Тонька, как и я недавно, смотрела на Дину через шоры своих личных комплексов.
— И кому это я дорогу перешла? Дине? Князеву?
Самойлова презрительно поджала губы, а я заметила свежую татуху у нее на запястье. Какое-то слово, на разобрать не смогла.
— Кошелек нашли у тебя. И вообще, у меня, кажется, наушники пропали!
— Совесть у тебя пропала, Тонь, если вообще была! Нам надо поменяться с кем-нибудь. Может, к Ирке свалишь?
— К ней соседка приехала. Да кто с тобой жить в общаге будет?! Да все в курсе, что ты воровка, Беляева!
Я не ответила, отвлеклась на мобильный. В чате Универсума появилась фотка с двумя большими коробками.
StarDust: Бабушка привезла! Сижу, разбираю все. А ты как?
Как я? Чуть прикрыла глаза, чтобы успокоиться и не вывалить на Дину все, что происходило сейчас в общаге. Тоньку хотелось придушить. И я не представляла, как продержусь с ней в одной комнате хотя бы до понедельника.
Общага теперь казалась мне не просто чужим, а враждебным пространством. Я понимала, что это просто нервы, но никто, ни один человек, с кем я здесь общалась, не встал на мою сторону.
Кроме одной, но она жила не здесь
Клубок Ариадны: Можно я у тебя поживу несколько дней, пока не разрулю все?
StarDust: Конечно. Приезжай!
Глава 52
— Это все твои вещи?
